Речные заводи. Том 1 - Ши Найань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совершив обряд жертвоприношения, все шестеро друзей в хорошем расположении духа выпивали и закусывали во внутренних комнатах. Вдруг вошел работник и доложил:
– У ворот стоит какой-то монах. Он, очевидно, просит подаяния на монастырь.
– Что ж ты сам не можешь ему подать? – удивился Чао Гай. – Ты же видишь, что я занят гостями. Выдай ему шэн31 пять риса, и дело с концом. Стоит ли беспокоить меня?
– Да я уже давал ему рис, только он не берет, – ответил работник, – говорит, что ему нужно с вами повидаться.
– Видно, ему показалось мало, – решил Чао Гай, – прибавь еще два-три доу32 и скажи, что староста пригласил к себе сегодня гостей и потому не может к нему выйти.
Работник ушел, но через некоторое время вернулся обратно:
– Я дал монаху еще три доу риса, но он никак не хочет уходить. Говорит, что он даос и пришел сюда не за деньгами и не за рисом, а лишь ради того, чтобы повидаться с вами.
– Вот бестолочь! – рассердился Чао Гай. – Даже поговорить с людьми толком не умеешь! Передай этому монаху, что сегодня я занят… Пусть придет в другой раз, я приму его.
– Все это я уже ему говорил, – возразил работник, – а он твердит только одно, что пришел не за подаянием, а потому лишь, что слышал о вас как о человеке честном и справедливом, и пришел повидаться с вами.
– До чего ж ты надоедлив! – с досадой воскликнул Чао Гай. – Даже в таком простом деле и то не можешь помочь мне. Если ему все еще кажется мало, прибавь три-четыре доу риса. Стоит ли из-за такого пустяка разговаривать! Если бы я не был занят с гостями, то, конечно, вышел бы к нему. Ступай выдай ему, сколько он хочет, и уж больше не приходи сюда.
Работник ушел, но через некоторое время снаружи послышался шум, и в комнату, едва переводя дух, влетел другой работник с криком:
– Господин! Монах разозлился и стал избивать работников!
Это сообщение очень встревожило Чао Гая. Он поспешно встал из-за стола и, обращаясь к своим гостям, сказал:
– Прошу вас, дорогие друзья, посидеть здесь, а я пойду посмотрю, что там происходит.
Выйдя во двор, он увидел у ворот поместья огромного монаха ростом в восемь чи, благообразного и осанистого на вид. Стоя под зелеными ивами, он направо и налево наносил удары наступавшим на него крестьянам, выкрикивая при этом:
– Ах вы деревенщина неотесанная!
– Почтенный монах, прошу вас, успокойтесь, – обратился к нему Чао Гай. – Вы пришли к старосте Чао Гаю, конечно, за подаянием. Но ведь вам выдали рис, так чем же вы еще не довольны?
В ответ на это монах расхохотался и сказал:
– Я, скромный монах, явился сюда не за подаянием. Для меня сейчас и сто тысяч связок денег нипочем. Я пришел исключительно для того, чтобы повидать старосту. Мне нужно сказать ему несколько слов, а эти невежды принялись ругать и гнать меня. Вот я и рассердился.
– А раньше вы знавали старосту? – спросил Чао Гай.
– Нет, я только слышал о нем, а видать не видел, – отвечал монах.
– Так ваш покорный слуга и есть староста Чао Гай, – сказал тот. – Что же вы хотели мне сказать?
– Вы уж простите меня! – сказал тогда монах. – И разрешите мне приветствовать вас, как полагается.
– Не надо церемоний, почтеннейший, – отозвался Чао Гай. – Прошу вас в дом выпить со мной чаю.
– Премного вам благодарен, – отвечал монах, и оба они направились к дому. Заметив, что хозяин ведет монаха в дом, У Юн вместе с Лю Таном и братьями Юань перешел в другие комнаты, чтобы не попадаться незнакомцу на глаза.
Посидев немного с Чао Гаем и выпив чаю, монах сказал:
– Мне неудобно говорить здесь. Нет ли у вас более укромного местечка, где мы могли бы побеседовать наедине?
Тогда Чао Гай пригласил своего гостя в дальнюю комнату. Они расселись, как положено, – один на месте хозяина, другой на месте гостя. И тогда Чао Гай спросил монаха:
– Могу ли я осведомиться о вашем почтенном имени и узнать, где вы живете?
– Фамилия моя Гун-Сунь, – отвечал монах, – мирское имя Шэн, а монашеское – И-цин. Сам я из Цзичжоу. С детства я пристрастился ко всякого рода оружию и во многих областях военного искусства достиг немалых успехов. Овладев также искусством волшебства, я легко могу вызвать дождь и ветер и даже летать на облаках. За это вольный люд окрестил меня Драконом, летающим в облаках. Почтенное имя старосты Чао Гая из деревни Дунцицунь я слышал уже с давних пор, но никак не представлялось случая повидаться с вами лично. Сейчас в честь нашего знакомства я хотел бы преподнести вам в подарок драгоценности на сто тысяч связок монет. Не знаю только, согласитесь ли вы, высокоуважаемый, принять такой дар?
Услышав это, Чао Гай, смеясь, спросил:
– Уж не подарки ли сановнику Цай Цзину ко дню рождения, которые посылают с севера, имеете вы в виду?
– Откуда вы знаете об этом? – изумился гость.
– Я лишь высказал догадку, – отвечал Чао Гай, – а так это или нет – не знаю.
– Мы не должны упускать такого богатства, – заговорил Гун-Сунь Шэн. – Недаром старая поговорка гласит: «Если ты что-нибудь упустил, – пеняй на себя». Какого вы мнения на это счет, уважаемый староста?!
Но не успел он проговорить эти слова, как в комнату ворвался человек, схватил Гун-Сунь Шэна за грудь и крикнул:
– Я давно уже подслушиваю ваш разговор! Вот это ловко! Как смеете вы предлагать дело, явное участие в котором карается законом, а тайное – богами?
Это неожиданное вторжение так напугало Гун-Сунь Шэна, что он даже в лице изменился.
Только приняли решенье
И еще договориться
Не успели обо всем,
