Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов - А Спиридович

Из Иерусалима икона перешла в Царьград.

В 12-м веке икона была перевезена в Киев сыном Владимира Мономаха В. Князем Мстиславом. Племянник последнего, Андрей Боголюбский увез икону во Владимир на Клязьме и построил для нее великолепный храм. Икона сопровождала князя в походе против крымских татар, и когда князь с войском служил молебен перед ней, икона вдруг заблистала необычайным светом.

В 1185 и в 1238 гг., при нашествии Батыя, икона чудесно уцелела при пожаре храма.

Летом 1395 года, при нашествии бича народов Тамерлана, В. Князь Василий Димитриевич, встретив врага у Коломны, по решению военного совета, обратился за помощью к Богоматери. За иконою во Владимир было снаряжено посольство. С плачем и рыданием провожали владимирцы свою святыню. Десять дней шла икона к Москве, сопровождаемая множеством народа. Вся Москва с духовенством и семьей Великого Князя вышла встречать икону на Кучково поле. И чудо совершилось. В час той встречи Тамерлан в испуге проснулся у себя в шатре, под Коломной. Он видел странный сон. С большой горы к нему спускаются многие святители с золотыми жезлами. Над ними же в воздухе, в неописуемом величии парила Святая Дева в сиянии золотых лучей. Тьмы ангелов с огненными мечами окружали Деву. Тамерлан созвал своих мудрецов и с ужасом рассказал им сон, требуя его объяснения. "Это мать христианского Бога, Бога русских", отвечали мудрецы. "Она их заступница. Не сладить с ними".

И приказал Тамерлан своим полчищам повернуть обратно. Татары ушли. "И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятыя Девы", записал летописец то событие.

А на месте той встречи Москвы с иконою, 26 августа 1395 года, построили Сретенский монастырь. Икону же водрузили в Московском Успенском соборе. Для Владимира же Рублев написал список той иконы.

Этой же иконе приписывает народ избавление от врагов в 1408, 1459 и 1480 годах. Перед нею молились, собираясь в поход Великие Князья и Цари московские. При избрании патриарха жребий трех кандидатов клали на пелену той иконы, веруя, что Богородица укажет имя достойнейшего. Перед нею знатные люди присягали в верности царям своим. Верил народ, что и в 1547 году, при сильном пожаре в Кремле, когда пытались вынести икону из Успенского собора, она не сдвинулась с места и, как бы, приросла к нему. Отмечали и то, что Бородинская битва, подорвавшая силу "Антихриста", произошла 26-го августа. В этот день, а также 21 мая и 23 июня в Москве совершались крестные ходы с иконой. Сама Москва часто называется в летописях "Домом Богоматери".

Все эти факты, предания, легенды дошли до наших дней. И, когда в 1912 году, Наследник впервые приехал в Москву, Московское дворянство поднесло ему дивный образ именно Владимирской Божией Матери, окруженной собором московских святителей. Вот и теперь, Царица советовала Государю перевезти перед наступлением, хотя бы на время, икону в Ставку и, где можно, на фронт. Государь и Алексеев исполнили просьбу.

Государь со свитою и высшими чинами Ставки встретил икону на вокзале. Затем икона, с крестным ходом, с множеством народа была пронесена городом к церкви Штаба. Государь же с Наследником, встретив икону, вернулся домой на автомобиле и вышел вновь к крестному ходу, когда он подошел ко дворцу.

С иконой Государь прошел в церковь, где она и была водружена. Государь прослушал всенощную.

Прибытие иконы произвело на солдат большое впечатление. Холодновато отнесся к событию протопресвитер Шавельский. Он был Священник-реалист, больше дипломат.

30-го числа, перед иконой отслужили молебен перед дворцом. Лил проливной дождь, присутствовал Государь с Наследником. После молебна Государь приложился с сыном к иконе и пошел работать. Народ прикладывался к святыне под проливным дождем. Затем икону отвезли на Западный фронт. Там всё готовился и никак не мог перейти в наступление генерал Эверт. А он должен был поддержать Брусилова. Говорили, что Эверт просто боялся сплоховать перед Брусиловым, который был настоящим героем последних дней. Ведь на фронте разыгрывался Луцкий прорыв.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Лето 1916 года (июнь, июль, август). - Успехи на фронте к 10 июня.Наступление. - Слухи о диктатуре. - Родзянко в Ставке 24 июня. - Совет министров 28 июня. - Полномочия Штюрмера. - Замена министра Иностранных Дел Сазонова Штюрмером. - Недовольство на Штюрмера Царицы и Распутина. - Царица в Ставке 7-12 июля. - Блестящие результаты летних операций. - Прием Государем графа Олсуфьева и Протопопова. Свидание Олсуфьева и Протопопова в Стокгольме с немцами. - Возвращение Воейкова из отпуска. - Царица в Ставке с 27 июля по 3 августа. - Царица и "Старец". - Передача образка от Распутина Алексееву. Отъезд Распутина в Сибирь. - Румыния присоединяется к Союзникам. - Наступление фронта Брусилова. - Приезд Царицы 23 августа с детьми и Вырубовой. - Приезд Пуришкевича. - Назначение генерала Спиридовича Ялтинским градоначальником и начальникам Ялтинского гарнизона. - Прощальные визиты. - Беседа с Вел. Кн. Георгием Михайловичам и Димитрием Павловичем. - У генерала Алексеева. - У А. А. Вырубовой. - Высочайший прощальный завтрак. - Аудиенция у Его Величества. Милостивый разговор и пожалование портрета Его Величества. Отъезд из Могилева. - Аудиенция у Императрицы. - Взгляд на прошлую десятилетнюю службу по охране Царя.

Быстро промелькнул в Ставке июнь месяц. На фронте дела шли очень хорошо. Наступление армий генерала Брусилова продолжалось успешно. К 10-му июня подчиненные ему армии взяли в плен 4.013 офицеров, около 200.000 солдат, 219 орудий, 644 пулемета, 196 бомбометов, 46 зарядных ящиков, 38 прожекторов, до 150.000 винтовок, много вагонов и всякого военного материала. После некоторого перерыва, 21 июня, армии Леша и Каледина вновь перешли в наступление и к 1 июля заняли прочное положение на реке Стоходе. Отлично держался Сахаров, продвинулся вперед Щербачев, занял район Делатыня Лечицкий. Имя генерала Брусилова было у всех на устах. Но в Ставке потихоньку говорили и то, что Эверт струсил и под разными предлогами не начинает своего наступления. То есть, Брусилова не поддерживают и этим дают возможность неприятелю перебрасывать свои войска против Брусилова. Алексеев как бы подтверждал нерешительность Эверта. Брусилов негодовал. Его фронт бился один.

С чувством особого удовольствия говорили в Ставке, что Брусиловское наступление ослабило нажим немцев на Верден. Они вынуждены были снять с французского фронта несколько дивизий и перебросить их против нас. Государь работал больше обычного. Только после завтрака он уезжал на моторной лодке с Наследником за несколько верст от Могилева, где и гулял и играл с сыном. Алексей Николаевич был произведен 25 мая в ефрейторы. Он чувствовал себя не совсем хорошо и в конце июня начался курс лечения его грязями.

В половине июня начали усиленно говорить о диктатуре в тылу. Все чувствовали, что в тылу что-то неладно, большой хаос, что надо с ним покончить. Отсюда мысль о диктаторе. Забывали одно - диктаторы не назначаются.

Они появляются самочинно и сами забирают власть в руки, не спрашивая никого, нравится ли это или не нравится. Все разговоры кончились после расширения некоторых прав Штюрмера, как премьера. Пользы это не принесло. Большинство министров были настроены против него. Его же одолевала старость, и он плохо справлялся с бременем лежавшей на нем власти. К тому же против него велась теперь интрига его товарищем по должности товарища министра Внутренних дел Степановым и Директором Департамента полиции Климовичем. Каждая сторона старалась привлечь на свою сторону Распутина, через него Вырубову, а через двух последних найти поддержку в лице Императрицы.

Положение Распутина было прочней, чем когда-либо. С возвращением Вырубовой он чувствовал себя лучше. Около него появилась новая поклонница, фрейлина Никитина, дочь генерала, коменданта Петропавловской крепости. Она была другом семьи Штюрмера, и в Петрограде шутили, что она секретарь министра Внутренних дел при Распутине. Распутин сердился на ее, якобы, влияние у Штюрмера, а Вырубова сердилась на появление ее около Распутина. Красивая, крупная брюнетка, с большими глазами, не была приятна для Анны Александровны, но всё как-то уладилось благополучно. Свидания Штюрмера с Распутиным стали происходить или в квартире коменданта крепости, или на квартире одного из чиновников Штюрмера. Первое обставлялось особой конспирацией и потому сделалось известно в высших кругах, заинтриговало некоторых и было сообщено одним из информаторов даже французскому послу Палеологу, о чем он позже сам говорил мне, смеясь. Однако прежние дружеские отношения были испорчены. Распутин уже не доверял Штюрмеру, требовал особого внимания. Штюрмер же боялся огласки, хитрил и начал стараться отделаться от управления министерством Внутренних дел. Только этого и нужно было Степанову с Климовичем.