Жребий - Стивен Кинг

— Да, — отозвался Кори. В глазах незнакомца он видел множество разнообразных вещей, и все они были чудесны.

— Ваша страна — изумительный парадокс. Когда в других странах человек день за днем ест до отвала, он становится жирным… сонным… похожим на свинью. Но в этой стране… кажется, чем больше вы получаете, тем агрессивнее становитесь. Понимаете? Как мистер Сойер. У него так много всего — и все же он пожалел вам несколько крошек со своего стола. Опять-таки, как ребенок на дне рождения, который будет отпихивать другого малыша даже, если самому больше не съесть. Разве не так?

— Да, — сказал Кори. Глаза Барлоу были такими большими, такими понимающими. — Все это дело…

— Все это дело перспективы, правда?

— Да! — воскликнул Кори. Этот человек отыскал верное, точное, идеальное слово. Незаметно выпавшая из пальцев сигарета тлела на дороге.

— Я мог бы обойти такую сельскую общину, как ваша, — задумчиво проговорил незнакомец. — Мог бы отправиться в один из ваших больших, перенаселенных городов. Ба! — Он неожиданно выпрямился, блеснув глазами. — Что я знаю о больших городах? Меня переедет конка, когда я буду переходить улицу! Я задохнусь в отвратительном воздухе! Мне придется общаться с хитрыми тупыми дилетантами, намерения которых по отношению ко мне… как бы выразиться? враждебны?.. да, враждебны. Как может бедный сельский житель вроде меня иметь дело с ложными искусами большого города… даже если этот город — американский? Нет! Нет и нет! Я плюю на ваши крупные города!

— О, да! — прошептал Кори.

— И вот я приехал сюда, в город, о котором впервые услышал от умнейшего человека, бывшего здешнего жителя, теперь, к моему прискорбию, покойного. Народ тут по-прежнему богат и полнокровен, народ полон агрессии и темных страстей, столь необходимых для… в английском этому названия нет. Поколов… вурдалаков… айяликов. Вы понимаете?

— Да, — прошептал Кори.

— Горожане не отгородились бетоном и цементом от жизненной силы, которой поит их мать-земля. Их руки погружены прямо в воды жизни. Они вырывают жизнь из земли трепещущую, с корнем! Разве я не прав?

— Да!

Незнакомец добродушно хохотнул и положил ладонь Кори на плечо.

— Вы умница. Прекрасный, сильный юноша. Не думаю, что вам хочется покидать такой прекрасный город. А?

— Нет… — прошептал Кори, но внезапно исполнился сомнений. Возвращался страх. Но это, разумеется, не имело значения. Этот человек не позволит коснуться Кори никакому злу.

— А значит, и не покинете. Никогда.

Пока голова Барлоу склонялась к Кори, тот стоял и дрожал, приросши к месту.

— И вы еще отомстите тем, кто насыщается в то время, как прочие жаждут.

Кори Брайант утонул в великой реке забвения, и рекой этой было время, а воды ее были красны.

Когда субботним вечером на столике у кровати Бена зазвонил телефон, было девять часов и по привинченному к стене больничному телевизору шел вечерний фильм. Звонила Сьюзан. Она едва справлялась со своим голосом.

— Бен, умер Флойд Тиббитс. Умер у себя в камере вчера вечером… не знаю, во сколько. Доктор Коди говорит, от острой анемии, но я же гуляла с Флойдом! У него было повышенное давление, его и в армию из-за этого не взяли!

— Помедленней, — сказал Бен, садясь.

— Это еще не все. Семья Макдугаллов с Поворота. Там умер маленький ребенок, десятимесячный. Миссис Макдугалл забрали в сумасшедший дом.

— Ты не слышала, от чего умер ребенок?

— Мама сказала, миссис Ивэнс услышала крики Сандры Макдугалл и пошла туда, и старого доктора Плоумена вызвала тоже миссис Ивэнс. Плоумен ничего не сказал, но миссис Ивэнс рассказывала маме, что с виду мальчик был в полном порядке, вот только мертвый.

— А чокнутые — мы с Мэттом — оба случайно оказались вне города и вне событий, — сказал Бен, больше себе, чем Сьюзан. — Можно подумать, по чьему-то умыслу.

— Это еще тоже не все.

— Что?

— Пропал Карл Формен. И тело Майка Райерсона.

Бен услышал собственный голос:

— Думаю, так оно и есть. Должно быть так. Завтра вытряхиваюсь отсюда.

— А тебя отпустят так скоро?

— А кто их будет спрашивать. — Эти слова он выговорил рассеянно, мысли уже были заняты другим. — У тебя есть распятие?

— У меня? — в голосе Сьюзан прозвучали изумление и нотка веселья. — Елки, нет.

— Сьюзан, я не шучу. Я никогда еще не говорил так серьезно. Ты можешь прямо сейчас где-нибудь достать распятие?

— Ну, я могла бы сходить к Мэри Боддин…

— Нет. На улицу не выходи. Сиди дома. Сделай крест сама, хотя бы просто склей две палочки. И положи возле своей кровати.

— Бен, я все еще не верю в это. Маньяк… может быть, кто-то, кто думает, что он вампир, но…

— Верь во что хочешь, но крест сделай.

— Но…

— Сделаешь? Хотя бы просто для того, чтобы не раздражать меня?

Неохотное:

— Да, Бен.

— Можешь завтра прийти в больницу часам к девяти?

— Да.

— Хорошо. Сходим наверх, порадуем Мэтта вместе. А потом поговорим с доктором Джеймсом Коди.

Сьюзан сказала:

— Он подумает, что ты не в себе, Бен. Ты что, не понимаешь?

— Понимаю, наверное. Но после заката все это кажется более реальным, правда?

— Да, — тихо сказала Сьюзан. — Господи, да.

Бен безо всяких причин подумал о Миранде и ее гибели: мотоцикл попадает на сырое пятно, его заносит, крик Миранды, собственная скотская паника и растущий борт грузовика, на который их несет боком…

— Сьюзан?

— Да.

— Будь очень осторожна. Пожалуйста.

Когда Сьюзан повесила трубку, Бен опустил свою на рычаги и, уставившись на экран телевизора, вполглаза принялся смотреть комедию с Дорис Дэй и Роком Хадсоном, которую там начали крутить. Он чувствовал себя голым, открытым всему. У него самого не было креста. Взгляд Бена случайно перескочил на окна, за которыми виднелась только тьма. В нем закопошился старинный детский ужас перед темнотой, и Бен стал смотреть на экран, где Дорис Дэй мыла с шампунем лохматую собаку, но ему было страшно.

Центральный окружной морг в Портленде — холодное продезинфицированное помещение, целиком выложенное зеленым кафелем. Стены с полом одинакового умеренно зеленого цвета, а потолок чуть светлее. Вдоль стен идут ряды квадратных дверок, напоминающих большие ячейки камеры хранения на автовокзале. На все это льют равнодушный холодный свет параллельно расположенные флюоресцентные трубки. Интерьер вряд ли можно назвать вдохновляющим, но никто из клиентов еще не жаловался.

В тот субботний вечер, в без четверти десять, два санитара везли на каталке прикрытое простыней тело молодого гомосексуалиста, которого пристрелили в баре в центре города. Это был первый труп, который они получили за вечер — автомобильные катастрофы со смертельным исходом обычно происходят на автострадах между часом и тремя ночи.