Бес предела - Василий Головачев

– Давай, поспеши, – поторопил его Саблин. – Там уже началось.

Под словом «там» он подразумевал второй числомир.

Прохор глотнул воды, улёгся в гостиной на диван.

– До встречи.

– Помни, что я тебе говорил.

– Не калапуцкай мне мозги, помню, увидимся.

Эргион приятно «мурлыкнул» в руке теплом, и Прохор нырнул в темноту и тишину инобытия, чтобы превратиться в «пакет» психосоматической информации, способный пронизать пространство меж мирами Числовселенной.

У «родичей» выше одиннадцатой реальности задерживаться не стал, к тому же трое из них были мертвы. Из головы четвёртого Прохора сразу прыгнул в голову второго.

Показалось – он продрался сквозь колючие заросли шиповника и крапивы, «изранив кожу» почти на физическом уровне: ощущение было именно таким. К счастью, негативное переживание длилось недолго, и «впереди» по ходу «движения-без-движения» посветлело, хотя и не до нужного предела. Он ничего не увидел. Однако Прохор был готов к этому, мгновенно определив причину слепоты: глаза второго «родича» были закрыты, а сам он – как «душа»-личность – отсутствовал.

Прохор понял, что второй ушёл на задание, которое ему выдали эмиссары Владык. Помня наставления Данимира, он осторожно, чтобы ненароком не пошевелиться, взял под контроль сначала голову «брата», окунувшись в дымное пространство – впечатление было такое, будто внутри пси-сферы второго Прохора погорели контакты и проводная изоляция, – потом в его тело, почувствовав неудобство позы: всё тело замлело, болели колени, икры, ныла поясница. Судя по всему, в этой позе, да ещё на твёрдом стуле, Прохор-второй просидел не один час.

В комнате кто-то находился. Говорили в два голоса, приглушённо, обсуждая какие-то параметры резонатора меркабы: то и дело слышались непонятные термины – изонамберные модусы, деформионы, символьные фильтры, игдрасил, унимодальность и так далее. Послышалось знакомое слово «транзакция», которым ДД называл процесс числоперехода. Очевидно, это беседовали специалисты, обслуживающие устройство числоперехода – ту самую меркабу, и следящие за состоянием формонавта – Прохора-второго.

Неужели ему удалось пробиться в Первомир?!

Стукнула дверь, кто-то вошёл.

Беседующие замолчали.

– Что у вас? – отрывисто, начальственным голосом бросил вошедший.

– Тишина, лежит как дохлый, – ответил жидкий блеющий голосок.

– Зачем вы его пристегнули? Я же разрешил ему сидеть без ремней.

– Он начал дёргаться, вот и пристегнули на всякий случай.

– Ответ получили?

– Слабенькое эхо, – раздался голос погрубее. – Такое впечатление, будто раппорт угодил в поглощающий конденсатор.

– Посылайте второй.

– Куда? Клиент молчит. Мы даже не знаем, получил ли он первый импульс.

– Канал держится?

Возня, шаги, перещёлкивание, скрипы.

– Параметры в граничной зоне, но канал держится.

– Добавьте напряжения и посылайте второй раппорт.

– Мы же его… убьём.

– Посылайте!

Прохор понял, что с помощью какого-то устройства с ушедшим «родичем» поддерживается связь, и через этот открытый канал в Первомир уже отправлен пакет негативной информации.

Может, прыгнуть к «брату», пока этот канал открыт? – пришла первая мысль.

Вторая остудила первую: тебе сказали – не спеши, осмотрись, вот и осматривайся, тебе есть кого спасать во втором числомире.

– Нам нужно десять минут на юстировку второго импульса, – послышался грубоватый голос.

– Хорошо, позвоните, когда закончите.

Шаги, стук закрывающейся двери.

– Мы не справимся за десять минут, – осуждающе заявил обладатель хлипкого блеющего голоса.

– Подождёт, – буркнул его напарник. – И так возимся без перерыва сутки, голова гудит.

– Так ведь не твоя голова гудит, а носителя, – хихикнул блеющий.

– Надоело это тело, в лемуриках сидеть удобнее.

– Всё, кончай трепаться, работаем.

Прохор осторожно приоткрыл веки.

Он сидел в деревянном кресле, пристёгнутый к нему керамическими скобами – по запястьям и лодыжкам. Судя по звукам, доносившимся из-за спины, служители суетились возле устройства, к которому было прикручено кресло, но их самих видно не было.

Стены комнаты покрывала металлическая сетка с вырастающими из её узлов шипами, что живо напомнило Прохору тюрьму Прохориила-999, в которую агенты Владык превратили кабинет Прохориила. Здесь было устроено то же самое, только в качестве камеры использовалась одна из комнат частного дома. Может быть, действительно это был коттедж мэра Вологды, как говорил Саблин-второй.

Обслуживающие устройство мужчины за спиной пленника заспорили.

Прохор понял, что пора действовать, другого такого шанса могло и не представиться.

Он попробовал напрячь мышцы рук и ног.

С болью пришло понимание бессмысленности этого занятия. Скобы на запястьях и лодыжках были прочные. Тогда он вспомнил, что служители, подготавливающие устройство для второго выстрела в первый числомир, говорили о меркабе. То есть именно о своём аппарате. И хотя Прохору никогда не приходилось видеть настоящую меркабу, с её копией он был знаком не понаслышке, так как сам собирал подобные многогранники; имелся в виду эргион. Следовательно, за его спиной располагался тот самый источник энергии, способный изменять числоформную матрицу мира, и этим обстоятельством можно было воспользоваться.

Он осторожно обследовал пси-сферу «родича», медленно «остывающую» после скачка нервного напряжения при прорыве барьера между вторым и первым числомиром.

«Пространство» головы пошатывалось, и в нём ощущалось наличие «дыры». По-видимому, это и было устье психоэнергетического канала, соединившего тело Прохора-второго энергетической «пуповиной» – здесь и его же психику там, в первом числомире.

Прохор «на цыпочках» обошёл «дыру», не собираясь пока бросаться в канал числоперехода. Вернулся к действительности, сосредоточился на включении уже своей «души» в резонансный контур меркабы.

С неба слетело полотнище призрачного света, пронзило голову и тело, всасываясь в каждую клеточку и заставляя её вибрировать. Прохор почувствовал всплеск радости и небывалого всезнания. Захотелось смеяться и бежать куда-нибудь сломя голову. Он с трудом усмирил это желание.

За спиной наступила тишина, сменилась шумом и возбуждённой скороговоркой служителей: по своим приборам они обнаружили резкое изменение состояния пленника либо сбой функционирования меркабы.

Одно мгновение Прохор решал, что делать, затем принялся действовать, уловив озарение как подсказку.

Скобы на руках под воздействием мыслеволевого импульса превратились сначала в цепи, потом в сетчатые повязки и рассыпались на нити. То же самое произошло и со скобами на лодыжках, но уже на глазах подскочивших к пленнику мужчин в серых робах и с какими-то приборами на головах, напоминавшими дуги с наушниками и окуляром перед глазами.