Экстр - Дэвид Зинделл

– Возможно.

– И то, что у этой звезды имеется такая благоприятная для жизни планета, всего лишь совпадение.

– Совпадение, – повторил Данло.

– И то, что этот мир заселен людьми, тоже совпадение.

У Данло в голове царила тьма, как в заброшенной пещере, но при этих словах Эде он кое-что вспомнил, и в нем словно факел зажгли.

– Слишком много совпадений, – сказал он.

– Значит, в случай ты не веришь? – В бытность свою человеком, программистом и кибер-архитектором, Эде всегда выступал против тихизма – философского учения, утверждающего, что вся реальность абсолютно случайна. Теперь, в качестве призрака галактического бога, он стал придерживаться менее строгих взглядов.

– Я не верю, что Бог играет в кости со вселенной, – сказал Данло, цитируя Эйнштейна. – Совпадения всегда интригуют, правда?

– Возможно, но стоит ли искать в них какой-то смысл?

– Смысл есть во всем.

Эде испустил механический, запрограммированный вздох и спросил:

– Какой же смысл в том, что ты нашел мир под названием Новый Алюмит там, где надеялся найти Таннахилл?

Сразу же после выхода на орбиту Данло, следуя правилам своего Ордена, связался с планетой по радио и почти незамедлительно получил ответ. Язык обитателей планеты происходил, очевидно, от древнего иштвана. Эде переводил с него без затруднений и сразу выяснил, что эти люди, называющие себя нараинами, ничего не знают о Таннахилле.

– Ты правда не знаешь? – отзываясь на вопрос Эде, спросил Данло.

– Нет, не знаю.

– Ты забыл, что Николос Дару Эде родился на планете Алюмит?

Эде умолк, обрабатывая информацию. Его лицо приобрело выражение глубокой задумчивости, а электронные глаза компьютера стали расплывчатыми, как у младенца.

– Должно быть, я случайно сократил из памяти информацию о своей родной планете, – сказал он наконец. – Но странно, что я забыл факт этого сокращения.

– Память вообще странная штука. Я сам вспомнил про Алюмит, только когда ты заговорил о совпадениях.

– Думаю, ты заметил еще одно совпадение, – сказал Эде, глядя Данло в глаза. – Нараины говорят на производном от иштвана диалекте.

Данло кивнул.

– Иштван – это язык Старой Церкви, да?

– Верно. Однако через двести лет после Великого Раскола 1749 года, к концу Войны Контактов, у Архитекторов насчитывалось около пятидесяти сект, и все они считали иштван своим священным языком. Архитекторы-миссионеры разнесли его по всей галактике.

– Но именно Старая Церковь обосновалась в Экстре.

– Возможно, другие церкви последовали ее примеру.

– Да, возможно.

– Или миссионеры Старой Церкви обучили предков этих нараинов иштвану.

– Мы можем подобрать с тысячу разных гипотез по поводу того, почему Таннахилл этим нараинам якобы неизвестен, – улыбнулся Данло.

– Твое “якобы” не укрылось от моего внимания. Думаешь, эти люди нам лгут?

– Не знаю, но тут есть что-то странное. Почему, например, их мир называется Новый Алюмит?

– Кто его знает. Может быть, в галактике полно таких “новых” миров.

– Я хотел бы это исследовать, – сказал Данло.

– Мы могли бы поговорить с ними еще раз.

– Мне хотелось бы встретиться с ними лично.

– Ты имеешь в виду видеосвязь?

Данло медленно покачал головой. В ответ программа Эде генерировала нечто вроде тревоги.

– Ты подразумеваешь, что хочешь совершить посадку на этой планете?

– Да.

– Но это очень опасно, – тут же заявил Эде, который после сайнийского пира относился к потенциально опасным ситуациям очень настороженно. – Незнакомый мир, незнакомый народ…

– Пилотам приходится рисковать везде и всегда.

– Пусть так. Но разве риск не должен быть пропорционален ожидаемому результату?

– Ты торгуешься, как купец, – сказал Данло, но тут же устыдился своей грубости, – даже по отношению к компьютеру. – Извини. Но нараины все-таки могут что-то знать о Таннахилле – чем не результат?

Эде пораздумал над этим, и его светящийся лик сделался почти непроницаемым.

– Но в Экстре, возможно, есть еще сотня планет, где люди знают о Таннахилле – и не делают из этого тайны.

– Как сайни, например?

– Хотя бы. Если бы мы нашли в этом секторе похожий на них народ, мы могли бы подготовиться заранее.

– Понятно.

– Сайни и подобные им дикари не знают техники, и от них будет легко защититься в случае чего.

– Сайни не дикари.

– Но у них нет…

– Я все равно не стану вооружаться, если ты это имеешь в виду.

– Но как же ты намерен защищать себя здесь, на этой планете? Нараины – народ цивилизованный.

По техническому развитию Новый Алюмит, очевидно, действительно не уступал любому из Цивилизованных Миров. Его континенты были густо усеяны городами – крупными аркологиями, поднимающимися высоко в небо. Нараины пользовались радио и голографией, а система их внутрипланетной связи была весьма сложна, как успел понять Данло из своего разговора с неким кибернетическим сообществом под названием Абраксас. В некоторых городах имелись летные поля, способные принимать реактивные воздушные машины, а то и космические челноки, курсирующие между планетой и более крупными кораблями на ее орбите. На такой планете и оружие должно быть соответствующим: лазеры, тлольты, сновидельники, не говоря уже о всевозможных ядах и генотоксинах. Эде полагал, что совершать там посадку, не приняв меры самозащиты, было бы безумием.

Данло думал над этим, пока одевался. Он мог бы показать тысячам компьютерных глаз свою флейту, как бы говоря, что иной защиты ему не понадобится, но это значило бы проявить самомнение, даже высокомерие. Данло сам не верил, что флейта сможет уберечь его от чего-то, когда его время придет. Он понимал, что тогда его ничто не спасет, – и то, что он принимал свою судьбу вот так, с открытыми глазами, раздражало Эде больше всего.

– Ты пренебрегаешь собой, – сказал Эде, глядя, как Данло натягивает свои черные пилотские сапоги. – Пренебрегаешь своей жизнью. – По мнению Эде, самосохранение было фундаментальной программой каждого человека, но у Данло эта программа работала почему-то недостаточно надежно.

– Вовсе нет, – ответил Данло, застегивая “молнию” на своей парадной форме. – Жить по-настоящему – для меня все.

– Ты опасный человек. Возможно, даже сумасшедший. И почему только моя судьба состыковалась с таким безумцем, как ты?

– А ты с кем бы хотел ее состыковать? – улыбнулся Данло.

– И почему ты всегда отвечаешь вопросами на вопросы?

Данло подумал и спросил:

– А что делать, если ты задаешь вопрос, на который вообще нет ответа?

– Итак, никакие мои слова не убедят тебя отказаться от посещения этой планеты?