Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

— Все это обеспечило объем коммуникаций, достаточный для создания Империи. И не было практически никакого различия между перемещением из богатой Зоны Магнатов в бедную Зону Голодранцев — или просто в соседнюю звездную систему, поскольку с использованием пространственно-временных тоннелей эти путешествия стали практически равнозначными, — сказал Гэри.

— Выходит, каждый из этих ваших замков практически изолирован от остальных — во всем, кроме потоков информации, так? — подвел итог Клеон.

— Но теперь «Макро-Мех» собирается увеличить информационный обмен в тысячи раз за счет использования новой системы сжатия информации.

Клеон пожевал губу, подумал и спросил:

— И чем это плохо?

— Это вовсе не плохо! — вмешался Ламерк. — Чем больше информации — тем проще принять верное решение, это знает даже ребенок!

— Не обязательно. Человеческая жизнь — это путешествие по морю смысла, а не по информационной сети. Что могут извлечь Для себя большинство обычных людей из плотного, лично для них подобранного потока информации? Отстраненную, чуждую человеку логику. Бессвязные подробности.

— Мы можем справиться с этим гораздо лучше! — упорствовал Ламерк.

Но Клеон поднял вверх указательный палец, и Ламерк замолк, проглотив окончание фразы и все, что он еще собирался сказать.

Гэри раздумывал. В чем-то Ламерк был, несомненно, прав.

Существует математическая зависимость между технологией, накоплением капитала и трудовыми ресурсами, однако наиболее важным двигателем истории следует безоговорочно признать знания. Почти половина прироста экономики Империи обусловлена улучшением качества информации, что проявляется в создании лучших машин и более совершенных технологий. Сочетание лучших машин и лучших технологий приводит к резкому увеличению производительности всякого труда.

И на чем споткнулась Империя? На застое в науке. Но причиной застоя не мог быть один только информационный голод, должно быть что-то еще! А что — Гэри пока не знал.

Селдон видел, что Император колеблется, и добавил:

— Многие в Верховном Совете считают, что «Макро-Мех» — это средство контроля. Так позвольте же мне указать вам, сир, на некоторые общеизвестные факты.

Гэри больше всего нравилось читать такие вот лекции один на один. Клеон наклонился вперед, прищурил глаза. И Гэри начал рассказывать.

Чтобы попасть из мира А в мир В, человеку нужно совершить примерно дюжину прыжков сквозь пространственно-временные тоннели. Сеть пространственно-временных тоннелей — это нечто вроде системы астронавигационного метрополитена со множеством пересадочных станций.

При входе в каждый такой тоннель с пассажира взимается отдельная плата за проезд и отдельный налог за перевозку грузов. Контроль над всей сетью перемещений приносит огромные прибыли. За право контролировать сеть непрерывно идет борьба, нередко крайне ожесточенная. С точки зрения экономики, политики и так называемого «исторического момента» — под которым подразумевается влияние инерции текущих событий, — частная монополия, которая контролирует все основные узлы и транспортные развязки сети пространственно-временных тоннелей, должна быть прочной и непоколебимой.

Однако это не так. Как и во все времена, местные сатрапы стараются не упустить возможность нагреть руки на прибыльном деле. Со стороны кажется вполне естественным выжимать из каждого пространственно-временного тоннеля как можно больше выручки — просто следует координировать нагрузку на все тоннели сети и тем самым улучшить качество работы транспортной системы в целом. Но доступ к контролю над каким-нибудь, даже очень маленьким, участком сети нередко превращает людей в упрямых самодуров. В этом случае информация реально распространяется только от управляющих, которых становится все больше, к наемным работникам и — в незначительной степени в обратном направлении.

Такой способ эксплуатации сети тоннелей не дает прибылей, каких можно было бы ожидать при ином подходе к делу. Напротив, получается нечто вроде феномена «короткого одеяла» когда замерзают плечи, одеяло подтягивают вверх, чтобы их согреть, но тогда начинают замерзать ноги. Итак, слишком раздутая система контроля над сетью себя не оправдывает.

— А если Верховный Совет действительно решит, что система «Макро-Мех» «справится лучше», это может привести к экономическому спаду.

Ламерк покровительственно улыбнулся.

— Всего лишь отвлеченные теории, сэр. А теперь послушайте-ка старого опытного человека; который уже давным-давно работает в Совете…

Гэри внимательно слушал, как знаменитый Ламерк расхваливает сам себя, и думал: «Но почему, собственно, меня так задевают эти проблемы?» И вынужден был признать, что в разговорах с Императором есть некая любопытная, ощутимая на уровне подсознания притягательность — притягательность власти. Никто не станет возражать, что общение с человеком, способным одним движением пальца уничтожить целые миры, определенно щекочет нервы.

Но по-настоящему Гэри Селдон был предназначен для другого — и по призванию, и по наклонностям. Высказывать свои собственные взгляды — это огромное удовольствие. Каждый профессор в глубине души убежден, что миру крайне необходима хорошая, продуманная лекция — естественно, его собственная.

Только вот в этой игре пешки слишком живые. Гэри всякий раз становилось не по себе, когда он вспоминал «Указ о безумцах», хотя в этом указе и не было ничего неэтичного.

Здесь, среди всего этого великолепия, на чашах весов взвешивались реальные жизни. И вовсе не обязательно жизни других людей. Гэри снова напомнил себе, что вот от этого доброжелательного, любезного Бетана Ламерка, который сидит в кресле напротив, скорее всего и исходит страшное предательское оружие, от которого сам Гэри едва не погиб несколько часов назад.

Глава 3

Вернувшись домой, Гэри тотчас же направился на кухню. Там он ввел команды заказа в автоматический кухонный аппарат, включил плиту и стал разогревать масло на сковородке. Пока оно нагревалось, Гэри порезал лук и чеснок и высыпал на сковородку, чтобы поджарились. Потом достал из холодильника бутылку пива, открыл ее и отпил прямо из горлышка, не наливая в стакан.

— Что-то случилось? — спросила Дорс.

— Просто немного поболтали. Было очень мило. Я посмотрел на Ламерка, он посмотрел на меня.

— От этого ты не стал бы так сутулиться.