Немного опасный - Мэри Бэлоу

Леди Фрея поднялась со стула, преисполненная сурового достоинства.

— Джош, — проговорила она, — мы споем. А если кому-нибудь вздумается гадко пошутить, я расквашу ему нос.

— В этом тебе нет равных, милая, — с комическим смирением проговорил Джошуа. — В пении, я имею в виду.

Весь вечер в доме царило веселье. Мисс Хатчинсон сыграла на фортепиано, леди Рэнналф с невероятным мастерством исполнила партию Дездемоны, Гектор устроил небольшое представление магии и ловкости рук, а теперь вот эти двое собирались петь.

Кристина всеми силами старалась веселиться. У нее не имелось причины не разделять общего настроения. Сегодня был очень хороший, богатый событиями день. После утренней прогулки, поездки в гости и ленча, во время которого она вела разговор с бароном Уэстоном, она снова вышла на улицу в компании молодых Бедвинов. Они порезвились на лужайке перед домом, поиграв в мяч со старшими детьми и некоторыми из взрослых, пока малыши играли в «розовый круг»[1]. Граф Росторн качал ребенка на руках, а леди Аллен занималась с детьми Холлмеров. Затем Кристина отправилась на прогулку с Джастином.

Джастин похвалил ее за то, что она избегает общества Бьюкасла. И сочувственно похлопал по руке. Он также поведал ей о том, как герцог был раздражен, когда маркиз Аттингсбро проводил ее, помог сесть на лошадь, а потом долго прощался.

— С его стороны это в высшей степени несправедливо, — заметил Джастин, — поскольку Уитлиф вел себя по отношению к мисс Хатчинсон точно так же. Но ты ему нравишься, Крисси, и он хочет безраздельно владеть твоим вниманием. Я прямо сказал ему, что у тебя непокорный дух, что тебе нужна свобода. И мне все равно, понравилось ему это или нет.

По сведениям Кристины, герцог весь день не выходил из дома. И хотя он присутствовал за ужином, сохраняя холодное выражение лица и не принимая участия в общем разговоре — он не появился в гостиной вместе с остальными джентльменами.

Но ей не было до этого никакого дела. Естественно, не было. Она повела себя вчера очень глупо, сначала поругавшись с герцогом, а потом рассказав ему про Оскара. Его сегодняшние откровения о семье и соседях также не имели никакого значения. Он просто пытался поддержать разговор.

Вдруг, когда маркиз с маркизой усаживались за фортепиано, Кристина почувствовала легкое прикосновение чьей-то руки. Подняв голову, она увидела склонившегося к ее уху дворецкого.

— Его светлость просит вас оказать ему любезность и пройти в библиотеку, — почтительным полушепотом проговорил он.

Кристина удивленно взглянула на него. В следующее мгновение она заметила, что Гермиона с Бэзилом встали и направились к двери. Значит, их тоже пригласили? Как только заиграла музыка, она поднялась и вышла из комнаты.

Обменявшись недоуменными взглядами, все трое спустились вниз по лестнице. В последние дни они не ссорились, однако старались держаться подальше друг от друга.

— Что случилось? — спросила Гермиона.

— Думаю, Бьюкасл хочет проявить себя хорошим хозяином, но не испытывает желания сидеть в переполненной гостиной, — проскрипел Бэзил.

Кристина молчала.

Тот же дворецкий, который приходил за ними в гостиную, спустился впереди них по лестнице и распахнул двери библиотеки.

— Лорд и леди Элрик, миссис Деррик, ваша светлость, — церемонно объявил он.

Их встретило огромное помещение, наполненное ароматами кожи, дерева и свечей. Кристине показалось, что здесь хранятся тысячи книг, расположенные на возвышавшихся до самого потолка стеллажах. Возле окна стоял массивный стол, а перед камином, в котором потрескивал огонь, полукругом были расставлены стулья.

Герцог Бьюкасл стоял возле камина и выглядел холодно, даже неприступно в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке.

Он был не один. В тот момент, когда гости вошли в комнату, с одного из кожаных стульев возле камина поднялся Джастин.

Герцог поклонился, поприветствовал вновь пришедших и предложил им сесть. При этом он не сдвинулся с места и не переменил ледяного выражения лица. Впрочем, он вообще редко это делал.

Кристина исподлобья посмотрела на герцога. Да как он посмел проявить недовольство, когда сегодня утром она разговаривала с маркизом Аттингсбро и позволила ему подсадить себя в седло? Как он осмелился! На секунду их взгляды встретились, но она не дрогнула. На сей раз герцог отвел глаза.

Бог с ним, пусть этот ужасный человек делает что хочет. Неужели он возомнил, что она перешла в его собственность после того, как согласилась приехать в Линдсей-Холл и они провели несколько минут наедине?

— Мы замечательно отдыхали в гостиной, — сказала Гермиона. — Леди Рэнналф — прекрасная актриса. На несколько минут я искренне поверила в то, что передо мной стоит бедная Дездемона, которую вот-вот убьет Отелло. А как Гектор показывал свои волшебные фокусы! Я каждый раз слежу за его движениями особенно внимательно в надежде, что на этот раз уж точно пойму, как он это проделывает, но у меня ничего не получается. Как можно превратить одну веревочку в две, а потом снова в одну, если при этом у тебя закатаны рукава и ты не подносишь руки к карманам?

— Гектор с самого детства отличался талантом фокусника, — рассмеялся Джастин. — Он доводил нас с Мелани и Одри до исступления, но так и не раскрыл своих секретов.

— Все это иллюзия, — холодно проговорил герцог Бьюкасл, — и фокусы, и актерская игра. Она рассчитана на то, что зритель примет обман за чистую монету. От исполнителя при этом требуется только навык и практика.

— И все равно это не поддается моему пониманию, — настаивал Джастин. — Мне жаль, что я пропустил выступление леди Рэнналф. Быть может, она согласится как-нибудь повторить его.

— Некоторые люди, например, — заявил герцог, словно не замечая слов молодого человека, — обладают уникальной способностью говорить одно, имея в виду другое.

— Иногда ирония доставляет изысканное удовольствие, — подхватил Бэзил. — Вы правы, Бьюкасл. Некоторые люди в совершенстве овладели этим искусством, например, наши великие писатели. Взять хотя бы Александра Поупа — я всегда смеюсь, когда перечитываю его книги.

— А другие, — продолжал герцог, словно виконт Элрик ничего не сказал, — обладают даром говорить правду так, что окружающие принимают ее за ложь.

На сей раз Гермиона, Бэзил и Джастин не сговариваясь посмотрели на хозяина дома. Кристина тоже не сводила с него глаз. Что за высокомерный, самовлюбленный человек, думала она. Она не могла понять, почему ей вдруг показалось, что за маской аристократа скрывается кто-то другой. Быть может, все дело в иллюзии, о которой он ей говорил?