Ученик Проклятого (СИ) - Бернис Лилия

— Кто бы мог подумать, что на закате своей жизни я начну учиться у мальчишки, — улыбаясь, ворчал убийца.

Жена Микона была убита много лет назад. После нее он так и не нашел себе другую женщину, да и детей у него быть не могло по некоторым причинам, о которых не хотелось вспоминать. Сам того не заметив, за прошедшие дни убийца сблизился с этим сиротой, шедшим по одному с ним пути. Юность и внешняя наивность парня вызывали в нем покровительственные чувства. Микону нравилось учить парня чему-то, делясь своим богатым опытом. Пусть у того навыки были на одном с ним уровне, но практического опыта у Наиля еще оставалось слишком мало. Постепенно пожилой мастер смерти привязывался к мальчишке все больше и больше. Быть может, причиной было то, что его брат также был готов выбратьпарня в преемники, но Микон впервые за много лет ослабил эмоциональный поводок, позволив себе побыть если не отцом, то хотя бы наставником.

— Расскажи о повелителях зверей? — попросил Наиль, выводя убийцу из задумчивости. Юноша смазывал пучки игл различными ядами, распределяя их отдельно друг от друга. Работа не требовала умственного напряжения, так что он вполне мог поинтересоваться подробностями. — Я слышал о них только сказки. Они люди? Или духи?

— Хм, — задумался Микон. — Трудно вот так объяснить. Они рождаются у людей, но назвать их людьми очень сложно. Обычно ребенок-повелитель появляется в поселениях, близко расположенных к старым лесам. Что они такое — я не знаю, да и никто не знает, даже сами повелители зверей. Многие считают, что это лесные духи, которые замещают собой душу младенца в утробе матери, чтобы родиться в теле смертного. Другие считают их следствием связи матери с лесным духом, третьи полагают, что они — обычные дети, просто получившие благословение леса… Лично я склоняюсь к первой версии, но прав ли я? Не знаю. Родители редко воспитывают подобных детей, обычно оставляя их в лесу. Там младенцев находят звери и растят, как зверенышей. Хотя могу точно сказать, что одного из двух моих знакомых повелителей растили родные родители. И он, хоть и оставил их, едва смог ходить, все же продолжал по-своему любить отца с матерью. Каждый раз, когда он заговаривал о них, его голос наполнялся теплом. Думаю, парень навещает родителей иногда. В определенной степени, повелители зверей — это хранители лесов. О них ходит много историй среди охотников. Кто-то, забредя слишком далеко или попав в иную беду, встречал повелителя, который помогал выбраться из леса живым. А для некоторых такая встреча оборачивалась лишь смертью. Очень кровавой и болезненной смертью. У охотников есть свои законы, которые продиктованы им жизнью в лесу. И повелители зверей часто выступали судьями, когда эти законы нарушались. Например, если охотник убьет зверя, чтобы прокормить себя и семью — то он в своем праве. Но если он начнет убивать ради забавы или, что еще хуже, уничтожит детенышей, то, встретив такого «судью», однозначно умрет страшной смертью.

«Как любопытно. Мы не встречали никого подобного за все четыре года», — отозвался Зиргин, слушая Микона. Он был Хранителем континента, но никогда не жил здесь и не знал собственную землю и существ, ее населяющих. Поэтому любые знания бывший убийца впитывал, как губка. Он был словно человек, которого привезли в неведомую страну и объявили там королем. Что можно сделать, если совершенно не знаешь своих подданных? — «Нужно будет расспросить Лиару, она должна знать о них больше».

«Где сейчас мы, а где Лиара?» — саркастически заметил Наиль.

— А как ты собираешься все же искать нашу цель? — спросил вслух юноша.

— Ну я же все рассказал. Повелители не выносят несправедливость по отношению к диким животным, особенно к детенышам. Если кто-то из них почувствует страдания щенка-волчонка от человеческих рук, то сделает все, чтобы его спасти.

— Ты собираешься пытать щенка? — немного ошарашено посмотрел на Микона юноша. Не то, чтобы парню было жаль животное, в конце концов, ему приходилось пытать человека, не то что зверей. Просто Наиль в некоторой степени разделял взгляды этих лесных хранителей после долгой жизни в лесу. Хочешь съесть — убей и съешь, но чтобы истязать беззащитное существо, пусть и ради задания…

— Да я что, совсем идиот? Сказал же, у меня среди этих ребят двое знакомцев. Они меня за такое найдут и ногами вверх прибьют на дереве в лесу, оставив помирать! Нет, конечно, я не буду на самом деле никого пытать. У меня есть ментальная сфера с записью. Не спрашивай, где я ее взял. Излучаемые ею ментальные волны абсолютно точные, я проверял. А именно по волнам страданий повелители и узнают о том, что детеныш в беде. Нам только и надо, что заставить диверсанта разоблачить себя.

— А если он в рабском ошейнике?

— Когда надо, эти ребята способны временно игнорировать даже ошейник. Говорю же, особый случай.

«Вот они все твердят, что повелители зверей — большая редкость, а у этого аж двое знакомых среди них. Не такие уж и редкие», — заметил одушевленный меч.

Наиль тут же озвучил мысли клинка.

— Да не то, чтобы они редкие, просто их выход из леса и есть редкость, — ответил Микон. — Я был чуть старше тебя, когда прочитал в одной летописи времен Фаиранской империи о том, как один граф, желая расширить пахотные угодья на своих землях, приказал вырубить огромную часть древнего леса. Вот тогда из лесных глубин и вышел один из повелителей. А за ним шла армия из миллионов зверей. И не только обычных, но и магических. Раскатали они графство в тонкий блинчик. Никто не выжил. Даже домашний скот, кошек и собак звериная армия сожрала. Замок графа, как и все строения, был уничтожен магическими тварями. Всего за половину дня от некогда процветающих земель осталась только голая пустошь. Там, кстати, до сих пор никто не селится. Проклятое место. Даже после Великой Катастрофы осталось таковым. С тех пор и повелось, что перед добычей леса нужно громко спросить, можно ли это сделать. Если после этого зверье начинает покидать свои места и уходить глубже — разрешение дано. Если же, наоборот, звери начинают скапливаться, почти не скрываясь от людей — то лучше забыть о такой глупости. Конечно, все это касается древних лесов. Они даже после погружения в океан не вымерли и со временем восстановились. Простой лес рубят без всякого спроса. Ну что? Готов?

Обычно молчаливый Микон в беседах с Наилем все чаще раскрывал себя с совершенно неожиданных сторон. Он был не просто убийцей и слугой генерала, в нем чувствовалась образованность высшего света, начитанность и богатый жизненный опыт. Зиргрину было все интереснее происхождение этого на первый взгляд невзрачного человека, однако Микон не спешил рассказывать о себе.

За разговорами незаметно пролетело время. Наступила полночь. Пора было выходить. Наиль молча кивнул, а его глаза изменились, знаменуя готовность к бою. Чтобы никто не сопоставил новую темную руку Дарнака с успевшим нашуметь в Затоне Жнецом, парню, как и Микону, выдали новые маски, сделанные по образу масок теней. Конечно, эти артефакты не были также удобны, поскольку все же местным артефакторам было очень далеко до тайных знаний древней Гильдии. Но выданные маски справлялись со своей задачей. Они изнутри были полностью прозрачны, а также имели руны воздушного вентилирования. Как сообщил им Дарнак, элита королевской разведки была переведена на такие маски полным составом. В столичной канцелярии пришли к выводу, что глаза — это слабое место, так что воспользовались возможностью устранить этот недостаток. Идея сплошной маски, проницаемой изнутри, в столице понравилась, так что новые образцы прислали вместе с приказом короля о мобилизации населения.

— Готов, — ответил юноша, надев на себя маску. Чары изменения голоса были очень простыми, так что тоже присутствовали в артефакте.

— Ну пошли, поработаем вместе, — усмехнулся Микон, также скрывая свое лицо, после чего растворился в тенях.

Наиль также набросил на себя иллюзию, превращаясь в невидимку. Воздушные потоки мягко обволакивали его тело, сглаживая любой лишний звук. Следуя за ментальной меткой Микона, которыми они обменялись минут двадцать назад, юноша покинул палатку, направляясь прочь из занятой штабом армии деревни.