Когда сливаются реки - Петрусь Бровка

Включение тока назначили на десять часов — не потому, что этого нельзя было сделать раньше, а ради эффекта. Это, в сущности говоря, было стремление сделать красивый жест, но кто осудит их за это?.. Люди ждали и томились, тихо разговаривали, переходили от одной группы к другой. Захар Рудак и Юозас Мешкялис спорили — на этот раз, пожалуй, только для того, чтобы убить время. Каспар Круминь со своей семьей обосновался особо: Восилене укачивала на руках Томаса, Визма рассказывала младшим братьям какую-то интересную сказку, а Круминь, поглядывая на Восилене, курил цигарку за цигаркой. Никифорович, Алесь, Кузьма, Лапо и Березинец находились внутри станции.

— Ты, брат, словно в наступление собрался, — допекал Мешкялиса Захар Рудак. — И сумка полевая у тебя, и при медалях...

— А я всегда наступаю! — ершился Мешкялис. — И на Сметону наступал, и на гитлеровцев, и еще если на кого придется — дам жару...

— Интересно, — обратился Лайзан к Каспару, — где это нынче сам панок Алоиз Вайвод? То ли по Америкам бегает, то ли дуба дал...

— Стоит черта к ночи вспоминать! — сказал Каспар. — Что он тебе на ум пришел?

— Да вот, думаю, если бы посмотрел он на нас в эту минуту, так от разрыва сердца умер бы...

— Умрет, надейся... Вон сколько хлопот с Гумовским да Клышевским приняли! Тут гляди и гляди...

— А вот будет свет, так и глядеть легче! — пошутил Рудак. — И что это, братцы, разговор у нас противный получается? Станцию пускаем, а нечистая сила на уме… Тьфу!

— Жизнь не торба, с плеч не сбросишь, — вздохнул Гаманек.

Так и прошли эти последние минуты темноты в воспоминаниях. Наконец донесся нарастающий шум воды и мягкий гул внутри здания. Прошла секунда, две, пять — и вдруг яркий, слепящий, непривычный глазу свет вспыхнул на берегу. В первый момент могло показаться, что деревья, до того невидимые во мраке, прыгнули к зданию станции, а в темную воду озера засыпали красные угли и они стали разгораться и мерцать. Затем вспыхнуло зарево над «Пергале», над Эглайне, и частыми огоньками засветилось Долгое.

— Ура-а-а! — крикнул кто-то из толпы, и десятки голосов немедленно поддержали его. Особенно старались дети.

— Ну что ж, — моргая от непривычного света, обратился Рудак к приятелям, — так хорошо, что вроде и говорить не о чем.

— А почему бы это? — не согласился Лайзан. — Можно и сказать что-нибудь... А что? Сколько мы с тобой около Долгого прожили, друже Якуб? — обратился Лайзан к Гаманьку.

— Да уж за семьдесят...

— А при панах сколько?

— Без малого шестьдесят...

— А при нашей власти?

— С десяток наберется...

— То-то и оно... Рановато мы с тобой родились, друже Якуб, можно и не торопиться было!..

Посмеялись, покурили, постояли еще немного.

— А оно, пожалуй, и спать пора, — предложил Гаманек. — Завтра наговоримся.

— С непривычки и не уснешь! — пошутил Мешкялис. — Полежишь, полежишь, да и пойдешь к выключателю — неужели вправду сделали? Неужели оно в самом деле горит? Такой забавы, у кого душа беспокойная, до утра хватит!..

В бричку Мешкялиса забрались пергалевцы, и она, тарахтя на колесах, исчезла за пригорком. Каспар и Восилене провели за руки Томаса, который уже отоспался и теперь хлопал удивленными глазами, не понимая, что делается вокруг. Потихоньку разговаривая, двинулись вдоль озера долговцы.

Алесь и Анежка остались вдвоем.

— Была дома? — спросил Алесь.

— Была.

— Сказала?

— Да.

— И что же?

— Мать всплакнула, потом перекрестила, потом спохватилась и махнула рукой. Отец гордится своим подвигом, говорит, что он теперь все понимает и не такой дурак, чтобы мешать счастью дочери...

Алесь обнял девушку, повел ее от станции. Когда они очутились на спуске к Долгому, он показал ей рукой:

— Смотри, вон и наша хата засветилась... Там нас ожидает мать, Марфочка и ужин...

И они пошли на яркий огонек берегом озера Долгого.

Минск — Королищевичи 1952—1966

Примечания

1

Праздник Ивана Купалы (лит.).

2

Праздник песни (латышск.).

3

Головные уборы (лит.).

4

Здравствуйте (лит.).

5

Ах, хорошо! (лит.).

6

Спасибо (лит.).

7

Куда спешишь ты, куда спешишь ты, петушок мой, так рано поутру?.. (латышск.)

8

Священник, ксендз (лит.).

9

Национальное блюдо (латышск.).

10

Василек (лит.).

11

Выпил я, как петух тот,

Кто ж гулять со мной пойдет?

Никого тут не видать,

Кто бы мог поцеловать.

12

Дружка (лит.).

13

Хорошо… хорошо… (латышск.)