Малышка и Карлссон - Анна Гурова

– Слушай, я тогда не смогла к вам больше прийти, – заговорила она. – Лейка мне передавала пару раз, что вы меня ждете. Надеюсь, вы не обиделись? Просто столько всего по жизни навалилось, что стало ну совершенно не до колдовства!

Итлинн пожала плечами.

– Есть такое слово «судьба», – менторским тоном произнесла она, – и от нее не уйдешь. Если тебе суждено прийти к Детям Ши, то ты никуда от этого не денешься.

– То есть эта квартира принадлежит Детям Ши?

– Если бы, – Итлинн вздохнула и сгребла остатки морковной ботвы в мусорное ведро.

– А ты тут живешь? – Катя осмысливала происходящее. – Или работаешь?

– Не работаю – служу, – поправила ее Итлинн. – Я тут вроде экономки. На все руки от скуки. Я вообще-то в универе учусь, на психфаке.

– А… – Катя сопоставила факты, и кое-что начало проясняться. – Значит, Селгарин… Эдуард Георгиевич… он один из вас? В смысле – из Детей Ши?

Итлинн расхохоталась:

– Конечно, нет!

– Почему «конечно»? – обиделась на смех Катя. – Между прочим, он похож. Длинные светлые волосы и всё такое…

Итлинн посмотрела на Катю как на дурочку.

– Не рассуждай о том, в чем ничего не смыслишь, – посоветовала она. – Селгарин – наш хозяин.

– Мне он не хозяин! – гордо сказала Катя.

– А я слыхала, ты тоже на него работаешь. – Катя промолчала, но слово «тоже» ей не понравилось.

«Я менеджер, а не служанка», – сердито подумала она.

Неожиданно заиграла приятная музыка. Итлинн вытерла руки вышитым полотенцем, прошла в коридор.

– Снизу позвонили – сейчас продукты принесут, – объяснила она. – Хозяева в плане еды очень привередливые. Только вегетарианская кухня, только экологически чистые продукты…

– Ты говоришь – хозяева? – встрепенулась Катя. – А разве Селгарин тут не один живет?

Итлинн поколебалась и нехотя сказала:

– Нет, они тут вдвоем живут, вроде как семьей… Эдуард Георгиевич и еще один… его родственник. Его сейчас нет.

«Знаем мы таких родственников», – подумала Катя. Однополая любовь, понятное дело. А жалко – Селгарин такой красивый, обходительный… Хотя, с другой стороны, ей же спокойнее.

В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя – за ней.

В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных «гриндерсов» на полированный пол сыпалась строительная пыль.

– Еле допер! – объявил он, вручая Итлинн пакет. – Держи, Ирка. Или на кухню отнести?

– Не вздумай! А наследил-то! – возмутилась Итлинн.

– Здесь повсюду строят, – оправдывался парень. – Хочешь – не хочешь, а вляпаешься…

– Где тебя носило столько времени?

– Думаешь, это быстро – столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?

– Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!

Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.

– Это она? – спросил он.

– Иди, не твое дело.

– Ирка, я же только посмотреть! – капризно заныл парень. – Меня же завтра не пустят!

– Кыш!

Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.

– Что значит «это она»? – спросила Катя.

– Это тебя не касается, – отрезала Итлинн. – Ингвар – просто дурачок.

– А почему он тебя Иркой зовет?

– Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн – это имя, данное мне Ши…

Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:

– Хочешь?

– Лучше супа мне налей, – сказала Катя. – Я есть хочу.

– Супа – нельзя! – категорически заявила Итлинн. – Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.

Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.

– Это мои собственные, – сказала она. – Завтра купим что-нибудь еще.

– Завтра меня здесь не будет, – ответила Катя. Итлинн странно на нее посмотрела.

– Селгарин собирается дать мне другую работу, – пояснила Катя. – Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то всё будет очень круто.

– На каком сейшне? У Кшесинской?

– Я не знаю…

– У Кшесинской, где же еще, – ревниво пробормотала Итлинн. – Праздник Обновления.

– Что это такое?

– Увидишь.

– А ты там будешь?

– Если пригласят. Повезло же тебе, – прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю злобный взгляд. – На ровном месте… без усилий, без заслуг… когда другие годами бьются…

Катя вздрогнула.

«Она же мне дико завидует, – поняла она. – И ненавидит так, что убила бы, но не смеет – наверно, Селгарина боится… Может, она его любовница, и теперь ревнует?»

Кате вдруг стало неуютно в кухне рядом с Итлинн. Она быстро съела сосиски и поднялась из-за стола.

– Где моя комната?

Единственной мебелью в Катиной спальне была низкая широкая кровать на деревянном каркасе, да еще напольный светильник с абажуром из рисовой бумаги.

– Если хочешь посмотреть телик, он на кухне, – сказала Итлинн. – Ванная – направо. Чай и кофе на кухне найдешь сама. А я доварю суп и поеду домой.

Катя кивнула, подумав про себя: «И слава Богу». Ей было неприятно находиться рядом с человеком, который плохо к ней относится.

Глава тридцать девятая

Мрачная вечеринка у Сережи.

«Надо что-то делать!»

Прибегает троллюшка к маме, плачет.

– Ты чего плачешь? – спрашивает троллиха.

– Папочка себе камешек на ножку уронил!

– Большой камешек?

– Бо-ольшо-ой!

– И ты из-за этого расплакалась?

– Не-е… Я засмеялась.

Наташа уехала, оставив Лейку в состоянии глубокой печали от собственного бессилия. Ах, если бы Карлссон был жив! Лейка собралась поплакать, но плакать не хотелось. Хотелось куда-нибудь уйти. Куда-нибудь из опостылевшей квартиры… Господи, как Лейка радовалась, когда узнала, что родители уезжают аж на четыре недели!…

И тут позвонил Сережа.

Сережа ничего не знал ни о Кате, ни о Карлссоне. Сережа звал в гости. Типа оттопыриться по полной. Папаша его свалил на какой-то корпоративный праздник, мамаша тоже усвистала, пообещав, что не вернется «допоздна». Будут Дианка, Димка, Стас с какой-то новой девкой («Натаха болеет, что ли?» – предположил Сережа), а больше он никого не отловил. Короче, бухло стынет, закуски запотели. Приезжай, Лейка, побыстрее, а то некому салат резать.

– Счас, разбежалась, – привычно фыркнула Лейка.

Но поехала. Очень не хотелось оставаться одной. И с Димкой надо поговорить обязательно. Он – умный. Наверняка что-то придумает.