Из прошлого: далекого и близкого - Николай Яковлевич Мерперт

Поражает его неизменная доброжелательность и надежда на всеобщее умиротворение, прежде всего, на Ближнем Востоке. Но особое внимание уделяет Бехнам перспективам нашей экспедиции, подробно комментируя археологическую карту Ирака и подчеркивая значение северных его районов (Мосул-Эрбиль-Киркук), конкретно указывает памятники урукской эпохи с возможностью наличия более ранних слоев — вплоть до Джармо и более поздних — вплоть до начала письменности. Информация его для нас предельно важна.

Вечерами продолжались дискуссии с Ганемом, Валидом и Шахом. Основной темой их стало теперь появление человека и роль Бога в этом процессе.

Перед самым Новым годом работы на Телль Эс-Саване были прерваны на несколько праздничных дней. И еще 28 декабря уходящего года успели мы посетить Тикрит — интереснейший город, построенный во II тыс. на высоком, опускающемся к Тигру плато. Прежде всего, была сооружена грандиозная цитадель: развалины ее отмечены холмом высотой 40-45 м и диаметром более 200 м. Правда, верхнюю ее часть составляют остатки турецкой крепости, но основа гигантского сооружения — аккадского периода, т.е. времени формирования первых в Месопотамии империй, сопряженного с созданием мощных фортификаций.

В последний день года с утра работали в Музее, где познакомились с известнейшим ассириологом, директором британского археологического центра в Ираке профессором Дэвидом Отсом. Очень высокий, стройный человек с умным, улыбчивым лицом, излучающим внимание и доброту. Одет весьма свободно. Нас разыскал сам, спросил, мы ли русские археологи, представился, представил свою жену Джоан, тоже археолога и прямую нашу коллегу — специалиста по праистории Месопотамии (и удивительно обаятельную женщину). В завершении пригласил нас в ближайшую среду на коктейль в Британский археологический центр: это было большой честью для нас — ведь центр возглавлялся такими классиками археологии Месопотамии, как Г. Белл, Л. Вулли, М. Маллован, С. Ллойд, наконец, сам Д. Отс.

Новый год встречали у сотрудника посольства Кима Кошева, куда нас привез О.В. Ковтунович. Мы были тронуты вниманием: нам приготовили даже подарки. Приходилось отвечать на сотни вопросов.

Багдад же встречал праздник очень активно и весело. Улицы были полны народа. Особое внимание уделялось детям, разряженные стайки которых буквально оккупировали город. Их катают на лошадях, на украшенных повозках с костюмированными возницами, на машинах, на лодках и яхтах по Тигру, на ручных тележках: на них взбираются до десяти малышей, умудряющихся еще и плясать на ходу. В Музее столпотворение: интерес к древности огромен. Очень много молодежи. Взрослые приходят вместе с детьми всех возрастов.

Вечером за нами заехал Бехнам, как всегда, бурно нас приветствовал и повез на коктейль к англичанам. Мы попетляли по узким улочкам и выехали на набережную Тигра. Старый арабский дом с глухими стенами. Массивная, округленная сверху дверь. Внутри — квадратный открытый дворик, а в стене — винтовая лестница с высокими каменными ступенями. Поднялись на открытую галерею, обрамляющую дворик. Здесь нас встретили миссис Отс и ее сын Томас.

Поздравили друг друга с Новым годом и прошли во внутренние комнаты. В первой из них уже не было свободных кресел: вдоль стен сидели приглашенные иракские археологи, многие с женами. Прошли во вторую комнату, меньшую по размерам. Здесь, оказалось, была спальня супруги М. Маллована Агаты Кристи в дни пребывания их в Багдаде. Сюда пришли хозяева дома и некоторые из гостей. Принесли виски, миндаль, сигареты. Прибежали еще двое Отсов — чудесные девочки — одна лет четырех, вторая шести.

Д. Отс начал очень содержательный разговор о специфике иракских памятников, о различии условий на севере и юге, рассказал о работе в Манделли, где совмещаются черты обоих, да еще прибавляются иранские влияния. В целом же район избран чрезвычайно удачно: сразу резко изменились южная граница культуры Джармо, восточная — Хассуны и Самарры, северная — Эриду; встал вопрос о выходе древнейших земледельцев из предгорий на аллювиальную долину и о связях их с Хузестаном. В отличие от более южных районов, древнейшие памятники не перекрыты здесь толстым слоем аллювия и доступны для исследования. Ниже ведутся исследования Телля Шога-Мами, на котором отмечены совместные залегания типичной самаррской керамики с фрагментами сосудов типа раннего Эриду (Хаджи Мухаммед). И здесь же найдены «карандашевидные» нуклеусы с очень тонкими сколами, которые Р. Брейдвуд сопоставляет с иранскими материалами. Рассказ велся здесь поочередно — и Дэвидом, и Джоан, которая как праисторик фактически и является здесь основным исследователем. Обстановка стала сугубо деловой. Хозяева живо интересовались исследованиями в Южной Туркмении и Закавказье, сетовали на трудности русского языка и дефицит соответствующей литературы. Я еще раз почувствовал, какой вред престижу нашей науки наносит затягивание вопроса о резюме на иностранных языках в наших публикациях и явно недостаточные возможности участия наших специалистов в международных конференциях.

Вечер оказался весьма содержательным, и мы с глубокой благодарностью расстались с нашими радушными хозяевами. Попрощались ненадолго: после Телль Эс-Савана мы на неделю отправились на раскопки Шога-Мами. Но именно 3 января 1968 года возникла связь нашей экспедиции с семьей Отсов, которая сыграла важную роль и в наших полевых исследованиях, и в осмыслении их результатов, а также в представлении их международной археологической общественности.

6 января возвращаемся в Самарру и продолжаем фиксировать разрезы как исследуемого участка в целом, так и отдельных его объектов. Последнее относится, прежде всего, ко второй северо-восточной керамической печи. Продолжение раскопок показало, что примыкающее к ней прямоугольное здание построено позднее и перекрывает не только выброс из нее, но и часть свода. Ганеш при этом высказал предположение, что посуда подвергалась первичному обжигу в первой печи и вторичному — окончательному — во второй. До сих пор о таком двухступенчатом процессе я не слышал. На всех участках III слоя встречена посуда с шоколадной геометрической росписью, сопровождаемая посудой с резной орнаментацией, фактически общей с хассунской и тождественная посуде, открытой в некрополе самой Самарры Герцфельдом еще в 1911 году.

Рельефная фигура дракона с фасада ворот Иштар в Вавилоне. Рельеф покрыт яркой цветной глазурью: коричневой и желтой на голубом фоне. VI в.

11 января попрощались с Телль Эс-Саваном и отправились в Манделли. В лагере британской экспедиции находились супруги Отс, четверо сотрудников и трое детей. Одна огромная палатка — столовая, клуб, читальня, кабинет, детская, но прежде всего, лаборатория, вторая — поменьше