Зачин (СИ) - Елена Асеева

  - Надобно будет сказать Отцу,- прозвучал, выплывший откуда-то из марева цвета мягкий баритон Дажбы.- Что у тебя Седми получилось. Отец будет вельми рад, ибо ждал этого.

  - Да уж, мой милый малецык, будь добр скажи,- мешая недовольство и теплоту, откликнулся такой же далекий глас Седми.- Ибо я того совсем не желал творить и хвалиться мне пред Небо не чем. Считаю, что надобно им обоим... Отцам... вести себя иначе. Одному повиниться пред Родителем, а иному отдать лучицу.

  Влада было попыталась шевельнуть рукой, ногой...открыть веки аль рот, но складывалось такое ощущение, что она полностью лишена плоти... и даже самих костей. И нежданно тугой болью заколыхалось все ее естество...суть... жаждая вырваться из тех пут... и не быть подвластной деянием Расов.

  - Как же можно отдать лучицу,- сызнова послышался огорченный глас Дажбы.- Тем более днесь... когда девочка такая большая.

  - Именно ноне, мой дорогой, и отдавать..,- Седми сказал вельми поучающее и одновременно благодушно, так как может говорить старший в отношении неопытного младшего.- Поколь лучица юная... Поколь девочка не связана с нами. Ты ведь ощутил на себе ее зов. Если бы ты не сомкнул пространство, как это я тебе велел, ее бы услышал и Перший, и Асил. Там такая чувственность, такая мощь. Это было вельми больно, а ведь лучица еще совсем дитя... Представляю, что будет когда она начнет перерождаться.

  Теперь, после возникшей связи, после поданного зова мы все время будем ощущать ее рост, ее способности, кои у лучицы несомненно неординарные, если не сказать уникальные. Такие как у тебя, мой дорогой малецык, одначе многажды порывистее, живее.

  - Отец так не думает... Отец...- начал было Дажба, но верно был прерван досадой старшего брата.

  Ибо морг погодя послышался тенор Седми:

  - Небо действует лишь во благо собственной печищи, его не интересует желание сынов. Он никогда не уступит, не отступит, он не Перший... Он не Отец Перший,- как-то и вовсе полюбовно произнес старший Рас и голос его легохонько трепыхнулся.- Однако, потолкуем по поводу ориков. Как ты понял Дажбы это видение... -и днесь глас Седми словно густое эхо упорхнул куда-то вверх, закружив в небосводе, не столько капища, сколько Земли.- Весьма четкое, что в целом не удивительно для лучицы. Надобно только все объяснить девочке. Меня не будет, и посему сие сделай ты, драгость малецык, чтобы нашу бесценность не угнетали эти мысли, сами видения и сны. Абы она их не боялась, как можно мягче поговори с ней, мой дорогой.

  - Хорошо...хорошо...хорошо...- то плыл и вовсе неведомо чей зов может Дажбы, а может и Седми... а может его...его Небо... Отца...

  Небо, к которому так хотелось прикоснуться, который был так близко, словно в шаге от Влады... или все же в далеком, темном космосе с кружащими в чудных таких замкнутых в яичные скорлупки Галактиках. Почитай розово-алая кольцеобразная Галактика с необыкновенным купно собранным звездным скоплением и необычайно ярким светлым ядром, живописалась пред очами девочки и заколыхала своим расходящимся и бледнеющим по краям сиянием.

  Глава двадцать девятая.

  Владелина отворила очи и неглубоко вздохнула, ощущая какую-то затаенную внутри себя усталость али опустошенность. Она лежала на левом боку, на мягком большом ложе в зале Расов... том самом, каковой видела, когда приходила после Выжгарта говорить с Небо. Младшие Боги потом никогда не принимали ее в этом зале, лишь в деревянной комнате сруба в оную она попадала, проходя завесу. Густое плывущее облако завесы и разговор об ориках с Вещуньей Мудрой нынче это последнее, что помнила Влада пред тем как прийти в себя.

  Очень сильно нежданно захотелось увидеть Небо... и не Бога Небо... а Небо Отца... и обнять его, так как дотоль делала она в отношении к Выхованку и Вещунье Мудрой, ощущая, что тогда всякое беспокойство и томление внутри головы утихнет. Ворсисто белая с длинными тонкими лоскутами поверхность ложа, на каковую в первый черед воззрилась отроковица, внезапно окрасилась в бледную желтизну. И такая же желтизна только более насыщенная пробежала по белизне пола.

  - Ну, что?- вклинился в течение ее мыслей голос Седми... не сердитый, а вспять вельми ласковый, умиротворяющий.- Пришла в себя, Владушка?- последнее время Боги только так и величали... нежно склоняя ее имя.

  Девочка неспешно приподнялась на ложе, облокотившись об него рукой, и взглянула на сидящего, на огромном, облачном кресле недалече от нее, Седми, единственно нынче находящегося в зале.

  - А, что случилось?- протяжно вопросила Владу, и медленно сев, спустила вниз на пол ноги.

  - По-видимому, моя драгоценность, стоит держать свое обещание,- своим высоким тенором с нотками драматической окраски пояснил Бог, не сводя как, почудилось, девушке весьма беспокойного взора своих мышастых очей с ее лица.- И не бегать одной на луг аль лес... Словом не уходить из-под опеки нарочно приставленных для тех нужд созданий. Иначе Владушка, после перенесенного ранения, это может весьма не благостно сказаться на твоем здоровье, моя милая... Что ты помнишь? Последнее?- дюже резко перешел Седми с вкрадчивой речи к вопросам, молвив их вельми требовательно.

  - Мы говорили с Вещуньей Мудрой об одноглазых ориках и моем сне,- чувствуя данное божественное волнение и требование незамедлительно отозвалась девочка.- И потом пред очами встала завеса, и мы шагнули в нее.

  - А после...потом?- все также настойчиво поспрашал Рас и весьма резко подняв с комковатой облокотницы кресла левую руку, протянул в направлении юницы, да подавшись вперед сам, прикоснулся подушечками пальцев к ее лбу.- Потом?- прозвучало уже воочью велением.

  - После ничего не помню,- взволнованно ответила Владу и робко взглянула в его с прямыми линиями красивое лицо. Страшась, что Зиждитель поймет аль прочтет ее желание прижаться к Небо и увидеть Огня...Огня... к каковому жаждалось прижаться как-то по-иному, не так как к Отцу.

  Седми, судя по всему, остался доволен ответом девочки. И степенно убрав от лба Владелины руку, медлительно вернул ее на облокотницу да сам возвратясь в исходную позу, оперся спиной о высокий ослон своего кресла, немедля изогнувшегося покатой дугой.

  - Хорошо,- сызнова благодушно проронил Зиждитель, и как показалось, юнице легохонько улыбнулся, ибо затрепетали пшеничные волоски усов и брады, слегка прикрывающие его уста.- Огнь,- будто отвечая на мысли девушки, проронил Рас.- Он улетел. Вмале на Землю прибудут новые людские поселенцы. Их привезет Бог Асил и Огнь.

  - Бог Асил, это у которого кривой нос и короткие черные волосы?- переспросила отроковица, укладывая руки себе на колени.

  - Верно... Тот самый. Бог, который главенствует в печище Атефов,- отозвался Седми и теперь весьма значимо просиял улыбкой так, что дрогнувшие разком волоски раздавшись в стороны, показали ровные рядья алмазно-белых зубов.- Ты очень умная девочка... Очень умная, любознательная, просто незаменимые качества для столь юного создания.- Похвалил Зиждитель Владу, а потом продолжил сказывать,- Асил привезет с собой особые создания, которые обучат наших мальчиков земледелию, возделыванию почвы, словом хлебопашеству. А мы подарим через своих духов отпрыскам Асила знания о строительстве, гончарном мастерстве и скотоводстве... Часть духов которых ты видела с детства обок себя отбудут к тем детям.

  - А Выхованок?- с горячностью вскликнула юница и подалась вперед всем телом при том стремительно вскочив с ложа.

  Бог все также медленно протянул в сторону девушки руку, и, положив длань ей на голову несильно, но достаточно настойчиво надавил, повелевая сесть. Под тем указанием и божественной силой Владелина тотчас опустившись, села на ложе, каковое было, как и кресло Седми облачным... словно скомканным из клубистых испарений. Ложе нежданно резко укоротилось, в миг обернувшись в кресло, правда менее мощное, рассчитанное под фигуру юницы и образовало позадь ее спины широкий, мягкий ослон. Зиждитель довел голову девочки до спинки кресла, и, втолкнув вглубь той пышной поверхности, лишь тогда неспешно ответил:

  - Выхованок всегда будет возле тебя, Владушка. Наш Отец, Небо, не станет тревожить тебя, милая девочка. Он не станет разлучать с дорогим тебе духом. Не стоит даже о том беспокоиться. И потом даже если Выхованок нам понадобится, тебе стоит только сказать и наши замыслы сразу изменятся. Важно, моя драгоценность, чтобы ты научилась нам доверять и сказывать обо всем, что тревожит. Важно, чтобы ты говорила о своих желаниях и научилась себя беречь, так как ты для нас бесценна.

  - Бесценна, это как?- не мешкая переспросила отроковица, перебирая перстами материю рубахи, где явственно наблюдались черные мелкие прорехи оставленные от ядренистых искорок Бога.

  - Бесценна это столь любезна, мила, дорога всем нам Зиждителям, что нет той просьбы, в коей мы могли тебе отказать. Нет того, чтобы мы не исполнили только бы порадовать тебя.- Седми говорил, вкладывая в каждое слово столько нежности и тепла, что лицо Владелины стало покрываться густой испариной от стыда за непослушание и вечно доставляемые собственным своеволием неприятности Богам, царице, Двужилу, духам.- Бесценная, дорогая, драгоценная и милая наша девочка.