Город святых и безумцев - Джефф Вандермеер

Дабы продемонстрировать нелепые нагромождения баек, которыми пестрят путевые заметки, достаточно одного-единственного примера. Этот отрывок взят из книги, которую действительно заказало (и оплатило) «Общество морроуских ученых за границей». Озаглавлена она «Путешествие вице-кальмаролога Еноха Сайли и доктора Бернарда Повеля по реке Моль посредством туземного каноэ и находчивой смекалки, завершившееся кораблекрушением, чудесным спасением и прискорбными переговорами с туземцами».

«Чудесная рыбина, зверь или иное существо, недавно убитое, пронзенное копьем или застреленное, было вымыто на берег по собственному почину на соседнюю отмель в двадцатый день нашей экспедиции. Мы велели на удивление веселым туземцам „Тащить!“, а когда они отказались, попросили снова, дабы мы могли изучить образец. У него было две головы и десять рогов, и на восьми этих рогах имелось 800 мясистых бугорков, и на каждом — челюсти. Означенное тело было больше трех крупных коров, поставленных рядом; и, учитывая колоссальные рога, почти 40 шагов в длину. На большей из двух голове имелись только рога и два очень больших глаза, которые успели выклевать птицы, — последних туземцы называют просто Птицы. А на его малой голове в дополнение к вредной вони и гадкому гниению имелась еще и поразительно странная пасть, а в ней — два языка, которые обладали противоестественной способностью высовываться или втягиваться в тело, как на то будет необходимость. К другим подмеченным нами особенностям монстра следует причислить его красноватую мантию, тянущуюся от спины означенного монстра, и свободно болтающиеся „мочки“ по бокам, все в красно-белых полосах. А также пузырчатую, как у медузы, кожу, к которой туземцы отказывались прикоснуться. Еще у него была самая чудовищная морда, какую только видели на том или на этом свете».

Из фрагментарного описания «рыбины, зверя или иного существа», его «бугорков», «рогов», «малой головы» (явно речь идет о плавательной воронке), «языков» и «мантии», не говоря уже о смехотворных «мочках», становятся ясны две вещи: означенное «рыбина, зверь или иное существо» на самом деле королевский кальмар, а во-вторых, «Общество морроуских ученых за границей» оскандалилось, выбрав в качестве наблюдателей людей злостно ненаблюдательных (5).

Но даже такое, пестрящее неточностями и убийственными красотами стиля описание подводит нас к предмету нашего исследования, основе благосостояния Амбры, неисчерпаемому источнику знаний, заветной мечте кальмаролога, властителю пресных вод, известному просто как «королевский кальмар».

1. Как любил говорить мой отец, «Вносимая дилетантами путаница — главная причина ненависти к ученым». (См. Мэндок Джеймс. Теория грибов.) Контекст этого афоризма? Обсуждения подземных обитателей города, таинственных серо-шапок и массовых исчезновений, которыми они, предположительно, были причиной и которые получили известность как «Безмолвие».

2. Королевский кальмар питается всеми этими видами — с большим удовольствием и еженедельно.

3. Впервые я столкнулся с произведениями мисс Живчик в семейной библиотеке, — мы с отцом сбежали туда от гнева матери, вызванного каким-то пустячным проступком. Отец достал с полки книгу, потому что ее любила мать и потому что считал, что мне, возможно, будет приятно развлечься. Он зачитал несколько отрывков, которые вызвали у меня безудержный смех. Поэтому, когда речь идет о творениях мисс Живчик, я не могу претендовать на объективность.

4. Факт, любовно запечатленный Д. Т. Нэнджером в его статье «Рыбные предпочтения пресноводного кальмара, выявленные в ходе контролируемого эксперимента с крючком, наживкой, по-настоящему большой лодкой и крепкой леской»; скоро выйдет в печати.

5. Действительно, хотя «Общество» так и не опубликовало стенограмму второй экспедиции, такая (тоненькая) брошюра могла бы быть озаглавлена «Оборвавшееся путешествие Еноха и Бернара, в ходе которого каноэ перевернулось и крокодилы станцевали веселую джигу на наших доблестных…»

II — Чем кальмар является

А вот теперь поговорим не о том, чем не является королевский кальмар, а о том, что он собой представляет. Он великолепен и многообразен. Он мифичен и, для некоторых заблуждающихся, божественен. Для более практичных натур он — отличное блюдо с гарниром из картофеля и бокалом бренди.

Что для разных людей он может быть разным, возможно, объясняет тот факт, что кальмарологи выделили более 600 разновидностей кальмара. Большие, малые и среднего размера, продолговатые, плотно сбитые, гибкие и длинные — все виды существуют в океане, в озерах и реках. Клювы — как у попугаев. Кожа, которая вспыхивает пламенем и брызжет искрами собственного могущества, в зависимости от времени суток и температуры окружающей среды бывает то приглушенно-серой, то мерцает изнутри, как огоньки процессии в ночь Праздника. Иногда жесткая, иногда мягкая, иногда плотная, как мышца, иногда подрагивающая, как желатин. Одни кальмары способны подбрасывать собственные тела из своего водного Царства в воздух, так что кажется, будто они летят! Другие обитают в самых глубоких впадинах реки Моль. Одни собираются, дабы посовещаться, точно плавающие заседатели в кожистых судебных мантиях. Другие — анахореты и не терпят даже собственного общества. А третьи, повинуясь своей природе, принуждены сносить общество низших видов, пока не смогут подняться до более возвышенного состояния.

Попытавшись в черновике упорядоченно (6) и механически, точно детскую считалку, перечислить общие характерные особенности кальмара, должен признать, что чем ближе мы подходим к нему самому, тем больше мое волнение: моя мантия становится лазурной от возбуждения, моя воронка выступает заметнее, мои присоски подгаривают. Фигурально выражаясь.

Как известно каждому юному кальмарологу (выпущенному дабы счастливо сидеть над приливной заводью (на Южных островах) или обретаться вокруг пилингов в доках (в Амбре), почти у всех кальмаров имеется восемь рук и два щупальца, служащих для захвата добычи и прочим целям. Возможно, об этом я уже упоминал. (Закопавшийся в книгах кальмаролог сможет отыскать материалы по теперь уже вымершему морроускому иловому кальмару, щупальца которого по достижении взрослого возраста втягивались в тело, оставляя лишь дряблые отростки. Эту позорную особенность королевский кальмар не разделяет.)

Некоторые выродившиеся виды — вонючий кривоклювый кальмар, (так уместно названный) увечный стоктонский кальмар, отвратительный сафнаский задница-кальмар — имеют руки различной длины. В противоположность им, королевский кальмар — воплощение доброго здоровья, все его восемь рук равной толщины и длины, а два щупальца — длиннее их лишь на несколько футов.