Король-Бродяга (День дурака, час шута) - Евгения Белякова

— Значит, дело закрыто.

Король встал; все сидящие повскакали с мест, а стоящие — опустились на одно колено. Гедеон покинул залу вместе с сыном, совершенно явно желая отдохнуть от всего этого бреда и спокойно позавтракать. О, как я его понимал!

Префект подошел ко мне, излучая добродушие и ласку — хотя совсем недавно чуть ли не плевался на нас. Но я его не винил — работа у него такая. Писцы как раз завершали свои опусы, каким-нибудь витиеватым абзацем, типа: 'И благородные, несправедливо обвиненные граждане нашей страны, всей душой прочувствовавшие величие и добросердечие короны, излили в слезах благодарности все то облегчение, которое возникло у них! Истина восторжествовала!' Я кивнул префекту, и сказал:

— Напомню Вашей Чести, что у меня изъяли шестнадцать золотых и три серебряные монеты, кошель для них, и пояс, а у моего племянника — перевязь с мечом, кинжал и нож.

Перед тем, как бросить нас в камеру, именно эти предметы стража сняла с нас, объясняя это действо требованиями безопасности. И, как ни странно, я был склонен им поверить — ни мое кольцо, ни фибулу с плаща Рэда они не взяли.

— А вы не боитесь доверять своему 'слабоумному', как вы выразились, племяннику, такое опасное оружие? — раздался медоточивый голос прямо у меня над ухом.

Демоны дери, он тут как тут. Модник. Кружева, кружева, перчаточки шелковые за пояс заткнуты. Я встретился с ним взглядом, но глаз не отвел, хотя более впечатлительного Рэда его прищур точно бы смутил до пунцовости.

— Мой слабоумный, как я и вправду выразился, племянник не умеет пользоваться оружием, но, как вы сами понимаете, вид такого здорового парня с мечом на поясе внушает уважение, и таким образом мы избавляемся от нежелательных стычек на дорогах, — не менее сладко ответил я.

— И что же, он носит меч в ножнах? Просто так? Или достает его?

— Нет, что вы, я обычно привязываю ремешок к гарде, так, чтобы он не мог сам его вытащить.

Рэд переводил взгляд с меня на молодого человека, и от моих слов чуть было не подавился слюной, которую усердно пускал все заседание, изображая полоумного. Мне оставалось лишь надеяться, что он сдержит свой норов и поймет, что я вовсе не хотел принизить его воинское достоинство.

Префект, сначала собирающийся что-то сказать, пробормотал о делах (скорее всего он чувствовал себя не в своей тарелке рядом с франтом), и отполз в сторонку, отдав распоряжения страже снять с нас кандалы. Я потер руки, хотя наручники за то короткое время, что длился процесс, натереть мне не успели. Вскоре в зале почти никого не осталось, только мы торчали там, как три осинки на пригорке — Рэд, я и молодой человек с правильными вопросами.

— А откуда у вас, по виду не очень состоятельно господина, столько золота? — не переставая мило улыбаться, спросил франт.

— Вы не поверите, — развел руками я, прекрасно зная, что он не верит ни одному моему слову, — но я нашел клад!

— Да что вы говорите! — Воскликнул юнец в притворном удивлении. — Вот уж никогда не подумал бы, что кому-то придет в голову закапывать клад из монет юбилейного выпуска с королем Джоселианом Первым!

Я смолчал, чуть склонив голову, признав за ним эту партию. Но он не стал развивать тему моего монетного профиля, а отступил назад на пару шагов, снял с головы шляпу (его напомаженные кудри рассыпались по плечам), украшенную пышными перьями, и подмел ими пол несколько раз.

— Но простите мне мою невежливость, я так и не представился. Лорд Вито, к Вашим услугам!

— Нет, что вы, — я согнулся, насколько мог низко при моем горбе, — Это мы к Вашим услугам!

Неловкий разговор этот, по счастью, прервали — явился префект с нашими вещами. Я расписался в протоколе заседания и, поклонившись всем, как можно быстрее удалился, прихватив за загривок ученика.

Выйдя наружу, мы с Рэдом оба сощурились от яркого света. Вопреки моим ощущениям, родившимся в темном помещении суда, солнце еще только начало клониться к горизонту, значит времени, чтобы найти новую таверну, выпить после переживаний, и вымыться после ночи, проведенной в тюрьме, у нас было предостаточно. Покупку одежды для Рэда я оставил на следующий день. Пройдясь по улице, я свернул пару раз в неожиданные переулки, и вернулся на ту же площадь перед судом. Петлял я так, потому что мне нужно было кое-что проверить. Убедившись в том, что прав, я покачал головой в притворном удивлении собственной памятью, и сунул Рэду монету.

— Мальчик мой, сбегай-ка в 'Кота', и попроси хозяина отдать нашу колымагу. Извинись за неудобства и все такое, объясни, что после всего этого нам лучше пожить в другом трактире. Вот, хотя бы в 'Горячей сковородке'. — Я ткнул пальцем в заведение напротив. — Если кому-нибудь опять придет в голову потащить нас в суд, так мне хотя бы не придется волочить свои старые кости через весь город, тюрьма тут, под боком.

Я отечески похлопал Рэда по спине и он трусцой припустил вперед. Неуверенно покрутил головой на перекрестке, но все же выбрал верное направление.

А мне предстояло направиться в 'Сковородку', и, судя по всему, дождаться там того человека, что шел за нами от здания суда, скрывая лицо в тени капюшона.

Трактир, который я посещал впервые, сразу удивил меня чистотой и тишиной, что более подходило для храма, а не для питейного заведения. Но, присмотревшись, я понял, в чем дело. Посетителей было мало, и в основном — стражники. Городские, судейские, пара королевских гвардейцев — что вполне объясняло, почему простой люд не заходит сюда устроить парочку-другую пьяных погромов. Кому захочется после веселой пляски на столе оказаться в лапах у стражей закона и тут же угодить в камеру? Хозяин, видимо, и сам был бывший стражник, по крайней мере, взгляд у него был цепкий, как у ищейки. Словом, закрытое заведение, для своих.

Я премило улыбнулся и занял столик посередине, чем сразу вызвал всякое отсутствие интереса со стороны завсегдатаев. Вот если бы я таинственно прокрался в самый темный угол зала, они бы кинулись на меня, как свора псов. Я со звоном пустил серебряную монетку кругом по столу и хозяин, мигом прекратив трепаться с дружками, подскочил ко мне.

— Что будет угодно господи… э-э-э, мастеру?

Видимо, завидев блеск денег, он уверился в моем благородном происхождении, но, подойдя поближе, по виду моему понял, что промахнулся, и назвал меня так, чтобы уж точно не ошибиться. Мастером в наших краях называют всех, от ремесленников до купцов. А видок у меня, все же был малость подозрительный — кое-где на одежде осталась солома, и башмаки были в грязи. Я решил сразу же развеять все возможные подозрения.

— Я только что стал свидетелем королевского правосудия! — провозгласил я, прихлопнув монету ладонью, пока она не спрыгнула на пол, — Наш король оправдал меня, он самый справедливый король в мире! Угощаю всех!