Серебряный туман (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Возможно ли это?

— Он сказал, что никто никогда не мог вернуться в Неверру, чтобы проверить такую теорию.

— Значит, никто не знает?

Эйс опустил взгляд на поднимающиеся деревянные ступени и покачал головой.

— Старейшина сказал что-нибудь ещё?

Пятнистый солнечный свет скользнул по его склонённой голове и заиграл на коротко остриженных волосах.

— Эйс?

Он поднял глаза.

— Что?

— Старейшина сказал что-нибудь о Котле, что могло бы быть полезным?

Бирюзовый жук приземлился ему на плечо и улетел, оставив за собой тонкий мускусный след.

— Итак?

Его пристальный взгляд был таким напряженным, что я почувствовала тяжесть на своей коже, как меховая шкура, которую он подарил мне в Середине Месяца.

— Что он сказал?

Его веки сомкнулись над глазами, затем почти мгновенно поднялись.

— Ничего. Он ничего не сказал.

— Лжец.

Он ухмыльнулся.

— Кто бы говорил.

Я покраснела.

— Я солгала, чтобы защитить тебя.

Он обнял меня за талию и прижал к себе.

— Я знаю, — его пальцы скользнули под хлопчатобумажный край моей футболки и остановились на моей коже. Он поцеловал меня в макушку.

И хотя любопытные прохожие пялились на меня, мне было всё равно, что они думают о моих отношениях с их принцем.

ГЛАВА 58. ОБРЕЗКА

Днём позже, когда Круз встретился со своей матерью, Грегором и Лайнусом, чтобы обсудить стратегическое размещение лусионагов в Ночь Тумана, Эйс отвёз меня на глэйды.

— Это будет больно? — спросила я его, вглядываясь в блестящие чернильные глубины.

— Честно говоря, я не знаю.

Мы стояли на плавучей раковине, окруженные кольцом волиторов, которые давали нам некоторое уединение. Туман был таким низким, что цеплялся за мои волосы, когда я стояла. Как и в прошлый раз, когда я проходила сквозь туман, моя кожа странно мерцала, но это было ничто по сравнению с голубыми нитями магии, шевелящимися в моих руках.

Эйс погладил поверхность воды, и она покрылась рябью, как туман, когда я провела по нему пальцами.

— Мы должны… — он наклонил голову к воде, затем перевёл взгляд вверх, чтобы осмотреть затянутое облаками небо. — Нам следует поторопиться.

Набравшись храбрости, я опустилась на колени рядом с ним.

Он достал из кармана бархатный мешочек. Затем его ладонь загорелась лентами пыли, которые резвились на его ладони, прежде чем свернуться в крошечные ножницы.

— Готов, когда будешь готова.

Я опустила руку в глэйд по локоть и стала ждать. Моей коже потребовалась почти целая минута, чтобы отреагировать. Как только это превратилось в то, что казалось миллионом мурашек по коже, я подняла руку и положила её на протянутую ладонь Эйса.

Я вздрогнула, что заставило Эйса поднять глаза.

— Мы не обязаны этого делать.

— Я знаю. Но я хочу.

Когда он поднёс острый кончик ножниц к моим маленьким медным чешуйкам, я закрыла глаза и отвернулась.

Металл звякнул о металл, когда он сжал ножницы. Я стиснула зубы, чтобы сдержать шипение.

Мучительно.

Вот что это было.

Как будто он отрезал кусок кожи.

— Кэт?

Его встревоженный тон заставил меня открыть глаза. Беспокойство покинуло его.

— Мы не будем этого делать.

— Нам нужно всего лишь ещё несколько.

Он оттолкнул мою руку.

— Нет.

— Если ты этого не сделаешь, я сделаю это сама.

Он пристально посмотрел на меня, плотно сжав губы.

— Пожалуйста, Эйс? Подумай о преимуществе, которое это нам даст.

Он что-то проворчал, но снова поднёс ножницы к моей руке. Он подрезал, и я увидела звёзды. Он снова подрезал, и на моей верхней губе выступил пот. Капли пота стекали по моей шее. Подрез. Моё зрение затуманилось от боли. Подрез. У меня зазвенело в ушах. Подрез. Чёрные и белые точки мешали моему зрению. Подрез. Осталась только тьма.

* * *

Я проснулась на кровати Эйса. В отличие от прошлого раза, он не обнимал меня. На этот раз он стоял со скрещенными руками так крепко перед собой, что его бицепсы выпирали из-под рукавов туники.

— Это было глупо.

Я села, надавливая на руку, которую он порезал. Я зашипела, когда боль пронзила меня до самой кости. Длинная полоска марли была обёрнута вокруг моего предплечья. Кровь просочилась на белую повязку.

— Я пытался восстановить твою кожу огнём, но это ни хрена не дало!

Я медленно развернула её, чтобы увидеть степень повреждения. Моя кожа была испещрена девятью кровоточащими ранами, которые напоминали лопнувшие волдыри.

— Всё не так плохо.

Моя рука чертовски болела, но я бы не призналась в этом Эйсу. Он и так был достаточно зол.

— У нас достаточно?

Он фыркнул, прежде чем ответить.

— Да.

Я обхватила пальцами его предплечья и потянула, чтобы распутать их.

— Как именно мы собираемся объяснить твою руку, а?

— Никто ничего не увидит через перчатки.

Я снова потянула его, и он тяжело сел на кровать.

— Ты потеряла сознание, — сказал он хриплым голосом.

— Я знаю.

— От боли. Ты потеряла сознание. На целую ночь!

— Я знаю. Но сейчас я проснулась.

Он потёр лицо по бокам.

— Мне ещё долго будут сниться кошмары об этом.

— Я тебе должна?

— Что? — его руки упали на бёдра, как гантели.

— Я попросила тебя кое-что сделать, и ты это сделал. Я тебе должна? Гаджои.

Он хмыкнул.

— Нет. Это был мой выбор — помочь. Черт. Никогда больше не проси меня причинить тебе боль.

Я коснулась тыльной стороны его ладони.

— Я не буду.

— Мы можем перестать причинять друг другу боль?

— Мы можем, — я поцеловала его в подбородок, почувствовав, как там напрягся нерв. — Спасибо тебе. За то, что согласился на это.

Он искоса взглянул на меня, всё ещё очень злой.

— Угу.

Я забралась к нему на колени и обхватила руками его шею, стараясь не съёжиться, когда моя ободранная кожа скользнула по его плечу. Он положил ладони мне на талию и обнял меня, когда я наклонилась, чтобы поцеловать его.

Простое прикосновение его губ заставило моё сердце забиться от вожделения, а не от боли. Только когда мы вырвались на свободу, чтобы вздохнуть, я почувствовала боль. Поэтому я снова поцеловала его и утопила свою боль в удовольствии.

ГЛАВА 59. КРАСНОЕ

На следующий вечер, когда небо потемнело и наполнилось сиянием, Неверру охватило предвкушение. Люди заговорили громче. Я могла слышать их через стекло комнаты Эйса, где я пряталась. Больше меня нигде не ждали. Патрулируя, светлячки усеивали небо цвета изюма. Харени откроет свои врата и выпустит Неблагих в считанные минуты.

Надвигалась Ночь Тумана.

После полуночи я буду замужем.

После полуночи я буду сражаться, чтобы избавить остров фейри от поднимающегося серебристого тумана.

Грандиозность задачи сковала моё тело до такой степени, что казалось, будто мои кости срослись воедино.

Как стартовый пистолет, дверь наверху захлопнулась. Её нервный треск резонировал в моём черепе, заставляя мои коренные зубы скрежетать друг о друга.

— Катори, это Вероли. Пришло время, милая.

Я надеялась, что это будет Эйс, но он ушёл, чтобы встать рядом с Крузом, чтобы поприветствовать Неблагих.

Я отвернулась от окна. Вероли смотрел на меня сверху вниз из-за стеклянного ограждения. Если она и была удивлена, обнаружив меня у Эйса вместо Круза, то не упомянула об этом. Через её руку было перекинуто кроваво-красное платье — моё свадебное платье.

Невесты выходят замуж в красном, сказала она мне в ту ночь, когда мы встретились.

Она подошла к лестнице вдоль стены и спустилась к кровати, на которую накинула платье. Рядом с ним она разложила перчатки, а на полу — атласные шлепанцы того же оттенка, что и платье.