Чистая кровь (СИ) - Ник Нэл

— Антей! — сказал он. — Я не успел, и тебе прекращать войну. Иди! У тебя чистая кровь, действуй!

Господин Кергар нахмурился и дал знак. Мужчина поднял Мэсса на руки и понёс прочь, женщина расчищала дорогу. Почему-то Стирворт знал, что они не причинят вреда его парню. Теперь Мэсс — лорд и нужен всем, помощь Стирворта ему больше не потребуется.

Кто-то из людей Ковальского унёс Каролину. Стирворт смотрел вслед, в груди застыло дыхание, и сердце не знало: биться ему или не стоит. Кергар тронул за плечо.

— Сделайте это, Антей! — сказал он.

Стирворт сообразил не сразу, но послушно поднялся и шагнул к башне. Его крупная широкая ладонь едва уместилась в гнезде анализатора. Тонкая боль от иглы шевельнула нервы. Когда загорелся золотистый разрешающий огонь, и бесшумно ушла в сторону решётчатая дверь, Стирворт уже не удивился. Он взошёл по ступеням к стартовому столу и утопил клавишу подачи. Признаться откровенно, он был готов к тому, что ничего не произойдёт, но кассета развернулась и отработала. Одна за другой ракеты взвились в небо и расцвели там праздничным фейерверком. Семь ракет, проложивших дорогу миру. Стирворт на них не взглянул, он развернулся и пошёл прочь.

Повидаться его пустили через несколько дней. Мэсса никуда не увезли, а разместили здесь же в отеле, сняв для него целый этаж. Доступ перекрыла охрана, и Стирворт не сразу смог попасть к своему парню.

Возле лифта встретился господин Кергар. Он задержался, доброжелательно разглядывая Стирворта.

— Не утомляйте лорда Мергриса. Он ещё слаб.

— Хорошо.

— И спасибо за всё.

— Не за что.

Стирворт проводил его взглядом. Вот ещё один лис. Не по рангу простому агенту знать главу чужой спецслужбы, но сомнений уже не осталось. Мэсс говорил, что учился в закрытой школе, но не уточнял — какой.

А ведь если предположить, что он тоже агент, все несуразности станут на место. Стирворт давно подозревал истину, но лишь теперь до конца понял, что был прав. Он ничуть не рассердился. Эта команда сражалась не против Земли. В сущности, целость империи служила гарантией равновесия. Глотнув войны, Антей как никогда полюбил мир.

Спохватившись, он отворил дверь. Спальня, куда поместили Мэсса, была много роскошнее номеров, что они снимали раньше. Юный лорд полулежал на подушках, а его волосы, чисто вымытые и ухоженные, рассыпались вокруг.

Впервые за эти дни Стирворт почувствовал, как в нём просыпается интерес к жизни. Он обрадовался, увидев, что боевой товарищ уверенно поправляется, и гибель Каролины не остановила время.

— Здравствуй, Мэсс, или теперь положено говорить: Ваше Высочество?

— У меня пять личных имён. Если не нравится Мэсс — можешь выбрать любое другое. Список я дам.

Стирворт сел, утонув в мягком кресле.

— Как ты?

— Да нормально, — Мэсс слабо махнул рукой. — Вижу, ещё прихрамываешь?

— Ерунда, почти зажило.

— Ну, раз мы не так и плохи, можно поговорить.

— Это кстати. Мэсс, я не хочу спрашивать Ковальского, и твой шеф вряд ли ответит, скажи мне ты: почему решил, что у меня чистая кровь?

Лорд Мергрис едва заметно кивнул. Корсет ещё поддерживал спину, но дышал он хорошо.

— Подозрения возникали и раньше. Вообще, все пригретые службой сироты живут в поле внимания нашей разведки, а на острове Кергар взял у тебя кровь на генетический анализ. Ты лакитийский аристократ, как я, тоже старший сын и наследник.

— Не может быть! — сказал Стирворт. — С такой комплекцией? С такой рожей?

— Может. Твои родители погибли, а ты попал в один из приютов. Тогда была война, смутное время. Ковальский тоже долго не знал, что ты лакитиец. Они просто подбирают подходящих сирот потому, что из них получаются хорошие агенты.

— Но теперь он знает?

— Да, ты был ещё одной картой, которую он хотел разыграть. Можешь делать с этим, что хочешь. Вот пакет документов, — Мэсс указал на длинную шкатулку. — Там всё: копии наследственных грамот, информация о семье, главой которой ты можешь стать. Соперников у тебя, кстати, нет, все претенденты были признаны недостаточно чистокровными. Титул и состояние находятся под опекой императора. Сам решай: вернёшься ты на Землю или в семью, хотя должен предупредить, что куш невелик. Имущество там скромное, а кузены твои — тот ещё подарок судьбы.

Стирворт улыбнулся.

— Мои неотесанные манеры дискредитируют всю лакитийскую аристократию.

— Думай, время есть.

Стирворт кивнул, он не хотел сейчас об этом говорить.

— Ту девушку, стрелка с Но-Ло-Реана, нашли?

Мэсс покачал головой.

— Никто не искал. Дядя заранее перевёл плату за моё убийство, деньги у неё теперь есть, и надеюсь, она сможет быть с ними счастлива.

Стирворт промолчал, и Мэсс заговорил снова:

— Соглашаясь на это убийство, Боана задумала обмануть всех и судьбу. Первый патрон, предназначенный мне, она взяла простой, а следующий — с разрывной пулей. Она собиралась ранить меня, а потом убить дядю: и выполнить договор, и освободить меня от врага. Второй раз она стреляла в работодателя. Кергар провёл расследование.

— Значит, Каролина погибла напрасно, — сказал Стирворт.

Сердце остановилось на пару мгновений.

Мэсс возразил:

— Нет. Она заслоняла от пули, чтобы спасти мою жизнь, но сохранила гораздо больше — мою честь. Я смог закончить поединок и отстоять своё право в бою, я ей всем обязан. Прости меня, Антей.

— При чём здесь ты? Она всегда жила как хотела, наша королева Каролина, и умерла без обид.

Стирворт поднялся.

— Уже уходишь? — спросил Мэсс.

— Тебя берегут. Ты им теперь всем нужен.

— Постой, за тобой должок.

Стирворт недоумённо поднял брови.

— Подзатыльник, — пояснил Мэсс. — Ты мне его так и не отдал. Я хочу потребовать то, что мне следует.

Стирворт улыбнулся и протянул раскрытую ладонь.

— Этой монетой возьмёшь?

Соратники пожали друг другу руки.

— Всегда! Лучшая из валют на свете.

Спускаясь в лифте, Стирворт подумал, что у него начинается новая жизнь. Он нашёл семью и друга, а его долгая безнадёжная любовь скоро уйдёт в воспоминания. Каролина отпустила его, наверное, догадывалась, что сам он этого сделать не сможет. Он создал себе иллюзию, клетку из безнадёжной любви. Придумал несвободу, когда надо было просто добиваться этой лучшей в мире женщины. Он, наверное, никогда не перестанет любить свою королеву Каролину, и потому главной целью его жизни будет стремление стать достойным её памяти.

Антей прижал к груди шкатулку с бумагами, и внезапно ощутил, как хлынула в опустевшую душу радость. Где-то есть люди, которых он может назвать своими. Да какие деньги? Кому они нужны, когда ты не один в этом мире? У него есть семья, и совершенно неважно, чистая ли в её жилах течёт кровь. Главное — родная.