Кровь королей (СИ) - Волков Влад

Имел он в виду, что предпочитает разучивать уже готовые кем-то написанные и прославленные произведения помпезного характера, которые от него требуется исполнить и сыграть по какому-то конкретному поводу. Для скрипача королевской гвардии, в частности, по поводу духоподъёмной поддержки на поле брани, главным было умение, а не талант.

Естественно, у каждой влиятельной семьи герцогов был свой личный музыкальный мотив, как было общее произведение, олицетворяющее и Энторион в целом, которое с детства знало большинство жителей. Военный оркестр или отдельные музыканты нередко могли во время сражения подбодрить лихим мотивом уставшую или не уверенную в себе армию, а также патриотически вдохновить воинов знакомыми нотками и мотивами гимнов династии, за которую те сражаются.

Иногда это могли быть и народные песни, сыгранные мелодиями без слов, иногда композиции о каких-нибудь городах, горах, ущельях, как например знаменитая «Ночь над Рекой-Малиной», родная многим жителям Скальдума, живущим в тех краях, где эта самая река протекает и даже ближайшим городам и селениям, где песня просто могла нравиться от исполнений приезжими бардами или даже целыми уличными ансамблями.

Скрипач вернулся к своей тарелке, заканчивая с остатками похлёбки и принялся вскоре за крылышко куропатки. Пока за первым столом вовсю чавкали и причмокивали, за вторым девушка с подносом и блюдами только заканчивала раздавать еду, обходя сидящих на лавках по кругу.

— Эй, Арекса! Сколько нужно карликов, чтобы сорвать грушу? — спросил её, собравшуюся отходить от их столика, бодрым голоском Уилл под лёгкий едва сдерживаемый хохот собственного брата, отвёдшего взгляд в сторону, когда она на них посмотрела.

— От высоты дерева зависит, — пожала она плечами, как высоко там эта груша, — вернулась она к подаче блюд.

— Ну, допустим, в два их роста, — предложил Уильям.

— Тогда два и нужно, на плечах друг у друга, — гулко хмыкнула крепкая девушка.

— А вот и нет! Тогда четверо! — с трудом выговорил Тиль, чтобы не рассмеяться, а его брат принялся пояснять.

— Один держит грушу ладошками, стоя на плечах у второго, тот стоит раздвинув руки, — он даже показал примерно как именно, — А ещё двое держат того за руки и крутят, бегая вокруг, чтобы эту грушу сорвать! А-ха-ха! — залились оба близнеца смехом, едва не перевернув свои плошки.

Арекса лишь закатила глаза и пожала плечами, не найдя в этом ничего смешного. Усач Стромф наоборот шутку поддержал своим басовитым журчащим хохотом. К удивлению всех и для себя самой хихикнула Нина, просто мысленно представив картину, как два забавных карлика крутят пирамиду из двух других. Кифлер же только хмыкнул и покачал головой. Как единственный эльф во взводе людей он, конечно же, терпеть не мог разные расистские шутки, будь они даже о гномах, с которыми у эльфов давным-давно испорченные отношения.

— Да не кисни! — кинул в него оставшейся недоеденной горбушкой хлеба Уильям, попав в щёку.

— На груше повисни! — тут же срифмовал его брат, и хохот за столиком разлился посильнее.

Тут уж даже Арекса улыбнулась, но вновь покачала головой, продолжая не одобрять выходки братьев, подходя к ним с подносом, чтобы забрать опустевшие плошки из-под супа. Шпажист-эльф же этой выходки не одобрил. Тряхнул маленькими боковыми косичками своей пепельной зачёсанной по центру назад шевелюры и бросил горбушку в ответ. Только попал не в того брата, Уилл ловко откинулся корпусом назад, заодно выровнявшись в профиль, чтобы попасть было сложнее, так что горбушка угодила Тилю по чуть раздвоенному подбородку, попав прям по этой ямочке.

— Эй, я-то причём, — хихикнул он, взяв оставшуюся от ножки перепела косточку, запульнув ту пальцами в ответ.

Кувыркаясь в воздухе во время своего быстрого полёта та бы угодила в цель, если бы Стромф с пафосным криком «Мой щит — для тебя!» не преградил ей путь к лицу остроухого фехтовальщика, поднимая прислонённый до этого к столу свой крупный миндалевидный заслон из меди с гербом правящей династии, выданный здесь тем воинам, которые планируют применять его в бою для защиты и даже контрударов, учитывая острый нижний кончик.

Его светлые квадратные усы забавно колыхались, на угловатом лице была весёлая улыбка, зачёсанные взъерошенные и не шибко длинные волосы слегка сбились, а болотистого оттенка бледно-зелёные глаза горели азартом, говорящим, мол, «Ну? Кто ещё на меня?».

И всё бы на этом закончилось, ни у кого за столом не было желания продолжать метать съедобные снаряды, драться или вызывать друг друга на дуэль по такому глупому поводу, если б наполовину вскочивший эльф, когда опускался обратно на скамью, не задел случайно локтём неаккуратно положенную железную вилку, подняв тем самым в воздух несколько горошин, словно миниатюрной катапультой с игровой доски Эрвина, полетевших не только на близнецов и обстрелявших их по разным точкам головы, но и на сидевших напротив них Галу и Ильнара, попав тем в волосы.

Одноглазый стрелок просто стряхнул горошины, помотав волнистыми тёмными локонами. Гала же пальцами из своей короткой стрижки отыскала единственный зелёный «шарик», умудрившийся застрять там возле лба в жёстких торчащих волосках, в то время, как остальные несколько угодивших по ней уже сами осыпались и скатились, и с недобрым видом разглядывала его, зажатый меж своих пальцев, после чего посмотрела на их «старосту» Нину.

— Гала, — взмолилась та с жалобным видом, узрев прищур её карих глаз, — Нет, пожалуйста, не надо. Только не снова… — раздался на весь дворик её высокий и обеспокоенный девичий голос.

— Битва едой! — взревела крепкая девушка, поднимаясь из-за стола, словно разбуженная медведица, убирая одним движением руки в нагрудную сумку овальную железку, на которой что-то усердно чеканила всё это время после еды, швырнув всё остальное, что было под рукой из остатков перекуса в сторону Стромфа, Кифлера и Эрвуда.

Те под таким обстрелом не остались в стороне и мириться с её разгоревшейся ненавистью не желали. На краткий миг зажмурившись, выставив ладони, чтобы закрыться, вскоре тоже начали швырять в сторону рослой девушки всё, что попадалось под руку. Разумеется, большинство снарядов без должного прицеливания пролетело мимо весёлыми бросками наобум, задевая потихоньку всех, кто сидел дальше — так к баталии присоединились ещё и соседние кадеты. А вскоре с одного столика драка съестным перешла и на тот, за которым сидела Нина, спешно пытающаяся закончить свою трапезу, пока ту попросту не снесло со стола чьим-нибудь броском.

— Да как вы см… Ах вы… — пыхтела, густо краснела и просто не находила слов Арекса, застыв на месте и поглядывая на остальных, не в силах присоединиться не то из-за отсутствия снарядов, не то, чтобы больше не попадать в число провинившихся, вынужденных отрабатывать своё наказание в единственный свободный день недели.

А молодые ребята вовсю забавлялись процессом. Кифлер, высовывая кончик языка у правого края тонких губ над остроконечным подбородком, точечно прицеливался. Стромф, басовито хихикая, легонько подрагивал массивным телом и швырял куски вслепую, даже не глядя на кого те попадут, лишь бы закинуть. Братья-близнецы обстреливали разные столы, сидя плечом к плечу и практически спина к спине на удобной позиции, швыряясь и в «своих», к тому краю, и в соседей. А сидящий там вдали под их обстрелом военный музыкант Диего, жалобно хмурился своими тонкими прямыми бровями, прикрывался нижней декой своей скрипки, как щитом, защищая недлинную русую причёску на прямой пробор от кусочков летящей в его сторону еды, особенно мелкого горошка.

Лысый круглолицый Такада, что был родом из щуров-земледельцев Унтары, будучи мастером метательного оружия заряжал со столика Нины и Диего целые очереди, метко попадая в цели остатками со своей тарелки, собирая косточки промеж пальцев своих рук в кожаных перчатках-митенках с прорезями и металлическими бронированными манжетами на запястьях. Его идущая от выбритой макушки затылочная многослойная коса — единственные волосы на голове за исключением ютящихся на лице тонких усиков и маленькой лёгкой бородки, колыхалась сзади на спине, словно маятник при движениях корпуса во время бросков и уклонений и снизу увенчана крупным остроконечным вплетённым в неё лезвием.