Колонист 'Вано' - Лео Сухов

- Вот так вот… – Сочинец вернулся на валун, который занимал во время собрания, и оглядел присутствующих. – Если кто-то думает, что теперь можно ходить в гордом одиночестве, то зря… Всё ещё нельзя.

- Но они же теперь без оружия! – возразила Пика.

- Если вырвать клык у бешеной собаки, у неё останутся другие зубы! – негромко, но веско напомнила Кострома. – А то, что они собаки бешеные – надеюсь, теперь каждому наглядно видно.

- Не надо собак обижать! – попросил Чемодан. – Они хорошие. А эта гопота – дерьмо полное…

- Ну да, как будто меня сейчас уважение к собакам волнует! – фыркнула девушка.

- Ребятушки, да вы поймите наконец-то!.. – взмолился Сочинец, прерывая спорщиков. – Нам всем и камнем по башке хватит, чтобы ноги протянуть! А камней тут – вон, целое поле. Они уже попробовали крови! Они уже убили людей! Они не остановятся!

- И что теперь? – поёжившись, спросила Аня.

- Готовиться теперь… – хмуро ответил военный. – Готовиться и всегда быть начеку!

Собрание закончилось как-то скомканно. Люди разбредались по своим делам, но пока держались группами. Как и обещали Сочинцу. И я тоже искал себе группу.

Правда, мои насущные дела особо никого не волновали. Кострома и Дунай пошли дочищать шкуру, на которую мы возлагали немалые надежды. Аня и Трибэ отправились собирать дрова. Девушки Чемодана вернулись в капсулы, а сам Чемодан с Сочинцем ушёл к обрыву.

И как-то само собой получилось, что я остался один. В нарушение всех приказов.

В общем, я не стал терять времени даром. И воспользовался моментом. А именно, сбежал в лес.

Я ведь как раз успел проверить каучук, пока Сочинец пытался сплотить наши ряды. Оказалось, что для копья и топора «грибной материал» не слишком подходит. Несомненно, ему было несложно найти применение. И даже тысячу применений. Но я-то не Юлий Цезарь, чтоб сразу и обо всём думать.

Если с кем меня и сравнить, так разве что с Нероном! Спалить всё ради искусства – это я могу. И всё-таки надо было доделать оружие… Поэтому я решил искать хорошую смолу.

С собой взял обрезанное горлышко от той бутылки, в которую налил каучук. Этого объёма хватало, чтобы проверить каждый образец у костра и снова отправиться на поиски.

Я, наверно, раз сорок сходил в лес и обратно за полдня… Ноги под конец аж гудели от напряжения. А в какой-то момент я и вовсе слишком углубился в чащу. И даже не сразу заметил, как слегка заплутал.

Вот тут-то и обнаружилось кое-что приятное. Оказывается, далеко не весь лес представлял собой покров гниющих мёртвых растений. Есть и такие места, где можно даже спать на земле. Да и наверху там нашлось, на что посмотреть… Я стоял среди зарослей какой-то гигантской травы, листья которой срастались у основания, образуя короткий и толстый ствол – а потом распускались над головой широкими лопухами.

То тут, то там были видны ножки ещё более громадных растений – большей частью, грибовидных. Упругий белый ствол возносился к небу, поддерживая обширную, хоть и тонкую шляпку, сквозь которую проникали лучи солнца. А ещё эту шляпку увивали вьюны, которых я бы с удовольствием собрал. Правда, они находились слишком высоко: и не допрыгнешь даже.

Из земли, сквозь шуршащую сухую подложку, пробивались зелёные побеги молодой поросли. Гигантской травы или ещё чего-то? Не знаю. Я как раз хотел присмотреться, как…

- Ш-ш-ш-ш-ш! – тихо зашипел кто-то из темноты.

Самое время уносить ноги… Но я-то слегка заблудился. А значит, теперь не знал, куда бежать. Бегство без цели хорошо лишь тогда, когда ты уверен, что окажешься быстрее противника.

А я в этом уверен не был. Поэтому обернулся на шипение и поудобнее перехватил копьё, кляня себя на чём свет стоит. Разгулялся по неизведанной планете, как по современному парку!

Сначала я увидел яркие голубые зрачки. Как тут принято, не одинарные. Зрачок был тройной, сросшийся в центре зеленоватого белка глаза.

И только потом я обратил внимание на поджарое тело с мощными лапами… А, кроме того, тонкий короткий хвост, покрытый костяными пластинами.

Эти пластины росли на гибкой спине, между широких ушей – и даже на вытянутой тупой морде, добираясь почти до ноздрей. Пасть, усаженная двумя рядами не слишком больших, но острых зубов, была приоткрыта, а наружу вываливался коричневый язык.

Зверь, или ящер, или монстр – как ни назови, суть не изменится! – был размером с овчарку. Гибкий, быстрый и выносливый хищник, способный доставить немало хлопот. Особенно почти безоружному человеку.

Но самыми страшными были глаза.

Голубые, как летнее небо.

Внимательные, как взгляд психотерапевта в палате с наполеонами.

И умные…

Очень, сука, умные, глаза! Взглянув в них, сразу понимаешь: эта тварь не будет спешить.

Она не кинется безрассудно в атаку.

Она выждет.

Присмотрится.

Найдёт удобный момент.

И возьмёт своё.

На сей раз момент оказался для неё неудобный. Я выставил вперёд копьё, и хищная тварь как-то догадалась, что эта штуковина для неё опасна. Поэтому, сделав небольшой шаг ко мне, зверь остановился.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. И каждый из нас не желал отступать.

А потом лесной хищник фыркнул. И потрусил прочь, чуть прихрамывая на одну лапу... Причём, в этой хромоте явно чувствовалась привычка. Видимо, лапу уже давно повредил, и теперь это ему почти не мешает. А более низкая подвижность компенсируется умом и сообразительностью. И, боюсь, ума и сообразительности там побольше, чем у меня…

Я стоял и ждал. Ждал, прислушиваясь и периодически резко крутя головой: то влево, то вправо. Но зверь отступил без боя, посчитав, что сегодня – не день поедания Вано Алексеевича. Однако он обозначил себя. Со стороны, куда ушёл хищник, донёсся вой. Долгий, протяжный, тоскливый…

И только после этого я заставил себя опустить копьё и пойти прочь. Причём направление выбрал так, чтобы уйти как можно дальше от зверя. Шёл быстро, старался не шуметь, но получилось так себе…

Когда я вывалился из кустов подлеска, оказалось, что вышел к обрыву. Прямо пред светлы очи Сочинца Свет-Не-Знаю-Имени-Батюшки (дай Бог ему здоровья, а его сыну – поменьше ехидства во взгляде!).

- Нарушаешь? – насмешливо спросил военный, а Чемодан за его спиной