Чистая кровь (СИ) - Ник Нэл

— А как же чины и награды? Впрочем, поскольку денег не предлагают, я с тобой согласен. Я вообще считаю, что мы имеем полное право смотаться из армии, которая не заплатила нам ни гроша.

Мэсс занялся товарищем: отстегнул пластины брони и рукав комбинезона. Хитрая конструкция позволяла разбирать одежду на части, а не резать её. Пуля нашла зазор в защите и вошла сверху, пропахав внушительные мышцы. Где-то она наверняка ударилась о кость, но под таким углом, что вышла наружу, и локоть остался цел. Мэсс обнаружил её потом застрявшей в броне.

— Был бы хлипким — пострадала бы только защита, а мимо твоих атлетических мускулов у пули не было шанса протиснуться — прокомментировал он, обрабатывая рану клеем и накладывая плотную повязку. — Ничего, выглядит страшно, но это не фатально.

— Меня больше беспокоит колено, — нехотя сообщил Стирворт. — Нога онемела, и я её почти не чувствую.

— Бежал ты резво.

— Так спасал всё остальное.

Мэсс отстегнул штанину и увидел небольшую ранку повыше сустава. Выходного отверстия не было.

— Темно здесь, включу фонарь.

Вспышки молний, конечно, освещали всё вокруг, но гасли слишком быстро. Задействовав фонарь на шлеме, Мэсс обнаружил, что пуля застряла в кости. Он посмотрел на бледное лицо приятеля.

— Придётся её доставать. Это больно. В аптечке есть доза спирта, даже две, если взять мою. Выпьешь? Боюсь, местная анестезия не сработает.

Антей коротко мотнул головой, зубы он уже стиснул. Мэсс выдавил из тюбика обезболивающее, пальцы сами выхватили из аптечки нужный инструмент.

— Держись!

Не желая растягивать удовольствие себе и Стирворту, он приложил максимум усилий и вытащил пулю с первого раза. Потрясённо разглядывая трофей, произнёс:

— Щиток её притормозил, а то кость тебе разнесло бы в мелкие дребезги.

Антей выдохнул воздух вместе с коротким стоном.

— Потом разглядишь! Перевязывай. Кровь у меня может и не такая чистая как твоя, но мне дорога.

— Извини!

Мэсс быстро обработал и перевязал вторую рану, затем приладил на место детали одежды и брони. Война не закончилась, хотя грохот грозы и неверная почва под ногами снижали серьёзность её восприятия. Довольно долго оба просто отдыхали, прислушиваясь к затихающим раскатам. Дождь, ещё недавно хлеставший с края полотна слитной массой, поредел до отдельных потоков.

— Тебе нельзя больше воевать, — сказал Мэсс.

— Ерунда, заживёт.

— Мне, знаешь ли, тоже надоело. Я тут подумал, что, возможно, не мне одному. Я посмотрел на войну изнутри, и мне не понравилось то, что я увидел.

— Что мы способны сделать вдвоём?

Мэсс поднял щиток шлема, чтобы заглянуть в глаза Антею.

— Попробовать эту войну остановить.

— Как?

— Там наверху, на крыше отеля стоит кассета из семи ракет. Кто знает, вдруг здесь всерьёз относятся к этой старой традиции? Особенно после того, как отпробовали не только чужой, но и собственной крови.

Мэсс подумал, что его слова прозвучали театрально и чуждо здесь в серой грозовой полутьме, но они передали суть, и этого было довольно.

Глава 12

Стирворт разглядывал лицо Мэсса так, словно видел его впервые. В грозовом полумраке скрадывалась бледность кожи, и видно становилось, что черты лица правильные, а линия рта тверда. Сейчас парень казался старше двадцати лет, взрослее, и говорил он хоть и странные, но близкие сердцу вещи.

— Ты, помнится, объяснял, что не каждого пустят к этому стартовому столу.

— Верно, — согласился Мэсс, — но меня пустят. Я — Лэтан Линлейв Мэнри Мэлус Мэсс Мергрис. У меня чистая кровь.

— Ты вроде бы заявлял: королевская.

— Это одно и то же, не будем спорить о терминах. Что скажешь по сути?

— Выглядит как детская сказка. Ну, кто когда прекращал войны по взмаху белого платка? Это начинают их из-за всякой ерунды, ты просто перепутал.

— Даже если так? Ты знаешь другой способ? Хочешь и дальше гнить в болоте непонятно за что?

— Не хочу! — сказал Стирворт.

Войны он отведал в полной мере. Сражался на этой стороне и на той. Может быть, и играл, но убивал по-настоящему. Мэсс прав, если есть хоть один шанс из тысячи прекратить это бессмысленное истязание, надо попытаться. Пойти и сделать всё, что от них зависит, а там пусть решает судьба.

— Полезно смыться в суматохе, пока идёт гроза, — сказал Мэсс. — Кто знает, как эта очередная армия посмотрит на наши моральные экзерсисы? Ты сможешь идти?

— Постараюсь. Бегом, правда, вряд ли.

— Да. Теперь ты меня точно не догонишь.

Мэсс улыбнулся, но Стирворт воспринял его слова именно как шутку, не мелькнуло даже мысли о предательстве. Как-то незаметно жизнь поменяла ориентиры, но ведь на то она и жизнь. Стирворт осторожно поднялся, стараясь для начала поберечь больную ногу. Голова слегка кружилась, всё же он потерял много крови, но оставшаяся довольно уверенно бежала по жилам. Стирворт выпрямился, оглянулся на покидаемый лагерь.

— Ради них, — сказал Мэсс.

Поначалу шли легко. Почва успокоилась и не норовила расшатать планету, гроза утихала, отправляясь заливать свежей водой другие болота материка. Под эстакадой почти ничего не росло, только накопился мусор, да тараканы изредка воевали с многоножками за прелую еду.

Каждый шаг прошивал болью всё тело, но Стирворт терпел. Если бы впереди лежали многие километры пути, он бы не решился на этот поход, но порт был рядом. Здание гостиницы знаменем реяло над башнями плаунов и пышными кронами папоротников. Карту Стирворт помнил отлично и знал, что дорога, под которой они пробирались, скоро вольётся в трёхуровневку между Портом и Тартосом. Там, или немного раньше, им придётся оставить броню, форму и оружие. Там принадлежность к любой из армий сослужит им плохую службу, поэтому придётся выдавать себя за потерявшихся в суматохе туристов, как, кстати, и было на самом деле.

Стирворт едва не рассмеялся, когда в голову пришла эта мысль. Вот как сложились обстоятельства. Мэсс обернулся на ходу.

— Ты как, в порядке? Сделаем привал, если ты утомлён, да и ночь настанет с минуты на минуту.

— Лучше нам идти и в темноте. Как-то же придётся пробираться через посты.

— Ну, это если они здесь есть.

Лучше бы парень промолчал, а так накликал беду. Впереди послышались голоса, причем, складывалось впечатление, что там не десяток дозорных, а целое подразделение охраняет дорогу от врага или стережёт возможных перебежчиков. Впрочем, наивно было бы верить, что никто так и не встретится на пути к свободе и миру.

Благородные дезертиры затаились за частоколом опор.