Клуб бездомных мечтателей - Лиз Мюррей

Откровенно говоря, я ожидала от него большего энтузиазма.

– И все? – спросила я.

– Ну, да, замечательно, – ответил он и рассмеялся.

– Я к тому, что все, момент истины настал. – Казалось, что я хотела заразить его своим энтузиазмом. – Скоро я все узнаю.

На лице Пери появилось знакомое мне выражение, которое оно всегда принимало, когда он хотел что-то посоветовать.

– Что? – спросила я. – У тебя такое выражение лица, словно ты хочешь мне что-то сказать.

Я уважала его мнение и хотела его знать. Он пожал плечами и сказал:

– Лиз, это замечательно… Но я надеюсь, ты понимаешь, что ты всегда останешься такой, какая ты есть, в какой бы колледж ты ни попала. На работе, на собеседованиях, в твоих отношениях с людьми… В этом смысле ответ из Гарварда вообще ничего не меняет. Ты такая, какая ты есть, и все тут. Поэтому успокойся и пойми: каким бы ответ ни был, в твоей жизни все будет нормально.

Если бы я плохо знала Пери или не любила его, то могла бы расценить его слова, будто ему безразлично то, что для меня важно. Или что он не понимал, какое огромное значение для меня имеет ответ из Гарварда. Я не могла холодно и равнодушно относиться к такой важной для меня вещи. Но я любила Пери и верила ему, поэтому решила хорошо обдумать сказанное. Я кивнула и ответила:

– Понятно.

– Послушай, Лиз. Где бы ты ни оказалась, ты добьешься того, к чему стремишься. Посмотри на то, чего ты уже добилась. Именно поэтому я в тебе так уверен. Попробуй расслабиться, пожалей саму себя.

Он просто ошарашил меня своими словами. Я и не подозревала, что мне надо расслабиться и более бережно относиться к себе.

В тот вечер письма в почтовом ящике не оказалось. Весь вечер по пути домой и лежа в кровати я размышляла над тем, что сказал мне Пери. Я была слишком занята насущными вопросами своего выживания и не имела возможности оценить и обдумать все то, что со мной произошло, и как это изменило мою жизнь. Если по-простому, то у меня было слишком много забот. Каждый день надо было сделать домашнее задание, написать эссе или решить какую-либо насущную и неотложную проблему.

В ту ночь я последовала совету Пери, остановила бесконечную «беличью чехарду» и постаралась думать и чувствовать. Я лежала одна в темной комнате, вспоминая и анализируя все, что произошло со мной в этой жизни. Да, без сомнения, я достигла определенного успеха, но все это далось дорогой ценой. В моей жизни было много потерь. Папа, «без боя» сдавший меня в приют. Мама в больнице, беззвучно двигавшая губами. Ночи, проведенные на лестничной клетке. Мысли о том, сколько времени пройдет, пока меня хватятся и начнут искать после моего исчезновения, если меня вообще кто-то будет искать.

Я лежала под одеялом и отдавалась нахлынувшим чувствам. Я глотала соленые слезы, вспоминала все то, что потеряла, и скорбела. Я выплакалась и не могла больше плакать.

Когда я полностью отдалась своей грусти, я испытала что-то новое. Я признала боль, которую испытала за всю свою жизнь, и вместе с ней – все радости и достижения. Я вспомнила свои маленькие победы: когда я словом и делом доказывала свою любовь к родителям; дни, когда мне так не хотелось вылезать из кровати, но я все-таки это делала и шла в школу; то, что я сама себя обеспечивала и зарабатывала на жизнь; и что я убрала челку и научилась смотреть людям в глаза. Я вспомнила теплые и дружеские отношения, которые сложились у меня за все эти годы, и те дни, когда мне так хотелось сдаться, но я этого не сделала.

Я поняла, что Пери был совершенно прав и со мной действительно все в порядке. В прошлом у меня было много проблем, но сейчас эта ситуация изменилась. Я уже не жила на улице, а спала в своей кровати. Впервые за последние месяцы я перестала ежесекундно думать, примут меня в Гарвард или нет, а решила расслабиться.

Следующий день был субботой. Было очень жарко, и я села с книгой на ступеньки перед парадным входом в дом. Так в ожидании почтальона я провела несколько часов. По улице проезжали автобусики, продающие мороженое. Мамы в лосинах из спандекса и пластиковых шлепках болтали между собой и внимательно следили за детьми. Кто-то на верхних этажах громко слушал латиноамериканскую музыку. Я потела на солнце, постукивала ногой от нетерпения и теребила страницы книги. Глазами я косила в сторону угла, откуда должен был появиться почтальон.

Где-то после двенадцати я увидела почтальона в четырех домах от моего. Я захлопнула книгу. Почтальон с кем-то разговаривал и не спешил закончить свое общение.

Так каким же будет конверт: маленьким или большим?

Напротив моего дома остановился автобусик с мороженым, и его окружила стайка детей. Кто-то через дом открыл гидрант, чтобы прохладной водой освежить знойный воздух. Рядом подростки чеканили баскетбольный мяч. Почтальон медленно приближался. В его сумке было адресованное мне письмо. В этот момент я снова вспомнила слова Пери о том, что у меня в любом случае все будет хорошо.

Месяцы ожидания и переживаний подошли к концу, и я перестала напрягаться. Я поняла, что я никак не могу изменить то, что написано в письме. Я уже сделала все, что могла сделать.

«Господи, дай мне спокойствия, чтобы принять то, что я не могу изменить, и смелости изменить то, что могу. А также мудрости, чтобы понять разницу».

Моя жизнь изменилась только после того, как я сосредоточила свое внимание на тех областях, которые я была в силах изменить. Я не ломала голову над тем, что я изменить не в состоянии.

Я не могла изменить ситуацию, которая сложилась в семье Сэм, но я могла быть ее другом. Я не могла изменить Карлоса, но я могла его оставить и заниматься собственной жизнью. Я не могла излечить от зависимости родителей, но могла простить и любить их. Я могла построить свою собственную жизнь, не омраченную тенью прошлого.

Почтальон приближался, и я поняла: вне зависимости от того, что будет в письме из Гарварда, эта информация не изменит мою жизнь. У меня все впереди, и то, чего я в этой жизни добьюсь, не может быть обусловлено только одним фактором. Моя жизнь будет такой, какой я сама ее сделаю, шаг за шагом двигаясь к выбранной цели.

Эпилог

Я сидела в главном зале выставочного центра в Буэнос-Айресе и ждала выступления далай-ламы. Была середина лета, очень жарко, а кондиционер работал весьма экономно. Я, вся в испарине, ерзала на стуле, сидя довольно далеко от сцены и наблюдая ее только с «подложкой» из массы людских голов. Зрителями были семьсот крупнейших бизнесменов из самых разных стран. Я участвовала в ежегодной конференции о вдохновении и работе с людьми, на которой основным спикером был далай-лама. Я должна была выступать сразу после него.

Руководителям компаний и бизнесменам дали редкую возможность задать ему вопросы после выступления. Эти вопросы были сложными, политическими, и, отвечая на них, далай-лама не жалел своего времени. При помощи переводчика Его Святейшество на каждый вопрос отвечал от десяти до пятнадцати минут и невероятно детально. Когда время подошло к концу, ведущий вечера осмотрел зал в поисках человека, который задаст последний вопрос.

Получилось так, что я, как следующий спикер после далай-ламы, получила возможность задать ему один вопрос. Но о чем я могла его спросить? Все смотрели на меня, включая и самого далай-ламу. Что произошло дальше, стало для меня одним из самых серьезных жизненных уроков. Но об этом чуть позже.

Сперва объясню, как я «дошла до жизни такой». Благодаря тому, что мой жизненный путь пересекся с далай-ламой, мои друзья из Бронкса стали называть меня «Форест Гамп». Они привыкли к тому, что я путешествую по всему свету, провожу семинары с сотнями людей и рассказываю, как вдохновлять. У меня есть компания Manifest Living[28], которая помогает взрослым людям жить, как они считают нужным и полезным. Меня часто привлекают в качестве мотивационного спикера. Так уж получилось, что я нашла себя там, где мое присутствие приносит пользу.

Я и понятия не имела, что все так может обернуться. Все началось со статьи в The New York Times. Потом про меня писали другие газеты и журналы. Я получала награды, мне даже посвятили весь выпуск передачи «20/20». На канале Lifetime Television вышло кино «Лиз Мюррей: От бездомной до Гарварда». В общем, много чего происходило, но это уже совершенно другая история, не имеющая отношения к этой.

Я путешествовала, училась и отдыхала от учебы. Я уезжала и возвращалась в Нью-Йорк, где жили мои друзья и отец.

Папа бросил наркотики после того, как у него диагностировали ВИЧ. Сотрудники приюта, в котором он жил, помогли ему найти нужных врачей и получить лекарства. После тридцати лет употребления папа был ВИЧ-позитивным, у него обнаружились большие проблемы с сердцем, гепатит С и на три четверти разрушенная печень.