Тупик либерализма. Как начинаются войны - Василий Галин

По мнению Г. Форда, необходимо было срочно реформировать финансовую систему: «Если этих азартных игроков лишить звания «банкиров» и навсегда свергнуть с того пьедестала, на который воздвигло их звание, доброе имя банковского дела будет восставлено… и бремя несправедливости денежной системы и финансовых ухищрений будет снято с плеч народа»{1290}. «Прежняя прогнившая система будет подвержена многочисленным преобразованиям. Банки начнут работать на общее благо… Нам доступны два пути для реформирования: один начинается снизу, другой — сверху… по первому пути пошла Россия» — предупреждал Г. Форд{1291}.

«Спекуляции и погоня за наживой — катастрофа для бизнеса, — утверждал Г. Форд. — Бизнес зажат в «финансово-юридических тисках»… «банкир или юрист на посту руководителя — настоящая катастрофа»… «этому поколению не выжить без глубокой веры, искреннего убеждения в том, что в основе производства должны лежать принципы справедливости, добродетели и гуманности»{1292}.

Все эти меры будут использованы Ф. Рузвельтом в его «Новом курсе» — в его революции сверху. Однако они не смогут вывести страну из кризиса. Это дало основание последователям монетарной теории подвергнуть политэкономистов самой уничижительной критике. Взятое для примера заявление одного из них, Л. Рида о том, что «британский экономист Джон Мейнард Кейнс был во многих отношениях не более, чем влиятельным шарлатаном»[162], можно считать едва ли не самым невинным.

Подобные обвинения не остались без ответа со стороны приверженцев кейнсианской теории, например, одного из наиболее авторитетных из них Дж. Стиглица. «Во время Великой депрессии государственные расходы не дали ожидаемого эффекта… они не вытянули страну из Великой депрессии: Соединенные Штаты фактически не смогли выйти из Великой депрессии до Второй мировой войны, — подтверждал Дж. Стиглиц, — Но причина этого в том, что Конгресс и администрация Рузвельта действовали нерешительно. Стимулирующие меры не были тогда достаточно сильными»{1293}.

На деле, проблема, очевидно глубже и заключается в том, что экономическая система, выведенная из равновесия, после снятия возмущающего усилия не возвращается в исходное состояние (равновесного спроса), а либо деградирует, либо подобно маятнику отклоняется в противоположную сторону с пропорциональной амплитудой отклонения. Как следствие, перед Рузвельтом стояла задача не столько стабилизации экономики, сколько предупреждение установления в США либерально-фашистской диктатуры либо развязывания в США новой гражданской войны.

В ПОИСКАХ ЭЛИКСИРА «ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ»

Экономисты не могли успокоиться на полумерах борьбы с кризисом, они искали методы предупреждения их как таковых. В изложении Дж. Кейнса эта мысль звучала следующим образом: «Эффективное средство борьбы с экономическими циклами нужно искать не в устранении бумов и установлении хронической полудепрессии, а в том, чтобы устранить кризисы и постоянно поддерживать состояние квазибума»{1294}.

Соответственно каждая школа предлагала свои рецепты «квазивечной молодости».

Представители австрийской монетарной школы, как отмечалось выше, настаивали на том, что вся проблема кризисов исходит от государства и центральных банков. Не случайно их рецепт борьбы с циклами заключался в отказе от централизованной банковской системы и радикальном снижении роли государства. Свободный рынок, основанный на золотом стандарте, по мысли либерал-анархистов, должен был сам все расставить на свои места. Наиболее точно эту мысль передавал один из последователей австрийской школы М. Ротбард утверждавший, что государство надо вообще отменить.

Политэкономисты в лице К. Маркса и Ф. Энгельса предлагали свой рецепт. Для того чтобы избежать возникновения кризисных диспропорций между спросом и предложением они предлагали перейти от рынка к государственному централизованному, плановому управлению экономикой, от капитализма к бесклассовому обществу.

Таким образом, в качестве эликсира «квазивечной молодости» человечеству предлагался выбор между социал-дарвинизмом либералов и плановым равенством марксистов. Конечно, найдется немало сторонников правого или левого радикализма, отдающих предпочтение одной из этих схем, однако в случае, если они станут единственным эликсиром, то тогда история человечества остановится по-настоящему.

Рекомендации самого Дж. Кейнса занимали промежуточное место и сводились к усилению регулирующей роли государства в экономике, порой напоминая адаптированные к рынку постулаты марксизма. Не случайно Кейнса не раз обвиняли в пропаганде социалистических идей. Однако, по мнению Стиглица, здесь не было ни грана идеологии, просто «Кейнс пытался спасти капитализм от самого себя»{1295}. Кейнсианство обещало минимизировать риск скатывания к новой депрессии.

Федеральный резерв также решил не рисковать. Причины для этого были более чем убедительные, отмечал А. Гринспен: «Депрессия 1930-х привела к развязыванию Второй мировой войны, и нас переполняла решимость не допустить подобное впредь»{1296}. И действительно, после войны ФРС следовал строго в русле рузвельтовских (кейнсианских) реформ[163]. Конечно, начиная с 1945 г. Америка пережила много циклических подъемов и спадов, но все эти спады, не считая двух, были умышленными. «Плановые рецессии» были целенаправленно организованы Федеральным резервом, чтобы охладить экономику. «Ни один из послевоенных подъемов не умер своей смертью, всех их прикончил Федеральный резерв», — замечает профессор Массачусетского технологического института Р. Добишуа. Первым исключением был спад 1973–1974 гг., когда роль ФРС сыграло нефтяное эмбарго. Вторым — спад 2001 г., когда лопнул пузырь доткомов{1297}.

Последний спад представляет для нас особый интерес, поскольку он связан с очередной попыткой найти рецепт эликсира «вечной молодости». Свой рецепт предложили американские наследники австрийской монетарной школы. Их рекомендации имеют особое значение, поскольку мы живем именно в то время, когда они определяют финансовую и экономическую политику единственной сверхдержавы мира — Соединенных Штатов Америки и от успеха или провала этих рецептов зависит судьба не только самих Штатов, но и всего остального человечества.

Начнем эту историю с конца:

Кейнс и Фридман предстали перед вратами рая. Святой Петр попросил их рассказать о земных деяниях, и Кейнс поведал, как во время Великой депрессии спас миллионы бедных от голода, а Фридман коротко ответил, что посвятил жизнь избавлению человечества от греха.

— Каким образом? — спросил Петр.

— Нарушать правила — грех, — отозвался Фридман, — вот я и пытался уничтожить правила{1298}.

НАСЛЕДНИКИ ДЖОНА ЛО

Просто печатайте деньги…

Основоположник неолиберальной («чикагской») экономической школы М. Фридман никак не объясняет обвал фондового рынка осенью 1929 г. По его мнению, крах и депрессия были непредсказуемы{1300}. А. Шварц только отмечает, что накануне Великой депрессии ценные бумаги в целом не были переоценены{1301}. Американские наследники австрийской школы в своем исследовании обращали внимание, прежде всего, на совпадение динамики изменения денежной массы и ВВП в межвоенный период, и ее резкое сокращение в 1929–1933 гг.{1302}

Исходя из этой зависимости, школа Фридмана выдвинула, в качестве причины обвала экономики США, ужесточение финансовой политики ФРС, вызвавшее резкое сжатие денежной массы. М Фридмен и А. Шварц в своем труде «Монетарная история США», указывая на этот факт, утверждали, что ФРС могла предупредить депрессию. Именно действия ФРС, заявлял М. Фридмен в своем фундаментальном труде «Капитализм и свобода», явились причиной депрессии. По этому поводу в 2002 г. член совета директоров ФРС Бен Бернанке, выступая на 90-летии М. Фридмана, сказал: «Я хотел бы сказать Милтону и Анне [Шварц]: что касается Великой депрессии — вы правы, это сделали мы. И мы очень огорчены. Но благодаря вам мы не сделаем это снова»{1304}.

Общее мнение сторонников неолиберальной (монетарной) теории, пояснял П. Кругман, заключается в том, что Великая депрессия представляет собой «ничем не оправданную и вовсе не обязательную трагедию»: «Не пытайся Герберт Гувер сбалансировать бюджет перед лицом надвигающегося экономического спада, не защищай Федеральная система так рьяно золотой стандарт, и наконец, профинансируй чиновники быстро и своевременно банки… то крах фондового рынка 1929 г. привел бы лишь к заурядной рецессии, о которой все скоро бы забыли»{1305}.