Родная старина - В. Сиповский

Главный спор шел об исхождении Святого Духа. Наши единоверцы греки держались учения, что Дух Святой исходит от Отца, а римляне прибавляли: «и от Сына». При этом они ссылались на некоторые древние рукописи, а греки утверждали, что они подложные. Пятнадцать раз сходился собор для прений об этом вопросе. Споры становились резкими. Марк Ефесский особенно горячо ратовал против латинской ереси. Император и папа старались всеми мерами сдержать раздор. Говорят, были пущены в дело даже угрозы и подкупы. Наконец греки уступили – согласились признавать учение Западной церкви об исхождении Св. Духа от Отца и Сына, а также и о том, что, кроме ада и рая, есть еще чистилище, где очищаются души от грехов для перехода в рай. Признали также, что опресноки и квасный хлеб одинаково могут употребляться при священнодействии, а главное, чего добивался папа, признали, что папа есть наместник Христа и глава всей христианской церкви и что константинопольский патриарх должен подчиняться ему.

6 июля 1439 г. папа в главном флорентийском соборе необыкновенно торжественно служил обедню. При огромном стечении народа папа благословлял императора, епископов, сановников. Слезы радости блестели в его глазах, когда по его приказу громогласно с амвона читалась хартия (грамота) соединения.

«Да возрадуется небо и земля! – говорилось в ней. – Рушилась преграда между Восточной и Западной церковью. Мир возвратился на краеугольный камень Христа: два народа уже составляют единый; мрачное облако скорби и раздора исчезло, тихий свет согласия сияет снова. Да ликует мать наша, церковь, видя чад своих, после долговременной разлуки, соединенных снова любовью; да благодарит Всемогущего, который осушил ее горькие слезы о них» и пр. Далее идут упомянутые статьи, принятые Восточной церковью после прений на соборе.

Как было не радоваться папе?! Великое дело совершилось бы, если б восстановлено было единство христианской церкви. Но не шло на уступки западное духовенство; слишком заботился о своей власти и земном величии папа, и только скрепя сердце, не по убеждению, а по нужде подписывали хартию соединения (унии) император и восточные епископы (а Марк Ефесский даже отказался и подписывать ее) – вот почему все дело оказалось непрочным, да и выгод оно никому не принесло. В Константинополе, когда узнали, на каких условиях состоялось соединение церквей, поднялось сильное волнение: народ видел в этом соединении измену православию, предательство.

Возвращался в свою митрополию и русский митрополит Исидор, сильно ратовавший на соборе за унию. Еще с дороги он разослал по русским землям окружное послание об унии, призывая христиан, католиков и православных посещать безразлично православные и католические храмы, приобщаться одинаково в тех и других. Наконец прибыл он в Москву. Духовенство и огромная толпа народа ждали его в Успенском соборе. Явился Исидор. Пред ним несли латинский крест. Всех удивил этот небывалый на Руси обычай. Началось торжественное богослужение. Еще больше все поражены: митрополит поминает вместо вселенских патриархов папу! По окончании службы дьякон громогласно читает грамоту Флорентийского собора. Духовенство и миряне не знают, как и быть: вводятся небывалые новшества, ясно видно отступление от старины; но все это сделано собором, который именуется Вселенским, упоминается, что грамота подписана византийским императором, который всегда считался главной опорой православия; упоминаются подписи многих православных епископов… Не знают, что и подумать, что и сказать. Но великий князь тут же, в церкви, обозвал Исидора латинским прелестником и приказал посадить его под стражу. Созван был в 1441 г. собор русских епископов, чтобы разобрать это дело. Здесь Исидор был осужден как отступник от православия. Ему, впрочем, удалось бежать из-под стражи в Рим.

Римский папа Пий II

Так неудачно кончилась попытка соединить Восточную православную церковь с Римско-католической.

После свержения Исидора великий князь послал в Грецию послов с просьбой о поставлении нового митрополита; но когда узнал, что в самом деле император и патриарх приняли унию, то вернул свое посольство назад. В 1448 г. Иона был поставлен в митрополиты собором русских пастырей. Исидор был последним митрополитом из греков. После него в московские митрополиты избирались только русские.

Падение Константинополя

Не помогла церковная уния и Византии. Прошли те времена, когда папы своим словом приводили в движение народы и царей. В это время в Западной церкви были страшные неурядицы. Открывались всякие злоупотребление духовенства. В папы избирались лица слабые, недостойные этого высокого сана. Соборы, которые собирались, чтобы положить конец неурядице, часто порождали только новую смуту. Мудрено ли, что и голос папы потерял прежнюю свою силу. Папа сам рассчитывал усилить свое значение и власть соединением церквей. Но какую цену имела хартия соединения, когда в Византии ни духовенство, ни народ и слышать о ней не хотели, несмотря на все старания императора и некоторых епископов, сторонников унии? Правда, папе удалось побудить польского короля Владислава III к борьбе с турками. Отважный король, незадолго перед тем одержавший несколько побед над турками, рассчитывая на обещанную помощь итальянского флота, смело и быстро двинулся с небольшим венгерско-польским войском на турок. Но помощь не явилась, и 9 ноября 1444 г. произошла под Варной страшная битва. Христианское войско потерпело совершенное поражение. Сам король погиб в этой битве.

Еще около десяти лет томилась Византия между жизнью и смертью. Турки все более и более теснили этот роскошный, но слабый город. Даже в окрестностях Константинополя не стало житья от притеснений и насилий турок. На просьбы и жалобы императора на турецкие неправды султан не обращал никакого внимания. Наконец, турки стали строить свои укрепления на берегу Босфора, почти у самой столицы императора. Дольше терпеть нельзя было, и император (Константин) увидел, что ему остается только погибнуть с честью на развалинах своего города. В душе его еще не угасла надежда, хотя и слабая, что не попустит Европа, чтобы Византия досталась туркам, и хоть в последнюю минуту, но помощь будет ему подана. Он послал просить ее у папы. А сам поспешно принимал все меры к обороне. Положение города на возвышенном месте, крепкие каменные стены, грозные башни, широкие и глубокие рвы – все это подавало надежду на долгую и успешную оборону. Не раз уже Царьград отбивал сильных врагов от своих стен. Но надежда на помощь оказалась плоха. Папа (Николай V) сильно злобился на византийцев за то, что они противятся соединению церквей. Никто из западных государей и не подумал подняться на помощь погибающей Византии. Только торговые города – Генуя и Венеция решились ей помочь: эти города вели большую торговлю с восточными странами и в Черном море, и для них было очень невыгодно, чтоб Константинополь и проливы, соединяющие Средиземное море с Черным, попали в полное владение турок. Но скорой и большой помощи и отсюда нельзя было ждать. Пришлось своими силами бороться. Надо было из городского населения набирать защитников. Но что это было за население?! Когда разнеслась по городу весть о близкой опасности, многие жители, особенно богатые, стали немедленно выселяться из Византии: имущество и жизнь для них были дороже родины. Составлен был, по приказу императора, список добровольцев, желающих оборонять город. И пяти тысяч не набралось их, а населения в городе было до двухсот тысяч! Все это не предвещало ничего доброго. К этой горсти людей присоединилось еще около двух тысяч иноземных наемников. Но воодушевление этой горсти героев было так велико, они принялись так усердно готовиться к бою, и решимость их погибнуть под стенами города, но не сдать его, была так сильна, что у многих зародилась надежда, что совершится чудо и эти доблестные бойцы отобьют полчища Магомета.

6 апреля 1453 г. началась осада Константинополя. До трехсот тысяч закаленных в бою турок расположилось вокруг его стен. Около четырехсот кораблей должны были действовать с моря. Турки, еще полудикое, грубое племя, во многом стояли ниже европейцев, – но только не в военном деле. У турок были и пушки, и стенобитные машины (тараны), и метательные: постоянно они вели войну, понятно, что должны были позаботиться обо всех военных принадлежностях. На войну с христианами турки смотрели как на святое дело; по верованиям их, воины, павшие в битве, занимали первое место в раю, где наслаждались всеми радостями, всеми благами, какие только могло создать горячее их воображение. При этом они твердо верили, что ни один смертный не избежит своей судьбы. Понятно, каких воинов могла дать свежая и сильная турецкая орда своему властителю-султану, по одному знаку которого всякий турок шел на верную смерть.