Мертвоград - Алексей Калугин

– А что теперь?

– Можешь присоединиться к камланию. Или у тебя есть еще вопросы?

Могвай усмехнулся, как-то совсем уж невесело, и головой покачал. Он вдруг почувствовал себя страшно уставшим. Или, точнее, опустошенным. Настолько, что захотелось прямо здесь, прямо сейчас опуститься на пол, сложить ноги по-турецки, закрыть глаза и не заснуть даже, а просто расслабиться. И попытаться все выкинуть из головы. К дребеням!

– У меня столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать. – Могвай посмотрел в темноту, туда, где должно было находиться лицо собеседника. – Может быть, вы мне подскажете?

– Знаешь что, Могвай, давай оставим все вопросы на потом. Чтобы было о чем поговорить.

Исмаил подался чуть вперед. И Могвай впервые увидел его лицо.

То, что он увидел, потрясло парня настолько, что он молча попятился назад. Он делал шаг за шагом до тех пор, пока не уперся в дверь. Найдя на ощупь ручку, он открыл дверь и вывалился в коридор. Как будто в другой мир. И только после этого перевел дух.

Споткнувшись обо что-то, он посмотрел на пол. Привалившись к стене и вытянув ноги, в прихожей спал парень. Голова его лежала на плече. Изо рта сочилась слюна. На парне были дурные зеленые штаны и красная майка с золотой серпасто-молоткастой звездой и надписью: «СССР».

Полный пентакль!

Эсперанта. Братья Пронины

Братьев Прониных многие считали близнецами. Хотя внешне они если и были чем-то похожи, то самую малость.

Старший, Оскар, был всегда подчеркнуто аристократичен и утончен. Ему было тридцать два, и он считал, что жизнь еще только начинается. Оскар презирал роскошные, дорогие салоны за их снобизм и дурацкое требование заранее записываться к мастеру, как к врачу. В дешевых парикмахерских все было примерно так же, только там еще и стричь не умели. Поэтому своим имиджем Оскар занимался сам. Его светлые слегка вьющиеся волосы были старательно уложены и зачесаны назад, острый подбородок гладко выбрит, ногти на руках вычищены и отполированы. На нем были серые брюки с широкими отворотами и тщательно отутюженными стрелками, серый сюртук со стоячим воротником и майка, разделенная на две половины: снизу – черная, сверху – белая. Черным по белому написано: «Скрытое послание». Под надписью – стрелка, указывающая вниз, на девственно чистую, то есть угольно-черную половину майки. Само же послание если для кого и оставалось загадкой, то уж точно не для тех, кто эти майки носил. У Оскара было много маек с забавными надписями и рисунками, но эту он считал любимой. И надевал только по особым случаям. Как сегодня.

Младшему, Виктору, было двадцать девять. И он полагал, что все самое главное в жизни он уже узнал и совершил. А посему дальнейшее существование не имело смысла. Разве что чисто символически. Его длинные, отдающие в рыжину волосы были убраны за уши. Лицо украшала реденькая светленькая бороденка, выглядевшая так, будто ее старательно выщипывали. И примерно такие же усики. На нем были давно вышедшие из моды джинсы с декоративными поперечными разрезами на бедрах. Впрочем, их закрывала длинная желтая кофта ручной вязки, доходящая Виктору до колен. Шею младшего Пронина украшал небрежно повязанный фиолетовый платок из крепдешина.

На первый взгляд – два совершенно непохожих друг на друга человека. Да и на второй – тоже. Однако ж таилась в них обоих некая черточка, снимающая всякие сомнения в том, что они родные братья. Но чтобы заметить и оценить ее, нужно было увидеть Прониных в деле.

Было шесть часов утра. Ночная духота немного спала. Однако ж в воздухе не ощущалось даже легкого дуновения ветерка. И вид у воробьев, сидевших на парапетах, отделявших проезжую часть от тротуаров, был будто ошпаренный.

– Видно, дождя сегодня не будет, – поделился своими наблюдениями за природой Виктор.

– Якши, – отозвался Оскар, любивший вворачивать в свою речь слова иностранного происхождения, смысл каковых зачастую был ему неизвестен.

Братья бодро вышагивали по Садовой-Сенной, направляясь в сторону бывшей мидовской высотки. Будто шли на работу. Машин было так мало, что им даже не пришлось спускаться в подземный переход, для того чтобы пересечь Садовое кольцо. Быстрой трусцой взбежав по широким ступеням, братья оказались возле парадного входа в Московскую Эсперанту.

Оскар дернул дверь с пуленепробиваемым стеклом. Дверь оказалась заперта – час был еще слишком ранний. Виктор приблизил лицо к стеклу и ладонями прикрыл глаза от света. Полюбовавшись недолго внутренним убранством парадного холла, Пронин-младший хмыкнул насмешливо и кивнул брату: «Порядок!» Оскар постучал кулаком в стекло. Подождав с минуту, он снова поднял кулак. Но прежде чем он успел ударить, за стеклом нарисовалась широкая ряха охранника.

Для защиты собственной безопасности посвященные Гильдии чистильщиков использовали не патрульных, а людей из созданной специально для этой цели охранной фирмы. Все они были здоровыми мужиками в возрасте от двадцати семи до сорока пяти лет. Вот только форму для них разрабатывал не Хьюго Босс. Синие рубашечки с бело-голубыми вставочками и простроченными воротничками, такие же синие, зауженные брючки и пилотки с эмблемами Гильдии вызывали двоякое чувство – очень хотелось посмеяться над человеком, вынужденным носить такую форму, и одновременно возникало острое желание пожалеть его, как убогого. Если именно на этом строился расчет меммодельеров, то оставалось непонятным, в чем его смысл.

У мужика за стеклом были оттопыренные уши и пышные рыжие усы. Взглянув на братьев, он недовольно нахмурился и коротко кивнул: чего, мол, надо?

– Открывай! – крикнул Виктор и озорно подмигнул охраннику.

Стекло не только пули, но и звуки не пропускало.

Охранник беззвучно шевельнул губами и махнул рукой в сторону: «Проваливайте!»

Оскар поднял руку, показал охраннику указательный палец и начал делать движения, как будто набирал телефонный номер.

Выражение лица охранника сделалось еще более недовольным и он уже с явной угрозой замахал рукой: «Убирайтесь вон!»

– По-моему, он нам грубит, – посмотрел на брата Виктор.

– Мне тоже так показалось, – удрученно кивнул Оскар, не выносивший грубости. – Аригато.

– А мы ведь хотели по-хорошему. – Теперь Виктор с укоризной смотрел на усатого охранника.

– Мне всегда хочется думать о людях лучше, чем они того заслуживают, – скорбно вздохнул Оскар.

– Ну что ж, если по-хорошему не получается…

Пронин-младший глянул по сторонам, быстро сбежал вниз по лестнице и так же скоро вернулся, держа в руке увесистый булыжник. Размахнувшись как следует, он саданул булыжником по стеклу, в то самое место, где находилась рожа охранника. На стекле не осталось и трещинки, но охранник невольно отшатнулся, и выражение лица его сделалось испуганным.

Братья весело переглянулись, и Виктор еще разок вдарил булыжником по стеклу.

Охранник был зол. Очень зол. Зол настолько, что передумал вызывать патрульных. Он собирался сам проучить распоясавшихся хулиганов. Рванув с пояса тазер, охранник распахнул дверь. Но у него не было ни малейшего шанса. Потому что Оскар держал в руке двенадцатизарядный «зигзауэр». Ствол, украшенный цилиндрическим глушителем, был направлен охраннику в лоб. И, что самое главное, Пронин-старший не шутил и не собирался играть с охранником. Он сразу нажал на спусковой крючок.

Плавно, спокойно, без эмоций.

Едва слышно хлопнул выстрел.

Виктор схватил за грудки охранника с аккуратным пулевым отверстием во лбу и втолкнул его в помещение. Прикрываясь бездыханным телом, он побежал в сторону длинной стойки, за которой находились еще четверо охранников. Те хотя и не сразу, но все же поняли, что произошло, и схватились за оружие. Несколько пуль вошло усатому охраннику в спину. Но он уже был мертвым и ему было все равно. А Виктор просунул охраннику под мышку руку, в которой держал такой же, как у брата, «зигзауэр» с глушителем, и открыл ответный огонь.

Стрелял Пронин-младший явно лучше – двое охранников тут же упали под стойку. Двух других уложил Оскар, стрелявший с обеих рук.

Виктор кинул мертвого охранника на пол и первым делом посмотрел, не запачкалась ли кровью кофта. Убедившись, что все в порядке, он перезарядил пистолет и, подтянув кофту, достал сзади из-за пояса второй.

Оскар быстро заглянул за стойку охранников, дабы удостовериться, что подвоха ждать неоткуда. Сделав на всякий случай два контрольных выстрела, он выбросил из рукояток пистолетов пустые магазины.

– Как думаешь, они успели включить тревогу? – спросил Виктор.

– По фигу! – Ударом ладони Оскар загнал новый магазин в рукоятку «зигзауэра».

– Как скажешь, братишка!

Виктор запрыгнул на стойку и пробежал по ней, чтобы не провоцировать стоявшую на входе рамку металлоискателя.

Спрыгнув по другую сторону охраняемого периметра, он нажал глушителем на кнопку вызова лифта.