Сквозь тайгу к океану - Михаил Викторович Чуркин

В предрассветных октябрьских сумерках две темные фигуры осторожно поднялись по тропинке на вершину сопки. Внизу горел всеми огнями порт и центральные улицы Владивостока.

– Давай, папаша, поглядывай. В случае чего – дай знать, – сказал Арсений Сумбаеву.

– Не волнуйся, Сеня, зрение у меня хорошее, да и слышу, хвала Аллаху, нормально, так что работай спокойно, – ответил напарник.

Арсений покрепче обхватил ствол мачты руками и ногами и стал подниматься. Деревянная часть была шершавой от облупившейся краски, а вот труба была гладкой и холодной, и к моменту, когда он поднялся к самому клотику, у него изрядно озябли пальцы. Закрепив на верхушке мачты веревочную петлю, которая была привязана к широкому поясному ремню, Арсений смог освободить для работы руки и вынул из-за пазухи свернутое полотнище большого красного флага. На одном из краев флага были пришиты крепкие веревочные вязки. Одну из них он привязал к проушине ролика, вторую, спустившись чуть пониже, принайтовал, обвязав сложным морским узлом к трубе. Казалось бы, все, дело сделано, можно слезать. Однако, напоследок, Сеня достал из-за пазухи баночку с машинным маслом и щедро намазал им железную трубу. Теперь подобраться к флагу будет гораздо труднее.

Он уже стал спускаться, когда где-то неподалеку прозвучал винтовочный выстрел. Пуля просвистела возле головы.

– Вот ведь, суки, заметили, – крикнул Сумбаеву Арсений, – давай, старина, уходи, я за тобой следом.

Он очутился на земле и только тогда понял, что его заметил один из часовых на Тигровой сопке и поднял тревогу. Увлекшись работой, Арсений не заметил, как стало светать, и к тому же яркая луна высветила его силуэт на мачте. Слава богу, расстояние было приличное, поэтому стрелок промахнулся. Выхватив из-за пояса револьвер, Арсений стал спускаться вслед за своим товарищем. Сумбаев жил неподалеку, догнав его, Арсений посоветовал пожилому человеку поскорее зайти домой и не зажигать свет в окне. Сам же не пошел домой, а побежал к порту. Он слышал позади себя конский топот и крики: «Держи, держи его!» Грохнуло несколько выстрелов. Арсений, не целясь, пальнул пару раз в сторону раздающихся голосов, чтобы охладить боевой пыл преследователей, и, по известным только местным жителям тропинкам, стал спускаться по крутояру к забору торгового порта. И опять ему показалось, что чуть поодаль на склоне он видел молчаливую фигуру своего ангела-хранителя. Никем не замеченный, он пролез через лаз в ограде и, как ни в чем не бывало, присоединился к своей бригаде.

Ясное солнце осветило вершины сопок. Сеня взглянул на Крестовую сопку и обомлел. Полотнище флага неподвижно висело на флагштоке.

«Неужели запутался флажок, – мелькнула тревожная мысль. – Неужто мы рисковали зря?»

Но в этот момент подул свежий северо-западный ветерок, и полотно протестного флага развернулось и стало реять над вершиной сопки и портом в полной своей красе.

– Гляди, гляди, – раздались голоса. – Красный флаг над Крестовой. Красные входят в город.

Среди пассажиров, готовящихся к отправке судов и белогвардейцев, появление красного полотна в такой близости вызвало оторопь и шок. Испуг и недоумение вскоре сменились паникой и всеобщей давкой. Слух о наступлении красных молниеносно разнесся по городу. Люди выбегали на улицы в исподнем белье, срочно паковали самые необходимые вещи. Кричали женщины, плакали дети.

– Да, акция вышла довольно жестокая, – промолвил Арсений. – Но это будет для белых хорошей встряской. А то по кабакам слезы льют. Так уж они любят Россию. Профукали Отечество. Продали иностранцам, ну так и скатертью дорога!

Чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.

– А ты что, Сумбаич, домой не воротился? – удивился Арсений.

– А что там делать? Как стрельба прекратилась, так думаю, пойду погляжу, чего мы с Сенькой натворили.

– А то и натворили, что портовые грузчики – русский да татарин первыми провозгласили новую жизнь на берегу Тихого океана и сделали это без громких слов, а лишь по решению своих товарищей.

Большой красный флаг был хорошо виден почти половине города, и никто не торопился его снимать. Прошло более двух часов, прежде чем командование белых и полиция поняли, что красные еще только на дальних подступах к городу. Тотчас на сопку была отряжена команда, чтобы снять полотнище с мачты. Грузчики в порту от души веселились, видя, как солдатики елозят по скользкому флагштоку и соскальзывают вниз. Начальство пришло в бешенство, и наконец было принято решение срубить злосчастную мачту. Крепкая лиственная древесина неохотно поддавалась, но все же мятежный флаг был-таки повергнут. Это происшествие наделало в городе много шума. Назначенное по этому поводу расследование не имело успеха. Выявить и задержать «тайных агентов большевиков» не удалось.

Эпилог

Последние переполненные грузами суда с беженцами выходили из бухты Золотой Рог. У причальных стенок под погрузкой стояли лишь несколько коммерческих сухогрузов, но грузчики Владивостокского торгового порта прекратили работу и высыпали на пирсы и причалы. Были среди них такие, кто злорадствовал и выкрикивал вслед уплывающим за рубеж соотечественникам грубости и непристойные фразы. Однако большинство докеров смотрели на уходящие за горизонт суда с тихой грустью.

Сколько хороших, замечательных людей побоялись остаться на Родине. Большинство эмигрантов не были врагами грядущей рабоче-крестьянской власти. Они попросту опасались прихода этих непонятных коммунистов, о жестокости которых были наслышаны уже несколько лет.

Возможно, некоторым из них, со временем, удастся вернуться, но большинство уже никогда не ступит на родную землю. Жаль.

Революция разделила граждан России на два лагеря. С таким трудом организованная Дальневосточная республика, на территории которой вполне можно было мирным путем провести демократические преобразования, позволяющие сосуществовать людям с различными убеждениями, находилась на грани краха.

Мятеж белых и выступление японского экспедиционного корпуса перечеркнули надежды россиян на примирение, а приближающаяся железная поступь Красной армии ставила точку в уникальном эксперименте по созданию невиданного прежде мироустройства. Кто знает, каких бед и лишений избежала бы Россия, мирно соседствуя с «буферной республикой», прояви участники этих событий больше терпения и государственной мудрости.

Со времени ухода последнего корабля с эмигрантами прошло почти двое суток, когда в пригороде Владивостока появились первые конные разведывательные разъезды красных и партизан.

Город жил своей обыденной мирной жизнью. Работали магазины и питейные заведения. Горожане, хотя и с опаской, но вполне свободно двигались по улицам. На перекрестках несли службу наскоро созданные, объединенные патрули народной милиции и американских военных, крейсера которых еще стояли на рейде.

Рабочая дружина грузчиков Владивостокского порта также отрядила своих ребят на охрану мирной жизни граждан. Грабежей и разбоев не происходило, поскольку мародеров и бандитов расстреливали на месте.