Все ради любви - Дженел Тейлор

Рэчел снова обняла и поцеловала его, осторожно, чтобы не потревожить больные места.

— Боже, как я рада тебя видеть. Кажется, прошли годы. Мне хочется просто смотреть на тебя, убедиться, что с тобой все в порядке. — Ее взгляд скользил по любимому лицу, изучая каждый его дюйм.

— Все будет отлично, скоро раны заживут, и я закончу курс лечения.

— Почему же ты не позвонил и не сказал мне, что прилетаешь более ранним рейсом? Я бы приехала за тобой в аэропорт.

— Я хотел сделать тебе сюрприз: было совсем нетрудно взять такси, а шофер позаботился о багаже — он мой большой поклонник. Разве это не удача?

— После того, что ты сделал, все должны стать твоими поклонниками. Боже, я заставляю тебя стоять у дверей, с больной ногой! Давай я помогу тебе войти, внести вещи. Ты останешься здесь, у меня, и я о тебе позабочусь — мне безразлично, кто что скажет. Я стану твоим врачом.

— Мне нравится блеск в твоих глазах. Обещаю быть послушным пациентом. Только говори, что делать, и я выполню все твои указания.

— Садись на диван, я подставлю что-нибудь тебе под ногу.

— Я лучше отдохнул бы на солнышке, если не возражаешь.

Она отвела его на террасу, усадила на плетеный диван и подставила под ногу стул.

— Что-нибудь еще?

— Если можно, попить холодненького, и бумажное полотенце, чтобы вытереть пот. Сегодня такая жара.

Рэчел исполнила его просьбу, потом перенесла его вещи с парадного крыльца в вестибюль, чтобы позже отнести их наверх. Но сейчас ей не хотелось уходить от него. Она обернулась и увидела ухмылку Квентина.

— Что за многозначительный взгляд? — спросил она.

Отложив скомканное мокрое полотенце, он сказал:

— Удивляюсь, что это за ныряльщик торчит у тебя в аквариуме вниз головой. Бедняга хотел поймать рыбку, но если останется надолго в таком положении, захлебнется или умрет с голоду.

Рэчел подошла к продолговатому аквариуму, наклонилась к нему, и ее зеленые глаза удивленно раскрылись, а сердце забилось быстрее. Улыбка Квентина стала еще шире, его голубые глаза сияли, словно сапфиры под солнечным светом.

— Что это?

— Затонувшее сокровище для моего прекрасного сокровища.

Рэчел погрузила руку в воду и достала бриллиантовое кольцо в прозрачном пластмассовом сундучке. Она рассеянно вытерла руку о футболку и села рядом с ним, держа кольцо между большим и указательным пальцами и восхищенно разглядывая его.

— Это уже вторая твоя хитрость за сегодня, мистер Ролс. Оно великолепно, а камень какой большой!

Квентин, улыбаясь, взял кольцо и надел ей на палец.

— Если ты не возражаешь, теперь мы официально помолвлены. Я не могу встать на колени, чтобы сделать предложение по всей форме, но ты, конечно, выйдешь за меня замуж?

— Да, тысячу раз да! Я так люблю тебя, Квентин. Это такая неожиданность! Как же ты ходил покупать такую прелесть в твоем состоянии? Когда? Тебя же только вчера выписали, это было воскресенье, а рано утром ты уже летел в самолете. Или ты купил его до аварии?

— Нет. У меня есть друг-ювелир, и вчера вечером он привез кольца на ранчо, так что я мог выбрать. Вэнс, Перри и Райан охраняли его по дороге туда и обратно: мы посчитали, что вряд ли грабители решатся связываться с такими здоровенными парнями.

— Ни один, если он хоть что-то соображает, — согласилась она.

Квентин заключил Рэчел в объятия, и губы их встретились. Они обменялись долгим и нежным поцелуем, скрепившим соглашение, и долго глядели друг другу в глаза, сгорая от любви и желания.

Рэчел погладила его крепкий подбородок, провела пальцем по губам и погрузила пальцы в его темные волосы, с наслаждением перебирая густые пряди. Она отклонила его голову назад, чтобы снова припечатать его губы поцелуем. Ей так нравилось целовать его. Квентин мог заставить ее изнемогать от желания, дрожать от нетерпения, пылать от страсти. Он чуть приоткрыл рот и склонил голову. Этот мужчина умел сделать поцелуй нежным и придать ему силу и страсть. Губы Рэчел прижались к его верхней губе, а его — ласкали ее нижнюю. Его руки блуждали по ее телу, возбуждая, щекоча, доставляя наслаждение. Он был великолепен, устоять против него было невозможно. Рэчел охватила радость: он снова с ней, он жив, он станет ее будущим.

— Я так люблю тебя, ты мне очень нужен.

— Я люблю тебя, Рэчел, ты нужна мне. Я сгораю от страсти, просто глядя на тебя, прикасаясь к тебе, думая о тебе.

— И я тоже, мой дорогой. Как ты думаешь, смогу ли я снять с тебя брюки, не потревожив больную ногу? Я хочу сесть к тебе на колени.

Квентин улыбнулся:

— Звучит заманчиво. — Он смотрел, как она присела, чтобы снять с него левый ботинок. Когда Рэчел расстегнула пуговицу на поясе и молнию, он приподнялся, помогая ей. Она освободила его бедра и левую ногу от брюк и светло-голубых трусов. Правая нога в лубках опиралась на низкую табуретку. Рэчел расстегнула на нем рубашку, осторожно освободив поврежденное плечо, и бросила ее на кафельный пол. Квентин наблюдал, как она снимает шорты, трусики, футболку и бюстгальтер. Глядя на ее обнаженное тело, он восхищался ее фигурой. Вскоре он закрыл глаза и застонал от удовольствия, когда ее ловкие руки и нежные губы привели его жаждущий член в рабочее состояние, и она медленно опустилась на него, словно в ножны, заключив его в себя.

Они целовались и наслаждались ласками, исступленно желая друг друга, их руки и губы блуждали всюду, куда могли достать. Он передал всю инициативу ей, поскольку его движения были скованы. Ее колени опирались на подушки по сторонам его бедер, и она ритмично и радостно поднималась и опускалась, скользя по его пульсирующему члену. Рэчел наслаждалась свободой действий, не испытывая робости, презрев все запреты с любимым мужчиной, за которого вскоре выйдет замуж. Когда она остановилась передохнуть на минуту, Квентин осыпал поцелуями ее шею и грудь. Она запрокинула голову, и он приник, наслаждаясь, к ее напрягшейся груди. Его язык скользил по соскам, делая их еще тверже; он игриво и осторожно сжал их зубами. Они так давно не были вместе, он настолько распалил ее, что ей требовалось совсем немного, чтобы достичь блаженства. Рэчел медлила на самом краю, пока еще могла терпеть сладостные муки, и разрешила себе ринуться в бездну страсти, достигнув мощного и великолепного пика. Всем телом она прильнула к нему, захваченная бешеной скачкой к победе.

Тело Квентина горело, желание неслось по его жилам, и вскоре он тоже до конца испил чашу наслаждения. Он властно сжимал Рэчел в объятиях, его дыхание медленно выравнивалось, мощные мышцы расслаблялись.

— Божественная женщина, кажется, я умер и побывал в раю. Это фантастика! Я люблю тебя каждым вздохом, каждым ударом моего сердца, — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, я был в хорошей форме. Когда валяешься столько дней в постели, силы убывают. Выздоровев окончательно, я поработаю над тобой. Ты запросишь пощады прежде, чем я закончу.