Лебёдка аэронавта (ЛП) - Батчер Джим

Старый эфиромант лучезарно улыбнулся.

- Человек, который планирует наперед. Предвидение, всегда предвидение, это лучшая черта любого значимого человека.

- Я просто надеялся, что смогу пробовать свое пиво, прежде чем снова придется идти, - сказал Бенедикт и демонстративно глотнул из своей кружки. - Как твой чай, кузина?

- Вполне сносный, - ответила Гвендолин, но все-таки добавила в него солидную порцию меда, помешала его и отпила. Даже едва теплый чай был чаем, слава богу, и чем-то, что казалось нормальным среди всех странных событий последних нескольких дней.

- Мастер Ферус... пару слов.

Ферус осушил вторую кружку, тихо, довольно скромно рыгнул и улыбнулся ей.

- Да, дитя?

- Вы же не собираетесь лишаться здравого смысла безо всякой на то причины?

Он прищурил глаза и взглянул на Бенедикта проницательным заговорщическим взглядом. 

- А она не промах, не так ли?

- Несмотря на то, что все хотят так думать, не промах, - согласился Бенедикт с вежливым тоном. - Мне кажется, ей нравится, когда все считают, что она слишком поглощена собой, чтобы замечать все, что происходит вокруг нее.

- Либо так, либо пусть считают, что я бездушная. Как мама, - сказала Гвен. - Я просто не смогу заставить себя опуститься до такого уровня.

Ферус глубокомысленно кивнул.

- Нет, не такая как ваша мать. Не могу этого допустить. - Он перехватил третью по счету кружку поудобней и улыбнулся. - На самом деле, вы совершенно правы, мисс Ланкастер. Есть причина моего безумия. Ну. Этого конкретного безумия, во всяком случае.

Он снова надолго приложился к кружке, хотя на этот раз не прикончил ее за один присест.

- И что это? - поторопила его Гвен.

- Вы должны понимать, что мы делаем, - сказал Ферус, - или это будет казаться бессмыслицей.

- Мы? Вы имеете в виду эфироманты?

- Именно, - сказал Ферус, подавив очередную отрыжку. - Многое, из того что мы стремимся достичь, происходит так же... как интуиция, можно сказать. Мы затрагиваем силы, которые другие не могут ощущать.

- Вы имеете в виду эфир?

Ферус чрезмерно преувеличенно помахал рукой. - Это упрощает чудовищно сложную концепцию до голого ядра, но да именно его. Мы ощущаем силы эфира. Большинство людей ощущает, в той или иной мере, хотя и редко это понимают.

- Уверена, я не знаю, о чем вы говорите, - сказала Гвен.

- На самом деле знаете, - возразил Ферус. - Ваш наруч, например.

- И?

- Что вы чувствуете в нем?

- Ничего особенного, - ответила Гвен. - Слегка прохладный кристалл в моей ладони, как и всегда.

- Строго говоря, мисс, это не так, - сказал Ферус. - Если бы вы поместили термометр и сравнили температуру кристалла с температурой вашего тела, вы бы обнаружили, что они почти точно совпадают.

Гвен нахмурилась.

- Уверяю вас, сэр, он ощутимо холодней.

- Это не так, - упорствовал Ферус. - То, что вы чувствуете, является эфирной энергией, проходящей через кристалл. Но ваши ощущения... ваш мозг не был уверен, что делать, когда вы впервые столкнулись с этим явлением. Замечательная штука, мозг, но если происходит сбивающий с толку сбой, он всегда пытается помещать новые вещи в знакомый контекст и узнаваемую обстановку. Таким образом, ваш мозг, по-видимому, столкнувшись с этим новым ощущением, решил, что он может обозначить его «холодным» и жить поживать дальше. И вы далеко не единственная - это одна из наиболее распространенных реакций на первое прямое воздействие интенсивного поля эфирной энергии.

- На моем наруче кристалл покалывает, - кивнул Бенедикт. - Похоже на ощущение, когда засыпаешь на руке, и она немеет. Хотя я раньше никогда не слышал, чтобы это объяснялось в таких терминах, мастер Ферус.

- Это звучит как бессмыслица, - сказала Гвен. - Что-то либо холодное, либо нет, сэр.

- Ага, - воскликнул Ферус, указывая на нее пальцем. - Я и не подозревал, что вы интересуетесь философией! Прекрасно!

- Прошу прощения, - удивилась Гвен. - Я не упоминала философию.

- Разве? - ответил Ферус. - Вы только что слышали, как сэр Бенедикт подтвердил, что его опыт с оружейным кристаллом значительно отличается от вашего собственного. Существует только одна реальность; это правда, но вы оба испытываете разные ощущения. Чем старше вы становитесь, я думаю, тем яснее вы понимаете, что вселенная похожа на зеркало, мисс Ланкастер.

- Чем именно?

- Тем, что оно отражает гораздо больше смысла, чем вы, вероятно, осознаете.

- Бред. Если я смотрю на голубое платье, то вижу голубое платье. Тот факт, что смотрю на него, не изменяет цвет.

- Ага - сказал Ферус, поднимая палец. - Но предположим, что то, что вы видите синим - это тот же оттенок, смотря на который сэр Бенедикт видит зеленый.

- Но этого не происходит, - парировала Гвен.

- Откуда вы знаете? - ответил Ферус. - Вы видите с глазами сэра Бенедикта? И если да, то я хотел бы узнать этот секрет.

Гвен несколько раз моргнула.

- То есть, вы утверждаете, что, когда я вижу синий, он видит зеленый?

- Не совсем так. Он видит синий цвет, - сказал эфиромант. - Но свой синий цвет. Не ваш.

Гвен нахмурилась. Она открыла рот, чтобы снова возразить, подумала и сжала зубы.

- И если у Бенедикта такое свойство, тогда, возможно, у всех остальных тоже?

Бенедикт засмеялся в кружку.

- Ты должна признать, что это многое бы объяснило в эстетических вкусах Дома Асторов.

- Фу, - содрогнулась Гвен. - Да, эти люди просто не могут правильно подбирать свой гардероб.

- Так вот, - сказал Ферус, еще раз приложившись к кружке. - Цвета нечто совершенно простое и относительно второстепенное. Что, если другие фундаментальные аспекты жизни кажутся совершенно разными для остальных? Что, если их ощущения тепла и холода отличаются? Что, если они ощущают удовольствие или боль по-разному? Что, если, в их глазах, гравитация тянет объекты в сторону, а не вниз? Как мы узнаем разницу, а? В конце концов, мы все научились называть одни и те же явления определенными именами с того момента, когда мы были маленькими. Мы могли видеть окружающее совершенно уникальным и удивительным и могли быть совершенно не осведомлены об этом.

- Это звучит в высшей степени неорганизованно, - сказала Гвен. - Я уверена, что Бог Всемогущий не создал бы мир и его жителей в такой неустойчивой форме.