В погоне за счастьем - Нора Робертс

— Вы сделали то, для чего были избраны, — согласилась Ровена.

— Тогда зачем король вручил мне меч? Почему не вам и не Питту? Почему он не уничтожил Кейна сам?

— Он не стал бы сражаться с Кейном на этом поле брани. Для таких случаев выбирают воина.

— Тогда Питт или вы.

— Нет.

— Почему?

В глазах Ровены блеснули слезы, но голос ее не дрогнул.

— Потому что мы не прощены.

Она положила последнюю вилку и отступила на шаг, оглядывая стол.

— Сейчас не время для грусти. Еще много дел, — Зоя подумала, что Ровена действительно хочет помочь. — Вы когда-нибудь делали картофельное пюре?

— Нет.

— Пойдемте, я вас научу.

В камине трещали поленья. Они сидели за столом, украшенным цветами и свечами. В бокалах, которые сегодня не пустели, искрилось шампанское. Блюда передавались из рук в руки в нескончаемой карусели изобилия.

Ровена прятала печаль за разговорами и смехом.

— Положите побольше, — сказала Зоя Питту, предлагая картофельное пюре. — Ровена сама его делала.

Брови бога взлетели вверх.

— Как?

— Точно так же, как женщины делают его уже много лет.

Ровена, сидевшая на другом конце стола, улыбнулась.

— Питт размышляет, стоит ли рисковать. Мой храбрый воин боится, что его заставят есть то, что ему не понравится, и делать вид, что это амброзия.

Словно для того, чтобы продемонстрировать свою храбрость, Питт положил на тарелку целую гору пюре.

— Красивое кольцо, — сказал Питт Зое, глазами указывая на бриллиантовый цветок у нее на пальце.

— Да, — чтобы доставить себе удовольствие, Зоя пошевелила пальцами, любуясь кольцом, которое словно вспыхнуло пламенем.

— Вам повезло, — теперь Питт обращался к Брэду.

— Да. А вместе с ней мне достался уродливый карлик, — он подмигнул Саймону. — Но я решил, что Зоя заслуживает такой жертвы.

— Столько свадеб, — сказала Ровена. — Столько планов… Вы уже назначили дату?

— Мы были заняты, — пробормотал Флинн.

Мэлори посмотрела на него с удивлением.

— Уже не заняты.

— М-м-м… — Хеннесси немного побледнел. — Пожалуй, да. Ну… Не знаю.

Флинн с негодованием посмотрел на друзей.

— Почему должен решать я? В этой лодке нас трое.

— Похоже, у руля ты, — усмехнулся Джордан, не отрываясь от индейки.

— Ну ладно. Скоро Рождество. Это подходящее время.

— Слишком рано, — Мэлори покачала головой. — В «Капризе» придется иметь дело — надеюсь — с праздничным наплывом клиентов. Я еще не выбрала платье. А также цветы, место, тему…

— Если дать тебе волю, это займет три или четыре года. Превосходное пюре, — Флинн повернулся к Ровене.

— Ни о каких годах не может быть и речи. Я очень организованная и целеустремленная женщина. Если я хочу красивую свадьбу, это не значит, что я не смогу ее организовать в разумные сроки. И не надейся на отсрочку, Хеннесси.

— День святого Валентина.

— Что?

Флинн с удивлением смотрел, как затуманились ее голубые глаза.

— Четырнадцатого февраля, — он взял руку Мэлори и поцеловал. — Выходи за меня в этот день. Стань моей «валентинкой».

— Кажется, я сейчас расплачусь, — проворчал Джордан, за что получил от Даны удар локтем под ребра.

— День святого Валентина… — Все внутри Мэлори пело. — Как замечательно! Чудесно! Да! — Она повернулась и обняла Флинна. — И ты уже никогда не скажешь, что забыл день нашей свадьбы.

— Опять ловушка.

— Ну что, приятель? — Дана снова пустил в ход локоть. — Твоя очередь.

— По-моему, он прав. Если не считать всякой сентиментальной ерунды.

— Да! — повторила сияющая Мэлори. — Давайте вместе! Все. Тройная свадьба в День святого Валентина. Это будет чудесно! Это будет… правильно.

— Неплохо, — Брэд посмотрел на Зою. — Что скажешь?

— Скажу, что у нас будет отличная компания.

— А мне придется надеть костюм? — спросил Саймон.

— Да, — твердо сказала Зоя.

— Я так и знал… — простонал мальчик.

— Радуйся, что тебе придется сделать это один раз, а не три, — успокоил его Брэд.

После праздничного обеда все собрались в большом зале, где висела картина. В камине плясали красные и золотые языки пламени. Горели свечи.

— Я волнуюсь. — Зоя сжала руку Брэда. — Хотя теперь волноваться глупо.

Он поднес ее руку к губам.

— Обычное для тебя дело.

Зоя рассмеялась, но, когда Питт достал шкатулку с душами, сердце ее замерло.

— Художник, ученый, воин. — Он поставил шкатулку на пьедестал. За хрустальной стенкой пульсировали голубые огоньки. — Внутри и снаружи, как зеркало и эхо. Их души, разум и доблесть помогут открыть последний замок.

Питт отступил на шаг и замер, словно солдат в карауле. Ровена встала с другой стороны.

— Пожалуйста, — она обратилась к Зое. — Верните их домой.

Зоя почувствовала, что волнение вдруг исчезло. Сердце билось ровно. Ощущая тепло ключа на ладони, она посмотрела на последний замок и на огоньки, трепетавшие внутри хрустальной шкатулки, словно крылья бабочки.

Затаив дыхание, Зоя вставила ключ в замок и повернула.

По ее пальцам заструилось тепло. Потом вспыхнул свет — яркий, белый, чистый. Зоя с удивлением смотрела, как открывается крышка, шкатулка с громким хлопком лопается, и в воздухе разлетаются осколки.

Три голубых огонька вырвались на свободу и кружились, оставляя за собой светящийся след, похожий на хвост кометы. Воздух сверкал белыми и голубыми искорками.

Ошеломленная, она услышала возглас Саймона: «Круто!» — и протянула руку, чтобы коснуться танцующего огонька.

На мгновение огонек лег на ее ладонь. Ощущение радости, счастья, близости было настолько сильным, что Зоя покачнулась.

Замерев, она не отрывала взгляда от огонька. Мэлори и Дана стояли рядом, вытянув руки, и у каждой на ладони пульсировал синий свет.

«Мы прикоснулись к душам наших принцесс», — поняла Зоя.

Три огонька прыгали с ладони на ладонь в радостном танце, кружили возле мужчин и смеющегося Саймона, над головами собак, потом устремились к Ровене и Питту, которые почтительно опустились на колени.

— Как прекрасно! — Мэлори взяла за руку Зою, потом Дану. — Никогда в жизни не видела такой красоты!

Три огонька снова взмыли в воздух, образовав круг, потом разделились и полетели к картине. Через мгновение они растворились в ней.

Полотно замерцало, яркие краски стали еще ярче. Зоя была готова поклясться, что слышит, как снова забились сердца девушек.

Затем все смолкло.

— Они свободны! — Голос Ровены дрожал от слез. — Они дома.