В Институте Времени идет расследование - Ариадна Громова

У «здешнего» Бориса спички почему-то нашлись… Курит он, что ли? Но это соображение прошло по самому краешку моего сознания: меня заинтересовали слова Аркадия о спичках. Заинтересовали и смутно встревожили.

— Где — там? — спросил я. — Где ты их выбросил?

Аркадий вдруг разозлился.

— Да тебе-то что? — огрызнулся он. — Пустой коробок был, понятно? Я его сломал и выбросил… Чего цепляешься?

Я-то знал, чего я цепляюсь и чего он злится! Я будто снова увидел вчерашний вечер; увидел, как я стою, прижавшись к стене, у площадки боковой лестницы и слышу голос Аркадия, а потом — странный хруст, будто ломается спичечный коробок…

Неужели это и есть тот самый Аркадий?!

Но тогда… тогда он потрясающе блефует! Ведь Борис даже не сомневается в том, что это «его» Аркадий. Я и сам в это почти поверил, несмотря на все, что знаю. А где же тогда настоящий «здешний» Аркадий? Или именно «здешний» и побывал у нас? Да нет, это невозможно — он тогда отклонил бы линию и вернулся бы в измененный мир, где уже есть «свой» Аркадий.

Вот разве только в этом мире не было «своего» Аркадия, и «Аркадий с кнопками» просто занял его место… Представляю, какой это вызвало переполох! Да нет же, опять я забыл! «Здешний» Аркадий существует, работает он вместе с этим Борисом в институте, и я ночевал в его комнате.

— Ну чего молчишь, чего душу тянешь? — хмуро спросил Борис.

— Сейчас, сейчас… — пробормотал я, торопливо делая прикидки.

Наконец я решился. А чего мне бояться вообще-то? Ошибусь — так все равно это выяснится через несколько минут. Зато, если я прав, Аркашенька сразу сбавит тон.

— Боря, — кротко попросил я, — будь другом, объясни, где раздобыл этот гражданин такую достопримечательную оболочку?

Борис захлопал глазами и повернулся к Аркадию. Тот стыдливо прикрыл руками свои блистательные кожаные отвороты.

— Не знаю… — изумленно сказал Борис. — Я и не заметил, что на нем этот балахон. Действительно, прямо-таки пугало огородное! Но какое это имеет отношение?..

Я ликовал. Мой расчет оправдался: Борис до того был ошеломлен встречей со мной, что до сих пор просто и не глядел толком на Аркадия. Он не видел, как тот одет! И этот костюм кажется ему таким же странным, как и мне!

Ну, теперь можно пойти ва-банк!

— Аркашенька, — ласково сказал я, поворачиваясь к насупившемуся Аркадию, — скажи мне, Аркашенька, кто же из нас все-таки самозванец?

Борис уставился на нас обоих, видимо пытаясь что-то сообразить. Наконец он с усилием спросил, обращаясь к Аркадию:

— Ты… тоже?

Аркадий, словно извиняясь, развел руками!

— Увы, друг мой, я тоже…

— Вы, значит, вместе? — нервно допытывался Борис. — Чего же вы мне голову морочите? Сговорились? И откуда вы все-таки?

Аркадий вдруг обиделся.

— Я ни с кем не сговаривался, — надменно сказал он. — И ни с кем я не вместе. Я сам по себе. Пускай лучше этот тип, — он ткнул меня пальцем в грудь, — расскажет, как он сюда попал!

— Ну, с тебя тоже причитается по этой части! — заявил я.

Аркадий растерянно и тревожно поглядел на меня.

Значит, это все же был тот самый Аркадий, который побывал в нашем институте! Тот «странный» Аркадий, которого видела Нина, а потом Чернышев. Тот «незнакомец», которого я выслеживал на первом переходе во времени и потерял в зале хронокамер. Да и как мне было его не потерять! Я его искал в том мире, а он уже перешел в этот…

Ну ладно, он тот самый, он «Аркадий-путешественник». Но я-то как попал в 1976 год вслед за ним? Что же, выходит, хронокамера в зале была настроена на двухкратное перемещение? Чтобы сначала перебросить Аркадия, а потом меня? Так ведь никто же не знал, что я окажусь в зале! Я и сам этого не знал! Или камера была настроена так, что переносила человека в будущее и тут же возвращалась в прошлое, готовая к новому скачку?

Была, правда, еще одна возможность, очень сомнительная, но все же… Может быть, незадолго до меня из института выходил все-таки «здешний» Аркадий, а этот появился здесь вслед за мной. Это он глядел на меня, когда я уводил у него из-под носа камеру… Но кто же тогда вернул ему эту камеру, кто вытащил его из прошлого? Сообщник в будущем? Кто же это?

Только один человек подходил для этой роли: «здешний» Аркадий. Он действительно вел себя вчера как-то странно: сидел допоздна в институте, потом ушел, но домой не явился, ночевал неизвестно где и, в довершение всего, не пришел сегодня на работу… Ему звонили какие-то странные личности, напоминали о таблетках и назначали свидания, на которые почему-то никто не являлся…

Я даже не успел это обдумать — все пронеслось в моем мозгу, как серия коротких вспышек. Но глухое беспокойство за Аркадия — за «здешнего» Аркадия — охватило меня. Что ж это такое, неужели нигде нет благоразумного Аркадия Левицкого, ни на одной мировой линии?

Я посмотрел на Аркадия. Он ответил мне нагло-безмятежным взглядом и, щурясь на солнце, ободряюще сказал:

— Кончай размышлять, путешественник. Высказывайся!

Ах так! Я повернулся к Борису, который уже изнывал от нетерпения.

— Значит, так: я здесь со вчерашнего дня. Точнее, с десяти вечера по здешнему времени. А до этого я жил в семьдесят четвертом году. И вот, двадцатого мая… — Я сделал паузу и посмотрел на Бориса: нет, эта дата ему явно ничего не говорила, он все так же изумленно и восторженно глядел на меня. — Ну, в общем, это неважно… А как я попал сюда, в 1976 год, этого я и сам не понимаю. По-моему, это все его штучки, Аркадия! (Аркадий пошевельнулся и неопределенно хмыкнул.) Понимаешь, я вошел в зал хронокамер, ты же помнишь, он в 1974 году был еще недостроен, и сдуру полез в одну из камер. Я ведь был уверен, что она еще не включена. А что она может перебрасывать человека, этого я и подумать не мог. И вдруг дверь за мной почему-то захлопнулась, потом красный туман откуда-то взялся… В мозгах у меня полное затмение наступило… Ну, и все.

— Что значит «все»? — удивился Борис.

— А то и значит… Очнулся я, вышел из камеры, гляжу — стемнело почему-то очень быстро… Ну, разобрался понемножку, что к чему: я, оказывается, в будущем! Привет правнукам от прадедов!

— Где ж тебя носило всю ночь, прадед? — неодобрительно осведомился Борис. — Почему ко мне сразу не пришел или к Аркадию? Ну… не к этому, конечно…

Я замялся. Мне не хотелось сознаваться, что я всего час назад понял, где нахожусь. И не хотелось рассказывать о бурной ночи в квартире «здешнего» Аркадия, пока я не выясню, что он натворил и куда девался. Поэтому я промычал:

— Да так… ночь теплая…

— Небось на скамейке в сквере спал, дурень! — возмутился Борис. — Неужели у тебя соображения не хватило…

— Нет, Борис, он не дурень! — вдруг сказал Аркадий. — Уж поверь моему слову. Это он нас с тобой в дурнях оставить хочет, но мы не дадимся! Ты вот спроси его, как он в двадцатое мая попал! Не в это двадцатое мая, а в то, два года назад!