Воспоминания пропащего человека - Николай Свешников

— Покажите, покажите, почтеннейший, посмотрю, — и, развязав пачку, начинает рассматривать книги.

— Да, книги, все книги, хорошие книги, — приговаривает он, рассматривая, и затем спрашивает: — А сколько же стоят ваши книги?

— Восемь с полтиной. Иван Тимофеевич.

— Восемь с полтиной дорого. Нет, я так не куплю. Кабы подешевле, я бы купил.

— А сколько для вас стоят, Иван Тимофеевич?

— Семьдесят пять копеек, извольте.

— Что вы, что вы, Иван Тимофеевич? За такие книги и в таких переплетах…

— Да-с, и переплеты хороши. Только я больше не могу дать. Если угодно, я вам помогу завязать пачку.

— Нет, покорно благодарю, Иван Тимофеевич. Да вы покупайте.

— Я покупаю, извольте получить семьдесят пять копеек.

— Нет, нельзя, убыток будет. Давайте настоящую цену. Ну, хоть пять целковых.

— Нет, как можно пять рублей! Пять рублей дорого.

— Ну, я три рубля возьму с вас.

— Нет-с, и трех рублей не могу дать.

— Так сколько же вы окончательно дадите? Ведь надо же прибавить.

— Извольте-с, я прибавлю вам три копеечки на булку.

— Вы уж хоть рубль давайте для ровного счета.

— Нет-с, я уж больше ничего не могу дать.

Наконец букинист решается отдать. Иван Тимофеевич вынимает из выручки 75 копеек и затем 3 копейки.

— А это вам на булку, — говорит он, — когда будете чай пить, и купите булку. А водочки-то не пейте, не надо водку пить.

Лисенков часто делал большие объявления для иногородних, рекламировал в этих объявлениях свой товар и за брошюру в два печатных листа назначат иногда рублевые цены.

Но следует также заметить, что Лисенков, при всей своей скупости и какой-то мании к спекулятивному торгашеству, был человек небесполезный. Он хотя немного, но занимался и изданиями, а главная его заслуга состояла в том, что он выпустил два издания «Илиады» в переводе Гнедича[238], с которым он очень дружил, и также два издания «Пана Халявского» Квитки-Основьяненко, и от этих изданий составил себе капитал.

Иван Тимофеевич умер в 1877–1878 году и похоронен в Невской лавре, рядом с Гнедичем. Он еще при жизни сделал себе надгробный памятник и сам составил надписи, которые считаю не лишним здесь поместить.

Надписи на камнях над могилою Ивана Тимофеевича Лисенкова:

Сверху

ОтрадноживымОтошедшим

В ногах

Река времен в своем теченьиУносит все дела людей.И топит в пропасти забвеньяНароды, царства, и царей.

(Между третьей и четвертой строфами не особенно ясно высечен на камне юноша, возлежащий с книгою.)

В головах

Родятся люди, чтоб лет несколько поцвесть, потом скорбеть, дряхлеть и смерти дань отнесть. Один шел малый путь, другой прошел поболе, в гробу покоятся сном крепким в равной доле!..

(Высечено без разделения строф.)

На всех глядит неумолимо смертьИ точит лезвее косы…Бьют часы, проходят минуты,и все ближе к смерти

С правой стороны от ног

(На средине сверху)

Неувядаемый цвет живая речь поэзии

(Левее)

К гробам усопших приступая.Сознай, сколь тщетна жизнь земнаяИ твердо в жизнь иную верь!Что смертный? Бренный злак в пустыне.Я тем был прежде, что ты ныне;Ты будешь тем, что я теперь.

(Правее)

Гробницы, гробы здесь на явкеСтоят, как книги в книжной лавкеЧисто страниц их видно вам;Заглавье каждой книги ясно;А содержанье беспристрастно.Подробно разберется там!

С левой стороны от ног

(Левее)

Уходит человек из мира,Как гость с приятельского пира.Он утомился кутерьмой.Бокал свой допил, кончил ужин.Устал — довольно! отдых нужен:Пора отправиться домой!

(Правее)

Прохожий! Бодрыми шагамиИ я ходил здесь меж гробами,Читая надписи вокруг,Как ты мою теперь читаешь?…………….Намек ты этот понимаешь?Пр… же! До… сви

(Внизу)

Золотые правила жизни:

I. Употреби труд, храни мерность — богат будеши. II. Воздержно пий, мало яждь — здрав будеши. III. Делей благо, бегай злого — спасен будеши.

На нижнем камне в головахВсем добро, никому зло, то законное житьеВ ногахЮбиляр50-ти летия 26-го сентября

(Ниже)

1870На нижнем камне с левой стороныОтдежурил.Завяла жизнь…..и яУгас… И. е. к. ъ. т.

18 г (Безвестный.)

Прочие стороны нижнего камня тоже все иссечены разными изречениями, но их прочесть трудно; полагаю, довольно и того, что написано.

После смерти Лисенкова наследники перевезли книги на Фонтанку к Симеоновскому мосту, открыли там торговлю и до сих пор распродают товар.

Перехожу снова к описанию букинистов. В числе старых книгопродавцев не один Иов Герасимов был неграмотный, были также и из мешочников такие, которые не знали что называется, аза в глаза, но безграмотность искупалась памятью и не мешала им вести книжное дело. Я упомянул об этом только потому, что и из числа грамотных книжников невелик процент людей начитанных, пристрастных к чтению. Это происходит не от недостатка времени или нежелания читать, а просто потому, что книжнику нет возможности увлечься книгою: как бы она ни была хороша, как бы она его ни интересовала, он все-таки смотрит на книгу как на товар, и у него всегда является соблазн ее сбыть, чтобы получить прибыль. Но все-таки книжникам приходится кое-что прочитывать, знакомиться с содержанием книги, хотя бы для того, чтобы знать, что предлагать покупателю, почему букинисты-мешочники, если и не были людьми образованными, начитанными, но не были и совсем невеждами, и из числа прочих торговцев выделялись кое-каким знанием и развитием.

Сделав общий очерк торговли букинистов-мешочников, я теперь приступлю к описанию нескольких типов этих исчезнувших уже книжников.

Вначале я упомянул, что все они были люди разбитные, то есть ловкие, изворотливые и смелые. Но особенною ловкостью и развязностью из них отличался Николай Московский, известный более между книжниками под именем Графа.