Убийца с крестом - Марсель Монтечино

Аттер наклонился вперед и оперся локтями о стол.

— Продолжай.

Уолкер начал входить во вкус. Ему редко доводилось встречать человека, который был готов выслушать его.

— Евреи вечно подстраивают всякие гадости. Это ослабляет Америку. Они выставляют белых людей дураками. Чудовищами. В своих книгах, газетах, по телевизору, в кинофильмах. Они все евреи — писатели, актеры и все прочие. Все они. Журналисты. Телерепортеры. Все они жиды. Они заправляют всей этой — как они ее называют? — массовой информацией. Вся эта дерьмовая массовая информация в руках жидов. Они делают все, чтобы прибрать ее к рукам. — Уолкер кивнул Аттеру. — Вы сами писали об этом в «Кларионе».

Аттер смял пальцами жестянку.

— Верно, я писал обо всем этом в «Кларионе». Но мне нравится, как ты все это излагаешь. Продолжай.

— Короче, евреи представляют только одну сторону — ту, которая им выгодна. Они врут, а бороться с этим невозможно, потому что все в их руках. Услышать правду просто негде. И вот они врут, выставляя себя в лучшем свете, будто бы они герои, говорят, что ниггеры — хорошие, мексиканцы и китайцы — хорошие, и все потому, что сами они — всего лишь потомки ниггеров. У них все хорошие, кроме белых христиан. Они выставляют белых христиан дураками. И так все время.

— А зачем они это делают?

— Чтобы ослабить Америку, — отрывисто произнес Уолкер. Он почувствовал, что все присутствующие отнеслись к его словам с одобрением. Наконец-то Уолкер попал туда, куда стремился. — Чтобы Америка прогнила до мозга костей.

— Зачем?

— Чтобы коммунисты смогли взять верх. Просто войти и победить. Евреи всегда об этом мечтали. Евреи изобрели коммунизм...

— Карл Маркс, — сказал Аттер, одобрительно кивнув.

— И потом, когда они наводнят Америку своими полчищами, словно крысы, они станут насаждать коммунизм, подстрекать к беспорядкам и захватят Америку. Ведь Америка — это настоящая земля обетованная, и евреям не остается ничего, кроме как попытаться все здесь разрушить. Они выдумали профсоюзы, агитируют ниггеров, они продали бомбу Советам. Вот так. Вы и сами это знаете.

Уолкер еще отпил пива и продолжал, не дожидаясь вопросов:

— Они готовят Америку к большому захвату. Делают из белого человека мягкотелого труса, боящегося даже собственной тени, неуверенного в себе. Вот такой у евреев план. Вот затем-то они и втравили нас во вьетнамскую войну, затем обеспечили нам поражение, так что теперь мы чувствуем страх и слабость. Когда явятся коммунисты, им останется лишь все прибрать к рукам. Никаких проблем, никакой борьбы. Вот что задумали евреи. И все идет точно по их плану.

— А зачем евреи борются за победу международного коммунизма?

— Чтобы покончить с христианством раз и навсегда. И тогда Иуда победит Христа. И эти ублюдки, эти слизняки станут плевать на него. Затем они обратят белых людей в рабство и заставят работать на своих фабриках; они поставят над нами ниггеров и сделают их нашими хозяевами. Они отдадут наших женщин ниггерам, чтобы те их трахали, и уже через поколение не останется ни одного белого человека, кроме иудеев. Хотя они и не настоящие белые, но они хитры и коварны, а все эти полунегры будут идиотами, так что евреи будут править миром без всяких затруднений и становиться все богаче и богаче.

Уолкер, слегка запыхавшись, умолк. В комнате царила гробовая тишина. Джесс Аттер встал и обошел вокруг стола. Сев на край столешницы, он скрестил руки на груди.

— Да, это правда. Все, что ты говоришь, — правда. Это настоящий позор, что в мире так мало людей, которые были бы способны видеть истину, как ты.

Лицо Уолкера засияло.

— Значит, ты хочешь вступить в нашу организацию? — спросил Аттер, глядя на Уолкера сверху и улыбаясь ему.

— Больше, чем чего бы...

— ...чего бы то ни было, — закончил за него Аттер, вызвав одобрительный смех в комнате. Высказанная таким образом поддержка согрела душу Уолкера.

— Мы не только занимаемся дебатами, — продолжал Аттер. — Нам не пристало сидеть, созерцая свой пупок, как это делают в большинстве известных нам добропорядочных проамериканских организаций...

Опять раздался смех.

— Шататься по закоулкам клуба, попивая пивко и хвастаясь друг перед другом, какие мы крутые парни. Подобная болтовня не спасет цивилизацию. Мы готовимся к действию. К действию, направленному на решение назревших проблем.

— Да-да, правильно! — нетерпеливо воскликнул Уолкер.

— Именно поэтому я стал кандидатом в Законодательное собрание штата, — заявил Аттер, расхаживая по толстому ковру. — Мы должны оттуда выдавать информацию. Мы должны сделать так, чтобы люди слышали слово правды. Мы должны быть готовы к самопожертвованию ради возрождения нашей национальной расы. Каждый член Клана — солдат на передовой линии фронта борьбы за выживание арийско-христианской расы. — Аттер стоял прямо перед Уолкером и смотрел на него сверху вниз. — Ты готов к такому самопожертвованию?

— Да, сэр.

— Ты уверен в этом? Нам не нужны липовые патриоты. Ты уверен, что готов принести себя в жертву ради нашего дела?

Уолкер сглотнул застрявший в горле комок.

— Я уже начал.

Аттер вопросительно заглянул ему в лицо.

— О чем это ты?

Уолкер нервно оглядел комнату.

— Говори же, сынок. Мы здесь в полной безопасности.

Уолкер еще раз сглотнул.

— Вы знаете об этих евреях в Лос-Анджелесе? Которых пришили?

Молчание.

— Это я сделал. Я — тот самый Убийца с крестом.

Аттер долго смотрел ему в глаза. Его улыбающиеся губы сложились в жесткую гримасу. Почувствовав, что тишина за его спиной стала угрожающей, Уолкер смутился. Он заставил себя улыбнуться.

— Так ты и есть тот самый герой? — мягко спросил Аттер.

Уолкер кивнул.

— Да. Да, это я.

Аттер быстрым шагом отошел от стола и остановился у плаката с изображением концлагеря, повернувшись спиной к Уолкеру и к остальным, и принялся рассматривать фотографию. Уолкер смотрел ему в спину и пытался понять, что же произошло. Чувство покоя и удовлетворенности, владевшее им мгновение назад, ушло словно вода сквозь сито.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже дети притихли, глядя во все глаза.

Наконец раздался голос Аттера.

— Тебе не удалось обмануть меня ни на минуту, — сказал он, не оборачиваясь.

— Что? — спросил Уолкер с застывшей на лице улыбкой.

Аттер обернулся.

— Я сказал, тебе не удалось обмануть меня ни на секунду.

Уолкер потряс головой, словно желая вытряхнуть пыль из ушей.

— Я не пони...

— Но, готов поклясться, остальных ты сумел обвести вокруг пальца, а? — крикнул Аттер, обращаясь к своим людям. — Я готов спорить, вы попались на удочку этого иуды, поверили тому дерьму, что он тут наговорил.

В мозгу Уолкера закружился вихрь, и он никак не мог собраться с мыслями.

— Прошу вас, я...

— Кто ты такой? — заорал Аттер с перекошенным от ненависти лицом. — Кто тебя подослал? ФБР? Департамент правопорядка? А может быть, ты один из наемных шпиков Джерри Кана?

— Мистер Аттер, тут какая-то ошибка...

— Впрочем, ладно. Можешь не отвечать. Я и так знаю, что ты из ФБР. Мне лишь хотелось посмотреть, станешь ли ты продолжать молоть эту чепуху. Когда ты вошел в дверь, я уже знал, что ты из ФБР. Мне известно, что ты побывал здесь три дня назад, получив задание внедриться в ядро нашей группы.

Уолкер растерялся. Он был настолько вне себя, что его губы шевелились, не издавая ни звука.

— Если ты и твои приятели думаете, будто у Джесса Аттера нет друзей в верхах, то вы глубоко заблуждаетесь. Нашу деятельность одобряют очень многие люди. Многие из них занимают высокие посты. И они шлют мне предупреждения! — воскликнул Аттер. — Предупреждения о том, что ко мне подосланы ищейки, собирающие информацию для того, чтобы покарать Джесса Аттера и помешать ему исполнить священную миссию. Уберите отсюда этого иуду, любящего евреев! Чтобы я его больше не видел!

Сильные руки сгребли Уолкера и вытащили его из кресла.

— Что я сделал? — завопил Уолкер. — Что я сделал?

— Прекрати строить из себя невинную овечку! — гневно произнес Аттер. — Какое тебе дали задание? Что ты мне должен был пришить? Заговор? Убийство?

— Прошу вас, скажите, что я такого сделал? — воскликнул Уолкер.

Аттер подошел поближе.

— Я тебе скажу, что ты сделал, — тихо прошипел он. — Ты опять недооценил Джесса Аттера. И тут ты крупно ошибся. Я с самого первого дня знал, кто этот лос-анджелесский герой. Я знал это даже раньше. Я планировал его действия. Я постоянно с ним общаюсь. Я отдавал ему приказы, ты, ренегат! Я отдавал ему эти чертовы приказы!

— Это неправда! — Уолкер бросился на Аттера, и Тини нанес ему короткий жесткий удар по почкам. Уолкер всхлипнул и упал на колени. Симпатичная женщина ударила его в пах, и Уолкер, корчась и извиваясь, растянулся на полу.

К нему подошел Аттер.