Серебряный туман (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Я бы помогла ему найти её, но мои руки были слишком заняты, бегая по неровным бугоркам его позвоночника.

Я поняла, что он нашел ленту, когда его язык коснулся кожи вместо ткани.

Ещё одна лента, и остальная часть платья соскользнула с моих бёдер и растеклась по полу.

Он отклонился и пристально посмотрел. У него перехватило дыхание, когда его глаза блуждали по моему обнаженному телу.

— Небеса, ты прекрасна.

Только крошечный клочок ткани всё ещё прикрывал меня. Однако на нём было слишком много одежды. Я шагнула к нему и приподняла подол его туники. Он поднял руки, и я скатала её вверх и вниз. Мой взгляд опустился к поясу его брюк, который держался на полоске кожи, завязанной узлом. Я просунула палец в свободный узел и потянула.

Штаны соскользнули с его бёдер, и он выскочил наружу. Я снова почти замурлыкала, когда задела ногтями его выступающие бедренные кости, вызывая мурашки на его огненной коже, когда я скользила пальцами ниже, ниже.

Он был воплощением гладкой кожи и мужского совершенства.

— Как я должен отказать тебе?

— Ты не должен.

Зарычав, он подхватил меня и взлетел над стеклянным ограждением, приземлившись на свою кровать. С душераздирающей нежностью он опустил меня. Я потянулась к нему, но он сжал мои запястья одной рукой и оттолкнул мои руки, сцепив их над моей головой так же, как он сделал в той странной таверне на тюке сена.

— Позволь мне прикоснуться к тебе, — прошептала я, когда он наклонил голову и поцеловал то место, где моя шея соединялась с ухом.

— Сегодня речь не обо мне.

Его шелковистая упругость прошлась по моему животу, по моему пупку, по ткани моего нижнего белья.

Его свободная рука следовала по горячему следу, его грубые пальцы ласкали мою кожу. Он провёл языком по моей ключице и вниз по шву рёбер, затем отпустил мои запястья и провёл кончиками пальцев по бокам моего тела и изгибам талии. Он провёл одной рукой по моему пупку, затем ниже, устроив её под кружевным поясом моего нижнего белья.

Он погладил комок нервов, который жаждали его прикосновений, дразня меня, пока моё тело не выгнулось навстречу ему, желая большего… и большего… и большего.

Он раздвинул мои бёдра своими широкими плечами и просунул один палец под ткань, затем убрал его. Я знала, что мой разум был затуманен зельем, потому что я не покраснела и не пыталась уговорить его вернуться.

Я наблюдала, как он наблюдает за мной. Смотрела, как он скользит одним длинным пальцем внутри меня. Мои бёдра дёрнулись. Он положил свободную руку мне на бедро, удерживая меня на месте, затем погрузил внутрь ещё один палец. Его пристальный взгляд поднялся к моему, когда он поднёс оба пальца ко рту.

Я задрожала, когда нужда, одиночество, любовь, надежда и печаль обрушились на меня, как ливень стрел, пригвоздив меня к этому замечательному, потрясающему человеку.

Он отодвинул моё нижнее бельё в сторону и лениво провёл по мне обоими пальцами, прежде чем погрузить их обратно внутрь. Моё дыхание становилось всё реже по мере того, как его глубокие поглаживания усиливались. Мои бёдра сжались на его плечах, когда я сжала его пальцы. Когда пришло моё освобождение, оно пришло так сильно, что я вскрикнула от удивления.

Удивление и экстаз.

Но экстаз отогнал удивление.

Он продолжал гладить меня, пока буруны превращались в волны, которые превращались в медленные волны и, наконец, в рябь.

Когда моё нижнее бельё снова легло на мою чувствительную кожу, я задрожала.

Эйс откинулся назад по всей длине моего тела, на его лице была карта смешанных эмоций, но именно его хмурый взгляд заставил моё сердце замереть.

— Я причинил тебе боль?

— Причинил мне боль? — прохрипела я.

Его голос был хриплым.

— Ты плачешь.

Я провела ладонями по мокрым щекам, руки дрожали. Я вся дрожала.

— Нет, Эйс, — я обхватила его лицо дрожащими руками.

Как будто не веря мне, как будто небольшое расстояние помогло бы ему видеть яснее, он прижал ладони по обе стороны от моего лица и приподнялся.

Я подняла руки на его широкие плечи, удерживая его привязанным ко мне на случай, если он решит, что ему нужно увеличить дистанцию.

Его пристальный взгляд скользил по моему лицу, снова и снова, точно так же, как его пальцы скользили по мне. Воспоминание заставило меня сжать бёдра. Его взгляд метнулся вниз, туда, где наши тела всё ещё были соединены, туда, где наши ноги переплелись. Я двигала бёдрами, пока он не оказался на одном уровне со мной.

Он закрыл глаза и застонал.

Я покачнулась, и он зарычал.

— Кэт… — его голос прервался, но не его сдержанность.

Он не пошевелился. Он даже не дёрнулся.

Я обхватила его руками за шею и притянула к себе, но он не прогибался. Я обхватила ногами его спину.

Жадно.

Я была жадной до большего.

Больше его.

Всего его.

Наконец, он прижался своими мощными бёдрами к моим. Короткий крик сорвался с моих губ, когда он придвинулся ко мне. Я схватила его за плечи, притянула ближе своими согнутыми ногами. С почти диким рычанием он сорвал с меня нижнее белье.

Его рот нашёл мой, его зубы столкнулись с моими, его язык обвился вокруг моего. Одним быстрым толчком он оказался внутри меня, а затем ещё глубже и ещё глубже. Когда он коснулся меня до конца, он выскользнул обратно, сделал паузу, а затем снова пронзил меня. Я ахнула у его губ и впилась пальцами в его спину.

Он отстранился, замер, и я прервала поцелуй, потому что знала, что он ещё не закончил. Так почему же он остановился?

Он пристально смотрел на меня сверху вниз.

— Катори Прайс, когда ты проснёшься завтра, когда действие зелья закончится, не сердись на меня за то, что у меня нет силы воли. И помни одну вещь, и только одну вещь… — он толкнулся в меня и замер там. — Я…

Каждый дюйм меня горел, напрягался и пульсировал.

Он потянулся, дразня меня своими ленивыми движениями и медленными словами.

Я тяжело дышала, пульс был лихорадочным.

— Ты что?

Он улыбнулся и снова вошел так глубоко, что я выгнулась дугой и заскулила.

— … люблю… — он не пошевелился, когда пробормотал самое последнее слово, — тебя.

Тогда я обняла его, жалея, что не могу слиться с ним своим телом не только на одну ночь, но и навсегда.

— Это может напугать тебя до чёртиков, Кэт, но я никогда ни к кому так не относился.

Да, это напугало меня до чёртиков. Но это также чертовски взволновало меня.

Он отстранился, затем вошел в меня с такой силой, что я сломалась, разлетевшись вокруг него на миллиард блаженных, прекрасных осколков.

ГЛАВА 55. ПОСЛЕ

Я проснулась от яркого света, падающего мне на лицо, и тяжелой руки, обнимающей меня за талию. На секунду я затаила дыхание и прокрутила в голове всё, что произошло прошлой ночью. Когда всё встало на свои места, я улыбнулась и медленно… медленно повернулась лицом к мужчине, который сказал мне, что любит меня.

Любит меня.

Я задела его челюсть, и его ресницы затрепетали. Я снова провела пальцами по его коже, испытывая благоговейный трепет оттого, что лежу рядом с таким великолепным мужчиной.

Его веки поднялись, и его великолепные голубые глаза остановились на моих темных.

— Я не хотела тебя будить, — прошептала я.

— Но разбудила, — это прозвучало как ворчание, но половина его рта приподнялась.

Я улыбнулась.

— Спасибо, что терпел меня прошлой ночью.

Он закрыл глаза и прижал меня ближе.

— Ты это имел в виду?

Его глаза открылись, и ухмылка исчезла.

— Что я имел в виду?

— Это…

Мои щёки покраснели. Я неправильно его расслышала? Неужели мой затуманенный разум выдумал это?

— Что ты любишь меня?

Это вышло пискляво.

— Нет. Это было просто для того, чтобы раздеть тебя.

Моё колотящееся сердце вернулось в ровный ритм, и я коснулась кончика его носа.

— Если я правильно помню, в тот момент я уже была голой.