Мифы Ктулху (сборник) - Говард Лавкрафт

VII

В странной комнате новоорлеанского дома, куда старик-негр больше не возвращался, свами Чандрапутра продолжал свой рассказ, по мере чего его странный голос становился все более глухим и сиплым.

– Господа, я не требую от вас поверить мне на слово, поскольку готов представить доказательство. Пока же вы, несомненно, воспринимали все это как миф – рассказ о тысячах световых лет – многих тысячах лет во времени и бессчетных биллионах миль в пространстве, которые преодолел Рэндольф Картер в облике инопланетянина, чуждого нашему миру, в тонкостенной капсуле из электроактивного металла. Он довольно точно рассчитал, когда ему следует пробудиться, планируя сделать это за несколько лет до посадки на Земле, которая по нашему исчислению должна была случиться примерно в 1928 году.

Своего пробуждения он не забудет никогда. Припомните, господа, что до погружения в многовековой сон он в полном сознании прожил несколько земных тысячелетий в чуждом и пугающе удивительном мире планеты Йаддит. Пробудившись, сначала он ощутил зловещую стужу, развеявшую его полные мрачных видений сны, затем посмотрел через прозрачную пластину корпуса корабля. Расположение звезд, скоплений и туманностей на небе было в точности таким, какое он помнил по тем временам, когда разглядывал звездное небо Земли.

Надеюсь, когда-нибудь будет возможность рассказать о его путешествии по Солнечной системе со всеми подробностями. Он видел самые дальние планеты Кинат и Юггот, пронесся рядом с Нептуном, успев заметить на нем грибовидные белесые образования, познал непередаваемые на словах тайны, скрывающиеся под облаками Юпитера, и ужасы одной из его лун, а потом успел разглядеть развалины циклопических строений на красноватом диске Марса. Приближающаяся Земля, увеличиваясь, стала похожей на тонкий полумесяц. Он снизил скорость, хотя волнение от предстоящей встречи с родными краями делало мучительной каждую минуту приближения. Мне трудно передать все его чувства при этом, – которые он описал мне.

Картер неторопливо летел в верхнем слое земной атмосферы, дожидаясь, когда над Западным полушарием взойдет солнце. Он хотел приземлиться точно в том же месте, откуда покинул Землю – рядом со Змеиным логовом, в холмистой местности за Аркхемом. Если кому-то из вас доводилось надолго покидать свой дом, – а я знаю, что по меньшей мере одному из вас доводилось, – вы поймете, как растрогали Картера пейзажи Новой Англии с плавными очертаниями холмов, огромными вязами, запущенными садами и старыми каменными стенами.

На рассвете он совершил посадку на лужайке старой усадьбы Картеров и с благодарностью окунулся в тишину и одиночество. Как и тогда, когда он покинул Землю, стояла осень, его любимое время года, и запахи опавшей листвы на холмах пробуждали чувства в его душе. Он переместил корабль-капсулу вверх по склону холма, затащил его в Змеиное логово, но не смог протиснуть корабль в дальний грот через узкую расщелину. Затем он переоделся и скрыл лицо восковой маской. После того капсула хранилась в пещере более года, пока обстоятельства не заставили Картера перепрятать ее понадежнее.

Он пешком добрался до Аркхема, стараясь держаться прямо и двигаться наподобие человека в условиях повышенной, земной, гравитации, там он в банке обменял золото на деньги и задал несколько вопросов, выдавая себя за иностранца, плохо владеющего английским языком, и таким образом выяснил, что попал в 1930 год, то есть на два года позднее, чем рассчитывал.

Конечно же, ситуация оказалась ужасной. Он не мог открыться, кто он такой, был вынужден всегда пребывать в настороженности, приходилось питаться непривычной местной пищей, требовалось рационально использовать запас снадобья, усыпляющего частицу Зкаубы, и ко всему этому необходимо было действовать без промедления. Он отправился в Бостон и снял квартиру в одном из бедных кварталов, где и жил затем очень скромно и уединенно, но наконец до него начали доходить слухи о предстоящем разделе наследства Рэндольфа Картера. Он стал наводить справки и узнал о стремлении мистера Эспинуолла как можно быстрее осуществить раздел наследства между родственниками и о благородстве мистера де Мариньи и мистера Филлипса, противостоящих этому.

Индус сделал в их стороны легкие поклоны, но выражение его смуглого, обрамленного густой бородой лица по-прежнему оставалось непроницаемым.

– Окольными путями Картеру удалось раздобыть копию потерянного пергамента, – продолжал свами, – и он занялся его расшифровкой. Рад отметить, что в этом отношении я сумел оказать ему помощь. Едва приступив к расшифровке, он обратился ко мне и познакомился через меня с другими посвященными в тайные знания, живущими в разных концах света. Я перебрался в Бостон и поселился вместе с ним в трущобах на Чемберс-стрит. Что же касается пергамента, позвольте я сейчас разъясню ряд деталей, ставивших в тупик мистера де Мариньи. Прежде всего надо заметить, – обратился к нему индус, – что иероглифы эти не нааков, а обитателей Р'лайха, этот язык попал на Землю неимоверно давно с отродьями Ктулху, спустившимися со звезд. Конечно, это перевод, а гиперборейский оригинал появился на миллионы лет раньше и был написан на древнем языке тсат-йо.

Расшифровка оказалась намного более сложным делом, чем предполагал Картер, однако он не терял надежды. В начале этого года мы сумели заметно продвинуться благодаря одной книге, присланной из Непала. Несомненно, скоро он одолеет все трудности и завершит работу. К сожалению, в последнее время ему мешает еще одно обстоятельство – зелье, усыпляющее частицу Зкаубы, закончилось. Впрочем, опасность эта не столь велика, как могло бы показаться. Картер все еще обладает большей властью над телом, чем Зкауба, и если тот даже возобладает, то лишь на короткий срок, с каждым разом эти периоды будут уменьшаться, и к тому же он слишком одурманен, чтобы совсем уж испортить все дела Картера. Однажды он попробовал вмешаться всерьез и пытался добраться до металлической капсулы, чтобы вернуться в ней на Йаддит. После этой его попытки Картер перепрятал корабль в новый тайник, когда частица Зкаубы опять погрузилась в сон. Эта попытка, по сути, никому не причинила вреда, только напугала и наверняка навеяла кошмарные сны живущим в Вест-Энде полякам и литовцам, среди которых поползли слухи о чудовищах. Несколько раз частица Зкаубы срывала и выбрасывала маску, но мы находили ее и подправляли. Я видел это существо без маски – воистину ужасное зрелище.

Месяц назад Картер прочел в газете объявление об этой встрече и понял, что необходимо срочно спасать его имение. Он не мог ждать, пока расшифрует пергамент и примет человеческий облик. Ввиду этого он поручил мне явиться сюда и представлять его интересы.

Господа, уверяю вас, что Рэндольф Картер не умер; он временно находится в аномальном состоянии, но через два или три месяца будет способен предстать пред нами и потребует обратно свое имение. Я готов представить вам доказательства, если это необходимо. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, прошу вас отложить это заседание на неопределенный срок.

VIII

Де Мариньи и Филлипс смотрели на индуса как загипнотизированные, тогда как Эспинуолл издал серию хмыканий и прочих невнятных звуков. Неприязнь пожилого юриста к собравшимся посвященным переросла в открытое негодование. Перестав сдерживаться, он стукнул по столу кулаком с апоплексически вздувшимися венами и заговорил отрывистым, похожим на злобный лай голосом:

– Как долго вы будете пытаться меня дурачить? Вот уже целый час я слушаю этого безумца – этого жулика, – после чего у него хватает наглости заявить, что Рэндольф Картер жив, и потребовать без каких-либо оснований отложить нашу встречу! Де Мариньи, почему бы вам не выгнать этого негодяя? Вы же не хотите, чтобы мы стали жертвами шарлатана или чокнутого?

Де Мариньи успокаивающим жестом поднял руку и негромко ответил:

– Давайте обсуждать спокойно и без спешки. Это очень необычная история, но я, как человек, достаточно сведущий в мистицизме, не считаю все это невозможным. Скажу даже более – с 1930 года я регулярно получал от свами письма, и в них уже было изложено все, что он здесь рассказал.

Он сделал паузу, и мистер Филлипс поспешил вставить слово:

– Свами Чандрапутра упомянул о доказательствах. Мне в этой истории тоже многое показалось немаловажным, и добавлю, что в последние два года, подобно мистеру де Мариньи, я состоял со свами в переписке и уже знаком в общих чертах с тем, о чем он сейчас рассказывал, хотя некоторые его заявления кажутся мне чересчур смелыми. Не будет ли с моей стороны слишком наглым попросить представить то наглядное доказательство, о котором было упомянуто?

Свами с тем же невозмутимым видом начал неторопливо извлекать что-то из кармана своего просторного пиджака и пояснял при этом: