Феникс - Константин Калбазов

По сторонам они смотрят внимательно, поэтому долго Виктору наблюдать не пришлось. Раздался выстрел, и он уже в который раз за сегодня услышал стук свинца о сухое дерево. Очевидно, стреляли из пистоля, мушкет непременно пробил бы дверь насквозь. Кстати, двое вооружены как раз мушкетами. Едва эта мысль обожгла сознание, как он плюхнулся на пол. Но никто не стрелял. Видимо, палить наобум им не хотелось, мушкетов только два, а пистолей побольше будет.

Выходит, арсенал вскрыт. А чего тогда топор продолжает стучать как заведенный? Крюйт-камера! Они во что бы то ни стало хотят добраться до запасов пороха! Но раз топор все еще стучит, значит, дверь пока не поддалась. Думая об этом, он уже тянет из подсумка гранату.

Виктор вновь приоткрыл дверь, но на этот раз он не стал выглядывать, а катнул в щель гранату. Раздались еще два выстрела из пистолей и мушкетный выстрел. Не стой он на четвереньках, непременно получил бы увесистый свинцовый шар, а так тот прошел высоко над головой. Взрыв! Толкнув дверь, он ворвался на батарейную палубу, держа пистоли на изготовку. В просторном помещении висит белесый дым, но не сказать, что он застилает обзор, все же в заряде не особо много пороху. Видно если и не четко, то терпимо. Один корчится на палубе. Двое других, оглушенные и дезориентированные, ничего предпринять не успевают.

Два торопливых выстрела — и Виктор уже у люка. Что там? Уже проломили дверь или прекратили работу из-за взрыва? Виктор взялся за последнюю гранату и в сомнении замер. Крюйт-камере в общем-то много и не надо, но, с другой стороны, иначе вниз и не спуститься. А-а-а, черт, конец один! Доведенные до отчаяния пираты вполне могут подорвать корабль, а если они еще не вскрыли дверь, то и опасности никакой.

Граната летит вниз, а когда взрывается, следом сквозь выметнувшийся оттуда дым ныряет и сам Виктор. Раздаются три торопливых выстрела, а через несколько секунд над проемом появляется усталый и грязный Волков.

Парни сноровисто поднимались на палубу и, прикрывая друг друга, разбегались по палубе, беря ее под контроль. Вот только никого, кто бы мог им оказать сопротивление, в поле зрения не наблюдалось. Виктор сидел на бухте каната, устало привалившись к фок-мачте, и с какой-то отстраненностью наблюдал за происходящим.

— Атаман! Ты в порядке?! — Зван обеспокоенно осматривает своего командира и отмечает, что на плече есть царапина, солидная, но уже не кровит, в правую щеку впилась крупная щепа, и опять никакого кровотечения. В целом вроде нормально.

— Мужики, а где вас носило? Меня же тут чуть не сожрали, — отчего-то вспомнив реплику червяка из бородатого анекдота, рассмеялся Виктор.

Глава 9

Первый после Бога

По возвращении в Астрань никакого фурора или чего-то отдаленно напоминающего торжественную встречу, разумеется, не было. На борт «Ворона» поднялся портовый чиновник, поинтересовался принадлежностью корабля и грузом, после чего получил причитающееся и убыл восвояси. Правда, настоятельно рекомендовал в кратчайшие сроки обратиться к полковому воеводе с прошением о выдаче необходимых бумаг. Чего только не бывает в море, да и не перепадет от этого чиновнику, так что к тому, что ему сообщил Виктор, он отнесся вполне прохладно.

А вот воевода с искренним удивлением взирал на представшего перед ним мужчину в зверином обличье. За свои пятьдесят лет он встречал много наглецов, но чтобы вот такого, который станет, глядя в глаза, беззастенчиво врать… Нет, такие ему не попадались. Ведь терпение у воеводы не безграничное, чтобы выслушивать всякие байки, с ним надо как на духу, как на исповеди. Потому как характером он крут. С другой стороны, глупцом не был никогда.

Виктор долго ломал голову, как быть с кораблем, который так непросто ему достался. Окунь и члены его команды, понятное дело, ни на что не претендовали, это добыча, а они в плавании были по найму и плату получили сполна. Зван, паразит такой, пообещал тройную плату, словно у контрабандистов был иной выход. Впрочем, Бог с ними. Подряжались-то на одно, участвовать пришлось в другом, опять же двое убитых, трое раненых, причем одного едва довезли, и, выживет ли, неизвестно.

Едва узнав о том, что караван уже прибыл, Виктор поспешил отправить на тот постоялый двор гонца. Во-первых, нужно отменить распоряжение о продаже скотины. Он очень надеялся, что за те пару дней обстоятельные Богдан и Беляна еще не успели все пустить с молотка. Во-вторых, надо попросить бабушку Любаву посмотреть раненых, все же люди получили ранения, вытаскивая его из переделки. В настоящий момент они находились на «Вороне», который куда больше подходит для их перевозки. Там же были и еще пять человек из команды «щуки». Ох и намаялись же они с этим переходом! Мало того что людей в обрез, так еще с морской наукой незнакомы, но ничего, помаленьку-полегоньку все же управились.

«Шустрый» задерживался с прибытием по известным причинам. Награда там или нет, но груз нужно сбросить в надежном месте. Дело прежде всего. А уж потом с пустым трюмом и со всем уважением — в порт. Бригантина могла и в море обождать полдня, но раненые ждать не могли, им срочно нужна была квалифицированная помощь, так что пришлось разделиться.

Ну и немаловажен был молодой боярич Вяткин, над которым Бургас покуражился от души. Хорошо хоть живым и при памяти доставили, а то об их «любви» давно известно, еще пустят слух, будто Добролюб пришиб его из-за давних распрей. Так что оповестить гонец должен был и Смеяну. Вот сразу пусть убедятся, что к плохому самочувствию Бояна он не имеет никакого отношения. Конечно, и за труп обещали плату, да только как бы та плата плахой не обернулась. Лучше уж так.

А насчет корабля он все же придумал. Помнится, еще на прежней Земле он смотрел документальный фильм о пиратах Карибского моря. Кажется, эта идея принадлежала Эдварду Тичу. Обосновавшись на берегу и приняв личину добропорядочного сквайра, он измыслил особый вид пиратства. Он вдруг стал обнаруживать в море бесхозные корабли, которые, согласно существующему закону, становились собственностью нашедшего. Кажется, такое положение существует и по сей день. Ну, в смысле там, откуда он прибыл. Нетрудно догадаться, как пират организовывал бесхозность кораблей: его претензии просто некому было оспорить, ведь никто из членов экипажа не выживал. С тамошним губернатором у него имелась договоренность. Так что до определенного времени все было шито-крыто.

Окунь пояснил, что это вполне существует и здесь. Все, что нашел в море, бесхозное. Оно твое по праву, и никто не может его оспорить. А кто, собственно, оспорит, коли вся команда до последнего человека крабов кормит? Боян не в счет. Даже если кто и захочет обратить на это внимание, он там был в качестве товара, но никак не члена экипажа. Да и сомнительно, что кто-то из Вяткиных захочет так отплатить за услугу. Это нужно скорее для Клузиума, никто иной в этом отношении даже не вякнет, а империя так и вовсе еще похлопает в ладошки, ведь одним клузиумским пиратом стало меньше.