Разоблаченный любовник - Дж. Уорд

— Ага, потому что ты играешь тут со мной в «Кошмар на улицы вязов». — Ви оттолкнул короля назад и вошел в свою спальню.

Он надел свою перчатку на руку. Роф прислонился к косяку.

— Послушай, Ви….

О нет, просто быть не может!

— Я в порядке.

— Конечно ты в порядке. В этом-то все дело. Я даю тебе время до конца недели. Если ты не придешь в себя к тому моменту, я выкину тебя из обоймы.

— Что?

— Время отпуска. Расслабишься-повеселишься.

— Ты из ума выжил? Ты понимаешь, что теперь нас четверо? Ведь Тор ушел. Ты не можешь позволить себе…

— Потерять тебя. Да, я знаю. Но ты не будешь убит из-за того, что творится в твоей башке. Или, в нашем случае, не творится.

— Послушай, мы все переживаем…

— Бутч недавно заходил. Рассказал мне о твоем кошмаре.

— Вот мудила. — Черт, за болтовню он вколотит соседа в землю, как столб.

— Он правильно поступил, рассказав мне. Ты сам должен был сделать это.

Ви подошел к столу, на котором закручивал в бумагу свой табак. Он быстро скрутил одну сигарету, просто из нужды чем-нибудь занять рот. Либо так, либо Бутчу конец.

— Тебе нужно провериться, Ви.

— Где? У Хэйверса? Ни томография, ни лабораторные исследования мне не помогут, потому что проблема не физического свойства. Послушай, я разберусь с собой. — Он оглянулся и выдохнул. — Я умный, помнишь? Я выясню.

Роф опустил свои солнечные очки: бледно-зеленые глаза горели как неоновые фонарики.

— У тебя есть неделя, чтобы исправить положение, или я расскажу все Деве-Летописице. А теперь, давай одевайся. Мне нужно поговорить с тобой о копе.

Король вышел в гостиную, и Ви, сильнее сжав сигарету, оглянулся в поисках пепельницы. Проклятье, он оставил ее снаружи.

Он шагнул, было, по направлению к гостиной, но вдруг взглянул на руку. Подняв ночной кошмар, затянутый в перчатку, ко рту, он стянул кожаную оболочку зубами, и уставился на свое светящееся проклятие.

Черт. С каждым днем свечение становилось все ярче и ярче.

Затаив дыхание, он надавил горящей сигаретой на ладонь. Когда пылающий конец встретился с кожей, белое свечение вспыхнуло сильнее, подсвечивая предупреждающие татуировки, пока они не стали выглядеть объемными.

Самокрутка была уничтожена вспышкой света, ожог покалывал нервные окончания. Осталась только пыль, и он развеял ее по воздуху, наблюдая за маленьким облаком, несущимся вперед и распадающимся в никуда.

Марисса прошлась по пустому дому и, в конце концов, вернулась обратно в гостиную, откуда и начала обход. Этот дом был значительно больше, чем ей казалось, ведь под землей располагались еще шесть спален. Боже, она взяла его в аренду потому, что он казался намного меньше, чем особняк брата — Хэйверса, — но и размеры были весьма относительны. Этот производил впечатление настоящей громадины. Совершенно пустой громадины.

Представив, как переезжает сюда, она поняла, что никогда до этого не оставалась в доме одна. В особняке-клинике всегда были слуги, Хэйверс, пациенты и медицинский персонал. Жилище Братства тоже было полно людей.

— Марисса? — Стук тяжелых ботинок Рейджа стал громче. — Время идти.

— Я еще не посмотрела комнаты.

— Фритц вернется и осмотрит их.

Она покачала головой.

— Это мой дом. Я хочу это сделать сама.

— Всегда есть завтрашний вечер. Но сейчас мы должны идти.

Она огляделась вокруг в последний раз и направилась к двери.

— Хорошо. Завтра.

Они дематериализовались обратно в особняк, и когда проходили через вестибюль, она почувствовала запах жареного мяса и услышала разговор, доносящийся из столовой. Рейдж улыбнулся ей и начал разоружаться. Снимая кобуру для кинжалов с плеч, он позвал Мэри.

— Привет.

Марисса обернулась. Бутч стоял в тени бильярдной, опирался на стол и держал в руке низкий хрустальный бокал. На нем был красивый костюм и голубой галстук… Но, смотря на него, она видела лишь обнаженное тело и руки, упирающиеся в матрас, по обе стороны ее головы.

Как только тепло закружилось внутри нее, он отвел глаза.

— В брюках ты совсем другая.

— Что?.. О, это брюки Бэт.

Он сделал глоток из бокала.

— Слышал, ты сняла дом.

— Да, я только что вернулась…

— Бэт сказала мне. Так как долго ты пробудешь здесь? Неделю? Меньше? Вероятно меньше, правильно?

— Наверное. Я собиралась сказать тебе, но я только арендовала его, и столько всего произошло, что у меня просто не было времени. Я не пыталась скрыть это от тебя, ничего подобного. — Он не ответил, и она продолжила: — Бутч? Ты… У нас все в порядке?

— Ага. — Он посмотрел на скотч в бокале. — Или, по крайней мере, будет.

— Бутч… Послушай, то, что произошло…

— Ты знаешь, что мне наплевать на пожар.

— Нет, я имела в виду… в твоей спальне.

— Секс?

Она покраснела и опустила глаза.

— Я хочу попытаться еще раз.

Он ничего не ответил, она подняла взгляд.

Его карие глаза были напряжены.

— Ты знаешь, чего я хочу? Хоть раз быть тем, кого будет достаточно для тебя. Хоть… один раз.

— Ты…

Он развел руками и посмотрел на свое тело.

— Нет, не в таком виде. Но я сделаю так, что смогу. Я позабочусь об этом.

— О чем ты говоришь?

— Ты позволишь мне сопровождать тебя на обед? — Словно чтобы отвлечь, он шагнул вперед и протянул руку. Она не приняла ее, и он сказал: — Доверься мне, Марисса.

Спустя несколько мучительно долгих секунд, она любезно согласилась, благодарная, по меньшей мере, за то, что он не отшатнулся от нее. Потому что именно это, она могла поклясться, произошло после пожара.

— Эй, Бутч. Подожди, приятель.

Оба, и она, и Бутч, обернулись. Роф вышел из потайной двери под лестницей, за ним следовал Вишес.

— Добрый вечер, Марисса, — сказал король. — Коп, ты мне нужен на секунду.

Бутч кивнул.

— Что?

— Ты извинишь нас, Марисса?

Выражение лиц Братьев было мягким, а тела расслабленными. Но она не на мгновение не поверила, что ничего особенного не происходит. Как же ей остаться поблизости?

— Я буду ждать тебя за столом, — сказала она Бутчу.

Она направилась в столовую, потом замерла и обернулась. Трое мужчин стояли вместе: Вишес и Роф возвышались над Бутчем. Удивленное выражение показалось на лице Бутча, его брови поднялись да самого лба. Затем он кивнул и скрестил руки на груди, словно собрался с силами и приготовился к работе.

Ужас захлестнул ее. Дела Братства. Она знала наверняка.

Когда, десять минут спустя, Бутч подошел к столу, она спросила: