На Северо-Западном фронте (Сборник) - неизвестен Автор

Вызываю своего заместителя по радио Захарова, спрашиваю:

- Как, Николай Петрович, радиосвязь со штабом 11-й армии?

- Нормально, сейчас нагрузки нет, но связь проверяется регулярно через каждые 15 минут.

- Знаешь ли, Николай, я только что получил приказание прекратить эту связь. Командующий предполагает, что мы связь поддерживаем не со штабом армии, а с гитлеровцами.

- Ну, это чепуха. Связь мы поддерживаем с первого дня войны без нарушения. Прекращаем ее только на время передвижения нашей или их радиостанции. Ничего подозрительного не замечали. Нет никаких оснований для таких предположений.

Я передал ему свой разговор с командующим.

- Да, не выполнять приказание нельзя, но выполнение грозит катастрофой. Знаете, я на вашем месте не выполнял бы приказания, не прекращал бы связи.

Поразмыслив немного, я решил обратиться к члену Военного совета корпусному комиссару П. А. Диброва. Он внимательно выслушал меня, спросил:

- Есть ли у нас такая радиостанция, через которую можно вести телефонный разговор со штабом армии?

- Да, есть. Это можно сделать с помощью или радиостанции 11-АК, или РАТ, - доложил я.

- Так вот что мы сделаем: через радиостанцию свяжемся по телефону со штабом. Я буду лично говорить с членом Военного совета армии о таких вещах, которые известны только нам двоим. Если ответы будут правильные, а голос будет знакомый, то опасения, что радиосвязь поддерживается с немцами, отпадут. Пусть кто-нибудь мне покажет, где эта радиостанция и как нужно вести переговоры.

Я поручил Н. Н. Захарову обеспечить переговоры члена Военного совета со штабом 11-й армии и был уверен, что они пройдут успешно и нам не придется прекращать связи со штабом армии.

Однако получилось так, как нельзя было ожидать. А произошло следующее: Диброва и Захаров пришли на радиостанцию РАТ. Захаров приказал дежурному оператору установить связь в телефонном режиме со штабом 11-й армии. Оператор, дав соответствующие указания механику, через несколько минут доложил, что связь готова. Диброва, взяв микрофон, передал в эфир позывные, назвал открыто себя и просил пригласить для переговоров члена Военного совета армии.

Армейская радиостанция повторила принятый разговор и ответила: "Сию минуту пригласим..."

Но эта минута длилась очень долго. Наши радисты, по приказанию Диброва и Захарова, несколько раз запрашивали армейскую станцию, скоро ли подойдут для переговоров. Вначале поступали ответы: "Ждите, за ним пошли". Так продолжалось около часа. Диброва не стал больше ожидать и, дав указание о том, чтобы его известили, когда будет член Военного совета армии на радиостанции, ушел в штаб. Наконец, армейская радиостанция совсем перестала отвечать на наши вызовы. Пытались вызвать их в телеграфном режиме на основной и запасной частотах. Все было тщетным, ответа не поступало. Предполагая, что у армейской радиостанции отказал передатчик, наши радисты все же не переставали ее регулярно вызывать. Они не хотели терять связи и надеялись, что приемник в армии их слышит. Чтобы не пропустить появления армейской радиостанции в эфире, были выделены четыре приемника, которые контролировали основную и запасную частоту связи. Результатов никаких. Только атмосферные помехи, да какая-либо случайная передача прослушивались в телефонных наушниках приемников.

Более двух суток велось такое наблюдение. Армейская станция не отвечала на наши вызовы. Десятки предположений высказывались по этому поводу. Мы терялись в догадках о причинах потери связи.

Как-то при встрече командующий спросил меня:

- Что, прекратили связь с фашистами? - он имел в виду радиосвязь со штабом армии.

- Да, штаб 11-й армии по каким-то причинам сам прекратил с нами связь. Вот уже двое суток они не отвечают на наши вызовы.

- Поняли, что нас не обманешь, поэтому и прекратили с нами связь. Вот вам еще урок, будьте бдительны и внимательны, учитесь анализировать и наблюдать явления.

Помню, что мне тогда довод командующего войсками показался неубедительным. Очевидно, думал я, у меня недостаточно развито политическое и оперативное чутье и поэтому я не понимаю командующего, а он, может быть, и прав. И передо мною тогда возникало много недоуменных вопросов. Почему радиостанция 11-й армии перестала отвечать на вызовы не сразу после того, как член Военного совета фронта начал переговоры, а спустя значительное время? Почему член Военного совета армии не подошел к радиостанции, хотя радисты утверждали, что за ним послали? Эти и другие подобные мысли давали основание для подтверждения правильности и логичности рассуждения командующего. Но вместе с тем вставали и другие вопросы и представлялся другой ход рассуждений. Могло быть, что в штабе оставалась одна радиостанция и она могла быть выведена из строя во время переговоров. Мог быть в этот период и пленен штаб армии, но тогда радисты хоть бы одно слово передали об этом факте. Все-таки я и мой заместитель Н. Н. Захаров склонялись больше к тому, что в штабе армии разрушена радиостанция.

Позже, после того как штаб 11-й армии вышел из окружения и мы встретились с начальником связи армии подполковником Медниковым, была установлена истинная причина прекращения связи. Оказалось, что радиостанция была цела и штаб армии в плен не попадал, что в первые дни радиосвязь была регулярной и злосчастные телеграммы были действительно подписаны генералом Морозовым.

Основанием для прекращения радиосвязи послужил разговор по радио корпусного комиссара Диброва. Когда в штаб доложили, что Диброва в открытом виде вызывает для переговоров члена Военного совета армии, пришли к выводу о том, что штаб и Военный совет фронта попали в плен и фашисты, используя фронтовую связь с армией, пытаются вести провокационные разговоры. Поэтому был отдан приказ о прекращении связи.

Вот так излишняя бдительность, с одной стороны, и неумение пользоваться радиосвязью, с другой, привели к прекращению связи в то время, когда в ней ощущалась острая нужда и когда техническая возможность ее осуществления была налицо.

Общеизвестно, что первые дни войны ознаменовались для наших войск большими трудностями. Это было характерным и для нашего Северо-Западного фронта.

В связи с неудачами руководство Северо-Западным фронтом было отозвано в Москву, в том числе: командующий - генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета - корпусной комиссар П. А. Диброва и начальник штаба генерал-лейтенант П. С. Кленов.

Командовать войсками фронта стал генерал-майор П. П. Собенников (до этого командовавший 8-й армией), членом Военного совета был назначен дивизионный комиссар В. Н. Богаткин, а начальником штаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин.