Пепельный восход - Иван Константинович Чулков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ясно, – не дослушав рассказ Нурга, Тала прошла в каюту Мендера.
**********
– Привет.
– Привет. Что-то случилось?
– Я просто соскучилась.
– Тала, мы виделись пару часов назад.
– Ты понимаешь, о чем я, громила.
– Не особо-то я и большой… в сравнении. Все познается в сравнении.
– Не по тому равняешься. Ты гигант среди людей, а Лурм – обычный представитель своей расы.
– Ты ведь не за этим пришла?
– Нет. Пришла попросить прощения. Это ведь из-за меня. Я не должна была уходить, и жаль, что меня там не было.
– Жаль, что я там был. Но передо мной у тебя точно нет долгов. Сделала, что нужно было. И я без обид. Правда. Просто на душе дерьмово. Не парься. Отойду как-нибудь, – Мендер одарил девушку глуповатой и слегка наигранной улыбкой. – К тому же я не пуп земли. Куда ни плюнь, у всех дыра в душе. Да и разве во времена войн бывает иначе? Война убивает и тело, и душу, – грустный и тяжелый вздох оглушил комнату. – А знаешь, Астир – такой везунчик. Всегда был и всегда будет, несмотря ни на что. Лези прекрасна, согласись. Искренне рад за него.
– Ты про нее знаешь?
– Все знают.
– А я вот не в курсе была.
– Ну значит, не все.
То, что было принято за общее правило, вдруг стало ее личным исключением. Несерьезная вещь, порождающая серьезные раздумья в и без того тяжелой голове Талисы.
– Ну да я отвлекся. В общем, не обращай на мою хандру внимания. Но благодарен тебе, что ты так беспокоишься. И … признаться… немного злюсь. И на тебя, и на всех остальных. Что ж вы со мной как с ребенком-то? Я ведь здоровый лоб. Третий десяток разменял уж два цикла как, а мне все слюнявчики носят. Разберусь. Во всем разберусь.
***********
Тир медленно, но верно подошел к границе протектората.
Скоростной путь упирался во внушительные заграждения. Огромная космическая станция перекрывала все пространство вокруг. Семнадцать ответвлений с пути проходили через гигантские отсеки досмотра, в каждом из которых служащие изучали любую пылинку на кораблях, пересекающих границу. В теории, конечно. А на практике более прибыльную работу и представить сложно. Не в светлых тонах, разумеется.
Работу всей станции поддерживала планета Сиэа, расположенная сразу за кордоном. Плодородная и плотно заселенная. Богатая и урбанизированная. Теперь еще и переполненная беженцами.
На орбите планеты застыли безмолвной стражей больше сотни боевых межпланетарных крейсеров. Настоящая флотилия, ставшая самой большой из виденных в жизни для большинства членов экипажа. Но только не для тех, кто был в Кайнарских походах, где за секунды сгорали тысячи таких кораблей. А в бегство бросались десятки тысяч.
Тем не менее зрелище было величественным и впечатляющим, как ни крути. Почти столь же впечатляющим, как и очереди к отсекам досмотра. Особенно на путях, предназначенных для грузовых крейсеров. Тир летел примерно сутки по имперскому исчислению от Манарифа до Сиэа. Вдвое больше они проведут в очереди. Зато будет время приобщиться ко всему техническому разнообразию Империи, бесцельно пялясь в иллюминаторы.
***********
Кубы и шары. Стрелы и сапоги. Любые буквы алфавита любого языка. Животные из самых дальних уголков Империи. Каких только форм для межпланетарных кораблей не придумают воодушевленные дизайнеры, подстегиваемые предполагаемыми продажами. Ведь кубический крейсер может быть практичен в качестве грузовика, но корабль в форме буквы А выказывает всю индивидуальность и социальную позицию покупателя.
– А вон те три кубика? – обратился с вопросом один из наемников.
– Это крицы. Такие кристаллические гномы. Исповедуют прагматизм и во всем ищут практичность. Наверное, пришли втюхивать бракованный хлам беженцам. Ведь выкидывать негодный товар – это непрактично, а вот втюхивать его под шумок своим согражданам в тяжелом положении – офигеть как практично, – Инсай сидел на принесенном черт знает откуда кресле прямо напротив иллюминатора в столовой. Остальные расположились рядом на скамьях.
Большую часть своей жизни Тиран бродяжничал в различных уголках Империи, так что среди собственных сослуживцев уже давно получил славу знатока географической премудрости.
– А вон тех знаешь? Которые в форме стрелки? – спросил молодой парень в форме инженера.
– Как по мне, больше смахивает на бумеранги, – вступил в дискуссию наемник с кожей, как у персиковой косточки.
– Из Шуна они. Там у них птицы есть. Точь-в-точь наши морские скаты. Но летают. Вот местные с них и срисовали. – Игра, в которую играли присутствующие, называлась "Откуда приперлась эта посудина". Инсай был единственным знатоком, а все остальные высматривали самые придурковатые модели кораблей и пытались подловить тирана на незнании. Но он знал все. Ведь какая самая важная основа знания? Воображение. Искренний талант – за пару секунд выдуматьрасу хозяина корабля и его особенность. Справедливости ради, он и впрямь знал, откуда прилетела половина крейсеров, но его спрашивали не о них, а о плодах творческих мук особо извращенных дизайнеров. На таких кораблях мог летать кто угодно, и прибыть он мог из любого места. Но публика хотела точный ответ, и тиран давал его ей, а взамен купался в сдержанном обожании.
– Это корабли Цигирии. Я летал на таких в третьем походе, – монотонно и без упрека выдал Мендер.
– Ха! Я так и знал, что ты брешешь, тираненок, – весело влился Нург.
– Оно живое! И даже умеет говорить! – Инсай пропустил обвинение во лжи мимо ушей и обращался вовсе не к Нургу.– Ну-ка, продолжим эксперимент. Выпьешь?
– Нет.
– Покуришь?
– Нет.
–Не… Все-такиробот, – усмехнулся Инсай.
Толпа, перетерпев секундное отвлечение, вновь вернулась к своей потехе, будто и не заметив, что их знаток был обвинен в нечестности.
– А вон тот. Черный такой. В форме буквы Т. Какой же он уродливый.
– Слышь, полудурок, – возмутился тиран, – а ты наш крейсер со стороны видел? Мы ведь почти такие же, только слегка растянутые и сплющенные. Обычный тяжелый грузовик. Половина Имперских перевозок на таких и осуществляется.
– Да откуда ж мне видеть? Как с планеты поднялся на транспортнике, так и сижу в инженерных отсеках по двадцать часов. Тира нашего никогда со стороны и не наблюдал.
– Просто запомни: Мы – чл… – Нургу не дали закончить его старую шутку.
– А вон,
