Переменная звезда - Роберт Хайнлайн

К этому моменту большинство из нас довольно часто пользовались залом виртуалки для отдыха, эмоциональной терапии и еще для того, чтобы побороть нарастающую монотонность и клаустрофобию жизни внутри большой консервной банки. Если доктор Эми или кто-то еще из трех других психотерапевтов решал, что ты перебираешь с пользованием этим залом, они могли ограничить твой доступ к нему, и в конце третьего года полета они стали поступать таким образом настолько часто, что это явилось предметом не самых веселых шуток.

Когда аппаратура для виртуалки сломалась в первый раз, я всерьез забеспокоился о моральном настрое колонии. Не важно, насколько велико пространство обитания – всякое пространство становится тесным, если у тебя не остается никакой возможности его покинуть. И я опасался, что без спасительного клапана вспомогательной фантазии корабль начнет на нас давить. Некоторые вообще поначалу впали в панику, и общее напряжение возросло.

Разрежению атмосферы не помогла публичная вспышка эмоций Мэтти Джеймса. У него не было постоянной партнерши, а пользование залом виртуальной реальности психотерапевтами не ограничивалось, как прием наркотиков, поэтому никто не заметил, как за несколько лет Мэтти постепенно превратился в законченного виртуаломана. А когда ему пришлось отказаться от этого удовольствия, он тут же погрузился в тяжеленный запой, и это довольно скоро стало выглядеть ужасно.

Доктор Льюис делала все, что могла, но даже трезвый Мэтти был невыносим, и в конце концов она была вынуждена посадить его под домашний арест: дверь каюты просто перестала открываться и выпускать его. Всего лишь во второй раз в своей практике доктор Эми нарушила права человека, предусмотренные Конвенцией, и это ее ужасно удручало. И огорчило всех нас. До тех пор Мэтти все очень любили и уважали, и из-за его срыва всем стало не по себе.

А потом была назначена внеочередная всеобщая электронная конференция, и когда все подключились к бортовой сети, городское собрание возглавила доктор Эми. Это само по себе было удивительно, но то, как повела она себя, явилось для всех полной неожиданностью.

Она стала орать на нас.

Сказала она не так уж много. Не употребила ни одного грубого или бранного слова, не богохульствовала. Но то, что она сказала, запомнилось так же ярко, как неожиданно поставленная клизма.

– Если вы не способны существовать, не сося воображаемую голографическую сиську, создаваемую вашим воображением каждый день, какой толк от вас будет для колонии Новая Бразилия?

Обычно для того, чтобы человек понял, из чего он сделан и из чего сделаны его ближние, нужен кризис уровня "жизнь или смерть". Благодарите силы, в которые веруете, за то, что для вас все обошлось ценой нескольких недель без ваших любимых мыльных опер.

Подавляющее большинство ваших примитивных невежественных предков умудрялось как-то жить без трехмерной виртуалки: значит, такое возможно, или вам так не кажется? Ребятишки в пустой детской комнате найдут, чем заняться, а вы?

Некоторые говорят, что любой, кто улетает к звездам, неудачник, бегущий прочь от реальности. Я никогда так не думала ни о ком из тех, кто находится на борту этого корабля. И лучше бы мне не начинать о ком-то так думать.

Таковы некоторые тезисы выступления доктора Эми.

Думаю, она суммировала свое мнение в последнем коротком слове и в той силе отчаяния, которую она в это слово вложила:

– Справляйтесь!

И знаете, позднее, когда улеглась пыль, оказалось, что поломка аппаратуры для производства виртуалки пошла нам на пользу – очень может быть, что это было одно из самых удачных событий. Вынужденные развлекать и воодушевлять себя сами, мы приняли вызов. По всей колонии начали образовываться всевозможные социальные группы. Стоило только собраться вместе достаточному числу людей и начаться разговору, и рано или поздно кто-нибудь непременно скажет что-нибудь интересное или полезное. Происходили веселые встречи. Случались неплохие разговоры. Получив больше времени на чтение, мы стали задумываться, что бы такого хорошего почитать, и постепенно начали учиться. Креативность, возникающая в свободное время, порой выливается в работу и в социальное взаимодействие. Число свадеб и заключения формальных партнерских союзов достигло рекордного уровня. У театральной труппы возникли конкуренты, и актерам пришлось поднатужиться. Программа дневного времяпровождения наконец стала серьезнее – а хорошо было бы, если бы это случилось раньше. Потребление наркотиков на борту звездолета пошло на убыль.

А когда система в зале виртуальной реальности на конец заработала вновь, ее популярность так и не вернулась на прежний уровень, не говоря уже о его превышении.

На самом деле, к концу этого года, когда я размышлял насчет того, как все хорошо обернулось, у меня возникло странное подозрение. И я сделал запрос бортовой информационной системе с просьбой посмотреть статистику подобных случаев на других звездолетах – не случались ли такие поломки, и не возымели ли они в итоге позитивное воздействие. Я был непоколебимо уверен в том, что доктор Эми солгать не могла, и все же она и трое ее коллег в принципе могли сговориться между собой ради нашего блага. Но если все так и было, значит, бортовой искусственный интеллект тоже стал участником заговора, поскольку мне он сообщил, что всего лишь на девяти из ранее летавших звездолетов стояла высококлассная аппаратура для создания виртуальной реальности, и все поломки были мизерными, за исключением одной, когда система взорвалась.

То ли хитрый заговор, то ли удача чистой воды – так или иначе, нам здорово повезло. Вступив в пятый год полета, колония стала эмоционально здоровее, чем была. Мы начали приобретать уверенность в своей способности справляться с трудностями. И это оказалось очень полезным, когда грянула катастрофа.

Что происходит в энергетическом отсеке релятивистского звездолета типа "Шеффилда"?

Возможно, об этом знает господь бог, если он существует. Сами релятивисты в этом не так уж уверены.

Помнится, как-то раз сидели мы за столиком в "Роге изобилия" с Гербом и всеми пятью свободными от дежурства релятивистами. В общем присутствовали все, кроме Кайндреда. Даже не знаю, почему они все бодрствовали. И Герб спросил, как там у них все происходит.

У меня самого никогда не хватало пороха задать этот вопрос. Наступила пауза продолжительностью секунд в десять. Потом Дугалд Бид передвинул курительную трубку из одного уголка рта в другой и сказал:

– Это примерно то же самое, что глазеть на поставленный наугад скрин-сейвер до тех пор, пока не начнешь угадывать, что он отмочит в следующую секунду.