Город и псы - Марио Варгас Льоса

– Соберитесь, кадет, – услышал Альберто, – сделайте усилие и успокойтесь. Капитан ждет. Повторите, что вы сказали мне в субботу. Не бойтесь, говорите.

– Есть, господин капитан, – Альберто набрал воздуху и сказал: – Кадета Арану убили, потому что он выдал одного из Круга.

– Вы что, своими глазами это видели? – гневно выкрикнул капитан Гарридо. Альберто поднял глаза: челюсти пришли в движение, ритмично ходили под зеленоватой кожей.

– Нет, господин капитан, – сказал он, – но…

– Но что? – прогремел капитан. – Как вы смеете делать такие утверждения без конкретных доказательств? Вы понимаете, что значит обвинить кого-то в убийстве? Зачем вы выдумали эту идиотскую историю?

У капитана Гарридо вспотел лоб, а в каждом глазу горело по желтому огоньку. Ладони исступленно вдавливались в поверхность стола, виски пульсировали. К Альберто вдруг вернулось самообладание: тело, минуту назад ощущавшееся пустой оболочкой, словно наполнилось. Он, не моргнув, выдержал взгляд капитана, и через несколько мгновений тот сам отвел глаза.

– Я ничего не выдумывал, господин капитан, – сказал он. Прозвучало, как ему самому показалось, убедительно. Он повторил: – Ничего, господин капитан. Круг разыскивал того, из-за кого отчислили Каву. Ягуар хотел отомстить любой ценой. Больше всего он ненавидит стукачей. А кадета Арану и так все ненавидели, обращались с ним, как с рабом. Я уверен, что его убил Ягуар, господин капитан. Не был бы уверен – не сказал бы ни слова.

– Погодите-ка, Фернандес, – сказал Гамбоа, – объясните все по порядку. Подойдите поближе. Сядьте, если хотите.

– Нет, – отрезал капитан. Гамбоа повернулся к нему, но капитан пристально изучал Альберто, – стойте, где стоите. И продолжайте.

Альберто откашлялся, утер лоб платком. Начал сдавленным, срывающимся голосом, надолго умолкая, но пока он рассказывал о выходках Круга, об истории Раба, пока незаметно переводил внимание на других кадетов, описывал способы пронести в училище сигареты и спиртное, кражу и продажу вопросов к экзаменам, сборища у Паулино, побеги в самоволку через стадион, Перлиту, покер в уборных, соревнования, месть, пари, и перед капитаном, бледневшим на глазах, вырисовывалась, словно нечто из кошмарного сна, тайная жизнь взвода, голос Альберто креп, обретал свободу и временами даже агрессивный напор.

– А это тут при чем? – единственный раз перебил его капитан.

– Это чтобы вы мне поверили, господин капитан, – сказал Альберто. – Офицеры не знают, что творится в казармах. Там все равно что другой мир. Так вы мне скорее поверите насчет Раба.

Когда Альберто, наконец, замолчал, капитан Гарридо некоторое время с преувеличенным вниманием рассматривал предметы на столе, один за другим. Пальцы теперь перебирали пуговицы на рубашке.

– Так, – резко сказал он. – Получается, весь взвод надо отчислять. Одних за воровство, других за пьянку, третьих за азартные игры. Все в чем-то да провинились. Отлично. А вы в чем?

– Мы все – во всем, – сказал Альберто. – Один Арана был не такой. Поэтому его и не считали за человека, – голос у него дрогнул. – Пожалуйста, поверьте мне, господин капитан. Круг выследил его. Они хотели любой ценой найти того, кто выдал Каву. Хотели отомстить, господин капитан.

– Стоп, – сказал капитан, сбитый с толку, – вся эта история разваливается. Что за глупости вы несете? Кадета Каву никто не выдавал.

– Это не глупости, господин капитан, – сказал Альберто. – Спросите у лейтенанта Уарины – он вам скажет, что Каву выдал Раб. Он единственный видел, как Кава выходил из казармы в ночь перед экзаменом, – был на дежурстве. Спросите у лейтенанта Уарины.

– Полная бессмыслица, – сказал капитан. Но Альберто подметил, что он уже не так уверен: одна рука беспомощно повисла в воздухе, челюсть, казалось, еще сильнее выдвинулась. – Бессмыслица.

– Для Ягуара это было все равно, как если бы его самого поймали, господин капитан, – сказал Альберто. – Он совсем взбесился из-за отчисления Кавы. Круг все время собирался. Это была месть. Я знаю Ягуара, он способен…

– Хватит, – прервал его капитан. – Вы ведете себя как ребенок. Бездоказательно обвиняете товарища в убийстве. Не удивлюсь, если теперь он захочет отомстить вам. В армии такие номера не проходят, кадет. Это может вам дорого обойтись.

– Господин капитан, – сказал Альберто, – Ягуар шел за Араной во время наступления на холме.

И замолчал. Он брякнул последнюю фразу не подумав и теперь сомневался. Лихорадочно пытался восстановить в памяти пустырь в Ла-Перле, холм в окружении огородов, субботнее утро, построение.

– Вы уверены? – спросил Гамбоа.

– Так точно, господин лейтенант. Он шел за Араной. Я уверен.

Капитан Гарридо переводил подозрительный, яростный взгляд с Альберто на Гамбоа. Он свел руки: одна сжалась в кулак, а вторая укрывала ее и грела.

– Это ничего не значит, – сказал он. – Абсолютно ничего.

Все трое помолчали. Внезапно капитан поднялся и начал ходить по кабинету, скрестив руки за спиной. Гамбоа сел на его место и уставился в стену. Казалось, он о чем-то размышляет.

– Кадет Фернандес, – сказал капитан. Он остановился посреди комнаты, и голос его смягчился: – позвольте говорить с вами, как мужчина с мужчиной. Вы человек молодой, порывистый. Это не плохо, иногда даже полезно. Десятой части того, что вы сейчас рассказали, хватит, чтобы вас исключить из училища. Это разрушит вашу будущую карьеру и нанесет страшный удар вашим родителям. Верно ведь?

– Так точно, господин капитан, – сказал Альберто. Лейтенант Гамбоа качал ногой и смотрел в пол.

– Гибель кадета произвела на вас глубокое впечатление, – продолжал капитан. – Я понимаю, вы с ним дружили. Но даже если то, что вы тут наговорили, – отчасти правда, мы ведь никогда не сможем этого доказать. Потому что все это построено на предположениях. Самое большее – удастся подтвердить несколько нарушений устава. Кое-кого отчислят. Вас – в первую очередь, естественно. Я готов все забыть, если вы мне обещаете, что больше ни слова про это не скажете, – он быстро поднес руку к лицу, но не дотронулся и опустил. – Так будет лучше всего. Предать эти фантазии земле.

Лейтенант Гамбоа по-прежнему сидел, глядя в пол, и мерно качал ногой, только теперь носок касался пола.

– Вам понятно? – спросил капитан и изобразил подобие улыбки.

– Нет, господин капитан, – сказал Альберто.

– Вы меня не поняли, кадет?

– Я не могу этого обещать, – сказал Альберто – Арану убили.

– В таком случае, – неприязненно сказал капитан, – я вам приказываю замолчать и перестать нести бред. А если вы ослушаетесь, узнаете, каково иметь дело со мной.

– Простите, господин капитан, – сказал Гамбоа.

– Я говорю. Не перебивайте, Гамбоа.

– Прошу прощения, господин капитан, – сказал лейтенант и встал. Он был выше капитана, и тому пришлось почти задрать голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Кадет Фернандес имеет право сделать заявление, господин капитан. Я не утверждаю, что его обвинения верны. Но он имеет