Проклятие феи - Робин Мак-Кинли

«Она знает, – внезапно поняла Рози. – Откуда бы ей знать? Но она знает».

Королева одарила ее едва заметной улыбкой, мельчайшим знаком узнавания, и Рози в это мгновение разглядела величайшую любовь и неменьшую тоску, которую долго терпели и снова не смогли утолить.

Затем королева повернулась к Пеони, и та, словно во сне, шагнула в ее распахнутые объятия.

– Все в порядке. – Таковы были первые слова, которые Рози услышала от своей матери. – Все в порядке.

Пеони застыла, отстранилась и заглянула королеве в лицо. Возможно, увиденное там подсказало ей то, что Рози уже прочла в материнском взгляде, поскольку она глубоко вздохнула (дыхание Рози вторило ей эхом) и вернулась в объятия королевы, как будто все было и будет в порядке.

Это, возможно, снова имело какое-то отношение к магии, которая влекла их всех к тому, что непременно произойдет этим днем или ночью, когда бал в честь двадцать первого дня рождения принцессы будет в самом разгаре. Пеони как будто набралась сил после первой встречи с королевой и весь остаток дня держалась царственно, как и подобает принцессе. Она безотчетно угадывала, как ей говорить и что делать, и Рози видела сквозь туман, который будто бы сгущался вокруг нее, что почти все вокруг немедленно ее полюбили. Даже старший из братьев, который не станет королем, и (хотя и против воли) даже младший из них, привыкший находиться в центре внимания и вовсе не обрадованный тем, что ему пришлось уступить это место.

Играя роль фрейлины, Рози слышала, как слуги Прендергастов шепчутся о том, какой доброй, очаровательной и мудрой оказалась Пеони, что, несмотря на напряжение и страхи последних трех месяцев, она не утратила ни капли доброты, очарования и мудрости, а скорее приобрела, словно наконец-то позволила проявиться тому, что скрывалось в ней с самого начала.

«Она станет для нас великолепной королевой», – шептались повсюду.

У Рози закружилась голова. Она пошарила рукой за спиной, нащупывая стул, на который можно было бы опереться. День перевалил за полдень, решила она, глядя на лучи солнечного света, косо падающие в окна большого зала. Почему-то она не могла отчетливо припомнить многого из того, что происходило, с тех пор как прибыла королевская семья со свитой, и успокаивала себя, что дело просто в шуме и суете. Даже меррел отдалился от нее. Но пока она искала стул, или стол, или любой устойчивый, неволшебный предмет обстановки, за который можно было бы ухватиться, кто-то взял ее за руку. Она отчаянно заморгала, и ей удалось сфокусировать взгляд: Айкор.

Рози не позволяла себе замечать – возможно, он прятался под чарами, которые сегодня сбросил, – каким изнуренным он выглядел. Его кожа стала серой, щеки запали, глаза, обведенные глубокими тенями, смотрели на нее будто откуда-то издалека, но взгляд их оставался неизменно острым.

– Прошу прощения, – слабо выговорила Рози. – Я слишком далеко отошла от Пеони?

Она оглянулась проверить, но Айкор покачал головой и пробормотал пару слов. Туман слегка рассеялся. Рози снова могла стоять, но ощущала, как он выжидает, чтобы снова окутать ее, и понимала: что бы ни удерживало его на расстоянии сейчас, долго оно не продержится.

Айкор кивнул и отстранился. На миг-другой Рози потеряла его из виду, затем кто-то шевельнулся, и она увидела его склоняющимся к Пеони и шепчущим ей что-то на ухо. Пеони, как всегда любезная и покладистая, улыбнулась и кивнула, и Айкор покинул зал. Но вскоре Пеони прижала ладонь ко лбу, взяла себя в руки, потом обмякла на стуле и оправилась уже медленнее, а затем любимая фрейлина оказалась рядом и спрашивала, что она может для нее сделать. А король заметил, что волнение оказалось чересчур сильным для нее, и в этом нет ничего удивительного, ей стоит подняться наверх и отдохнуть до вечера. И он ласково привлек ее к себе и поцеловал в лоб. Королева тоже ее поцеловала, но взгляд ее снова скользнул к фрейлине, которая замерла рядом с принцессой, готовая помочь ей взойти по лестнице.

Конечно, они пошли не одни, и Рози боролась с возвращающимся туманом, чтобы Пеони могла на нее опереться. Когда они наконец вошли в свою комнату, ей удалось достаточно твердым голосом отпустить всех остальных, заявив, что она сама присмотрит за Пеони. Все разошлись, хотя Рози знала, что за их дверью встанет на страже больше воинов и магов, чем обычно. Ей было интересно, знает ли кто из них, зачем они там поставлены, или они считают, что просто выражают почтение принцессе, которую король этим вечером объявит наследницей. Она подумала об Эскве над дверью и впервые ощутила признательность за его присутствие.

«Эсква умеет рубить и связывать. Если у вас появится нужда в том или другом, он подчинится вашей руке».

Если предположить, что она сумеет обхватить ладонью рукоять, если предположить, что она знает, как обращаться с саблей, пусть даже тяжелой и своевольной благодаря магии. Едва она начала расшнуровывать юбку Пеони, чтобы та могла прилечь, как ее пальцы сделались неуклюжими от оглушающего, удушливого тумана. Пеони обернулась, подхватила подругу и подставила ей плечо, чтобы Рози могла опереться, пока она ведет ее к постели.

– Со мной все в полном порядке, – сообщила Пеони. – Ну… возможно, не совсем в полном. Это ужасный день, и мне хотелось бы, чтобы он поскорее закончился. Но Айкор сказал мне, что тебе нужно уйти, поэтому я притворилась, будто падаю в обморок. И я не жалею, что мне представился повод. Мы обе приляжем, на случай если кто-нибудь зайдет нас проведать Но если тебе что-нибудь понадобится, только скажи. Я буду здесь же, – пообещала она и сухо хихикнула. – Я буду здесь, как и была все эти последние три месяца. О, Рози, это ужасный день, но ты только подумай: ночью все закончится. Все-все закончится.

– Да, – шепнула Рози из тумана, зная, что это не так, не для нее.

Омерзительные мелкие волосатые твари обгрызали края тумана и попискивали. Они слегка напоминали крыс, но обладали змеиными телами.

Пеони взяла ее за руки:

– Ты, и Кэт, и Тетушка, и Айкор, и Сигил должны победить. Должны.

Рози подняла взгляд на любящее, встревоженное, полное надежды лицо Пеони.

– Конечно должны, – заверила она подругу. – Конечно. И первым же указом принцесса назначит приданое племяннице тележного мастера из Туманной Глуши, чтобы та могла выйти замуж за сына эрлионского принца.

Она заснула так быстро, что не увидела выражения, появившегося на лице Пеони.

Проснулась она, зная, что кто-то сидит на стуле около ее постели, и угадав, кто это, еще до того, как открыла глаза.