Город святых и безумцев - Джефф Вандермеер

После, пробормотав вполголоса Реплику, он снова натянул уличную одежду и скрылся через задний выход. Снег падал комками и сгустками. Ни один листик не уцелел на заставивших авеню деревьях. Фонари затянуло морозными узорами, поймавшими в ловушку их свет. Небо походило на представление писателя о самой худшей разновидности серого: испачканное тенями, подернутое темными прожилками. Он дрожал на холоде, каждый вдох обжигал легкие. Жар въелся так глубоко, что он поддался усталому беспокойству. Не мог вернуться к себе домой. Не мог стоять на месте. Доска объявлений. Он снова к ней сходит, хотя с прошлого раза прошел только день.

Пока он шел по авеню, жар всему придавал ужасную ясность. Полированная медь фонарного столба сверкала так ярко, что становилось больно глазам. Мимо протащил тележку мальчик, и грязные колеса открыли ему сокровенные тайны своего отполированного дерева. Розовые лица прохожих вгрызались в мозг беспощадной ясностью. Он отказывался даровать им тайную жизнь; он никому из них не мог простить того, что сделал с самим собой. И все же он позволил себе ложь: на ходу он решил, что никогда не откажется от своего замысла, от поисков женщины. Он будет опять и опять возвращаться к доске объявлений, пока дрозд, что был его сердцем, не сможет более этого выносить.

С отчаянием, столь глубоким, что утонул бы в нем, если бы оно не успело замерзнуть, он подошел к залепленной снегом доске объявлений. Свою записку он нашел легко: выцвела по краям, посерела от пепла; чернила расплылись, но еще читаются:

«ЭТО СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ГЕНРИ И ДЛЯ ЖЕНЩИНЫ, КОТОРАЯ МНЕ ПОЗВОНИЛА. ГЕНРИ, ПОСЛЕДНЯЯ ПОСЫЛКА ДОСТАВЛЕНА. ПОЧЕРК РАЗБОРЧИВЫЙ, НО ПЕЧАТЬ БЫЛА СЛОМАНА. ЖЕНЩИНЕ: Я РАЗГОВАРИВАЛ С ВАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ. МНЕ БЫ ХОТЕЛОСЬ СНОВА С ВАМИ ПОГОВОРИТЬ. ПОЖАЛУЙСТА, НАПИШИТЕ, КАК С ВАМИ СВЯЗАТЬСЯ. У ВАС ОЧЕНЬ КРАСИВЫЙ ГОЛОС».

Холодок пробежал по спине, поглощая жар. Никто не написал ничего рядом. Никто никогда не напишет. Но потом его блуждающий взгляд нашел другую записку — на карточке рядом с его. Запись была свежей. Снег на нее еще не налип. Чернила еще хранили яркость.

«ОН НЕ ПЕРСОНАЖ. ЭТО НИКОГДА НЕ БЫЛО РАССКАЗОМ. ТЕПЕРЬ, КОГДА МЫ ЕГО СОЗДАЛИ, МЫ ЕГО ОТПУСКАЕМ. ПУСТЬ ОН СТАНЕТ ТЕМ, КЕМ ХОЧЕТ. ПУСТЬ НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ НАПИСАННЫМ. X»

Он стоял и смотрел на записку. Она предназначена ему? Возможно, это чистой воды случайность, столь же не имеющая к нему отношения, как телефонный звонок. Возможно, это ничего не значит. Но, даже зная это, он почувствовал, как внутри у него что-то отпускает, оттаивает, когда он перечел слова. «Он не персонаж. Это никогда не было рассказом». «Белакква» начал тускнеть, а с ним и Реплика, и костюм, и опера. Лицо отца. Голос женщины.

Он сморгнул слезы, раз за разом перечитывая записку, запоминая ее. Его пальцы сомкнулись на смятом клочке бумаги в кармане. Край царапнул ему ладонь. Почему-то он знал, что, когда вынет руку из кармана, слова на листке будут совершенно, безвозвратно иными.

КОРОЛЕВСКИЙ КАЛЬМАР

Краткая монография, посвященная феномену гигантского пресноводного кальмара и его побочным проявлениям, включая Праздник Пресноводного Кальмара и кальмаровый фольклор, и одновременно содержащая многие сведения, приобретенные посредством личного опыта, в четырех частях: где Часть I описывает, чем кальмар не является, Часть II раскрывает, чем кальмар является, Часть III со всей краткостью излагает особенности кальмарологических фольклора и мифологии, и Часть IV приводит истинно научную теорию, проясняющую ряд моментов, которые во всех прочих остаются покрытые мраком и которые давно уже не давали покоя ее автору — и завершается библиографией (частично аннотированной)

I — Чем кальмар не является

II — Чем кальмар является

III— Со всей краткостью излагает особенности кальмарологических фольклора и мифологии

IV — Приводит истинно научную теорию, проясняющую ряд моментов, которые во всех прочих остаются покрытые мраком и которые давно уже не давали покоя автору.

Об авторе: Родившийся тридцать три года назад в родовом поместье Мэндоков, Фредерик Мэндок в своих увлечениях долгое время уподоблялся своим выдающимся предкам. Его отец Джеймс Мэндок был автором нескольких фундаментальных трудов по изучению грибов; и ученые занятия отца еще в детстве привили у его сына любовь к анализу. Его мать Генриетта Мэндок заведовала хором и возглавляла женское благотворительное общество при местном приорстве труффидианской церкви. Ее приверженность духовным материям привила Мэндоку дисциплину, необходимую для неустанных занятий кальмарологией. Наличие на семейных землях кальмаровых ферм, без сомнения, также подстегнуло его научное любопытство.

Выдающийся студент Блайтской академии, Фредерик окончил ее с отличием и степенью по общей биологии (поскольку кальмарология в то время еще не стала отдельной дисциплиной). Невзирая на краткое увлечение иллюстрациями и комическими рисунками, он вскоре взялся за прикладные исследования, в ходе которых наблюдал за королевским кальмаром в его естественной среде обитания. Некоторые из наиболее любопытных его наблюдений были опубликованы в форме брошюр, буклетов или плакатов (за дополнительной информацией обращаться к библиографии). После продажи родового поместья в возрасте 27 лет и последовавшего затем ряда несчастий Фредерик наконец обрел уединение, необходимое для расширения его исследований и литературных трудов. На протяжении последних четырех лет щедрость его нынешних патронов позволила ему сделать важные открытия, изложенные в настоящей монографии.

I — Чем кальмар не является

Печальный, но необратимый факт заключается в том, что мир пребывает в глубочайшем невежестве относительно королевского кальмара (и связанного с ним праздника тоже). Хотя некоторые могут сказать, что об этом существе известно больше, чем следует из ошибок, которыми пестрят опубликованные за границей пособия нескольких натуралистов, я не из их числа. На мой блуждающий взгляд, подобные ошибки в действительности приумножились, как и число щупальцев у королевского кальмара при неточном подсчете. Во-первых, у кальмара есть и щупальца, и руки. Во-вторых, рук не пять, шесть, семь, девять, десять или — самое абсурдное, четырнадцать (как предположил, без сомнения, сугубо сухопутный доктор Альфред Кубин, который, вероятно, считает, что у него самого семь рук и ни одной ноги, на которой он мог бы твердо стоять на земле). Истинное число конечностей кальмара — десять: восемь рук и два щупальца, и на основании этого непреложного факта будет строиться все остальное: предлагаемое читателю введение. Разумеется, щупальца отличаются от рук наличием острых крюков, которыми кальмары подцепляют добычу так, как это невозможно сделать руками.