Цепной пес империи - 2 - Андрей Гудков

— Это пустяки. Немного одежды для своей ученицы, по сравнению с другими моими расходами — сущая ерунда. Так что не стесняйся.

Шеала промолчала.

— Ты красивая девушка, но не следишь за собой, носишь непримечательную одежду, волосы обрезала неровно. Почему?

Она ответила не сразу.

— Вам это так интересно?

— Раз я спрашиваю, значит интересно.

— Я устала от того, что все видят во мне красотку.

— Понятно, — вздохнул я. — Но это глупо. Многие платят огромные деньги специальным магам и волшебникам, чтобы выглядеть красивей.

— А я, наоборот, с удовольствием отдала бы эту красоту! — мрачно произнесла девушка. — Вы себе просто не представляете, каково это видеть зависть и ненависть в глазах подруги! Или понимать, что никому ты на самом деле неинтересна, тебя даже не слушают, а просто пускают слюни на твою внешность!

— Ну, мне это точно не понять, — серьезно сказал я. — Я красотой явно не отличаюсь. Что же касается тебя… внешность — это оружие, и в нашем деле очень ценное.

— Какое же это оружие?

— Очень простое. У меня внешность неприметная, поэтому мне легко слиться с толпой, остаться незамеченным. Ты наоборот, яркая и привлекательная, значит, ты легко можешь привлечь внимание к себе и помочь тем самым напарнику. И ты знаешь, что такое оружие?

— Ну… оружие — это оружие, мечи, шпаги…

— Нет. Оружие — это то, что ты можешь использовать против врага, — я остановился и посмотрел ученице прямо в глаза. — Если ты можешь использовать против врага свою внешность — значит это тоже оружие. Мужики теряют дар речи в твоем присутствии? Так используй это против них, а не жалуйся!

Шеала серьезно задумалась.

— Ты даже не представляешь, сколько секретов узнавали не хитрые разведчики, а казалось бы глупые красавицы. Куртизанки, танцовщицы, фаворитки и любовницы вертели мужиками, как хотели и творили политику. Порой генералы и чиновники сами выбалтывали секретные планы, чтобы произвести впечатление на какую-нибудь светскую красавицу.

— Астреяры так и собирались меня использовать…

— Я знаю, — спокойно ответил я. — Я собираюсь делать то же самое, о чем, кстати, предупреждал тебя. Но кроме этого я тебя еще и учу. Мне нужна не еще одна пешка, а помощница.

Девушка вдруг улыбнулась и кивнула головой. О чем интересно она подумала?

— Значит, будешь учиться использовать свою красоту?

— А разве этому учат?

— Конечно.

— Где?

— Да есть определенные заведения, — уклончиво ответил я. — В одном из них, кстати, нам сегодня предстоит одно дело.

Шеала согласилась сразу. Сложно было сказать, насколько ей понравился мой план, но и тени недовольства я не заметил. Чего нельзя было сказать об Арье. Нет, она ничего мне не сказала, но её взгляд был красноречивей многих слов. А еще мне пришлось взять её с собой.

— Не думала, что придется по борделям ходить, — недовольно проворчала девушка.

Напарница рассматривала обстановку с явным осуждением в глазах. Хотя все было прилично и со вкусом: крепкая кровать застелена шелковым красным бельем, стены оббиты темно-розовой тканью, на полу мягкий ковер, приятно пахло южными благовониями.

— Бордель, Арья, — это заведение для неотесанного простонародья. А место, куда ходят благородные и состоятельные джентльмены, называется домом досуга. Сюда часто приходят молодые парочки, чтобы не попасться на глаза родителям, или люди постарше, чтобы отдохнуть от брака без риска разоблачения. Но если вдруг у благородного господина или госпожи возникнет такое желание, ему могут предоставить горничную или горничного.

Девушка усмехнулась. За три года она уже успела узнать о некоторых сторонах жизни высшего света, а также о том, что называть вещи своими именами неприлично.

— Интересно, кому он принадлежит? — задумчиво произнесла Арья. — Доход с него большой, наверное, но кто открыто признается, что он хозяин борделя?

— Это мой бордель, — увидев выражение лица Арьи, я невольно улыбнулся и добавил. — Не смотри на меня так, я сам об этом узнал пару дней назад. Его купила Мелисса, пока я был в Инферно. Доход от него небольшой, но много другой пользы. Удобно собирать компромат.

Привычки — очень уязвимое место любого человека. Особенно такие привычки, как любовь к юным брюнеткам и регулярное посещение борделя. Один сенатор каждую неделю приходил сюда отдыхать. Само по себе, учитывая, что он вдовец, это ерунда, но вот ловушку можно было подстроить хорошую. И приманкой могла быть только Шеала.

Ждать пришлось несколько часов, но все прошло гладко. Сенатор клюнул на приманку и попался в ловушку.

Услышав крик и злую ругань, мы с Арьей ворвались в комнату. Бледная Шеала сидела на кровати, её легкое платье было разорвано до пояса.

— Какого… — крепкого вида мужчина резко повернулся к нам, но увидев шпагу замер на месте.

Арья с откровенной ненавистью глянула на сенатора и пошла к Шеале.

— Как это понимать?

— Вот именно. Как это понимать? Такой уважаемый человек и пытается изнасиловать невинную девушку. Как же так, сэр Вильям Рекхам?

— Кто вы, сударь? — сквозь зубы процедил он.

— Маэл Лебовский.

— Вот оно что. И что же тебе надо, пес?

Давно со мной не говорили с таким презрением. В каждом слове ненависть.

— Садитесь, — вежливо предложил я. — У меня к вам долгий разговор.

Шеала зашла за ширму, чтобы переодеться. А Арья стала справа от Рекхама, сложив руки на груди. Я чувствовал жгучее желание девушки ударить сенатора. Хотя, судя по свежему синяку на скуле Рекхама, еще вопрос кто от кого больше пострадал.

— Мне нужно чтобы вы проголосовали за принятие нескольких важных для империи законов.

— Не пойти ли тебе к демонам?

— Ну, зачем вы так. Вы же не хотите, чтобы завтра весь город говорил о том, что вы пытались изнасиловать девушку.

— Какую девушку? Эту шлюху?!

Арья с размаху ударила его ладонью по лицу. Прежде чем я успел её остановить.

— Сука… ты за это еще ответишь мне.

А вот теперь уже мне захотелось его ударить, причем не рукой.

— Сказать, как все было? Я пришел отдохнуть от суеты городской жизни вместе со своей ша'асал. И вдруг слышу крик. Молодая несовершеннолетняя девушка благородного происхождения отбивается от насильника. Как благородный человек, я сразу пришел ей на помощь. И каково было мое удивление, когда я увидел, что это был известный и уважаемый аристократ Вильям Рекхам.

— Несовершеннолетняя значит… — зло произнес сенатор.

— Ей семнадцать лет. Всего семнадцать[2].

— И что с того? Ты подставил меня! Я пришел в комнату, где меня уже должна была ждать горничная. Откуда мне было знать, что это не она? Откуда мне было знать, что она несовершеннолетняя?!