Марджори - Герман Воук

— Так, так, значит, вы любимая ученица Доры Кимбл. И вы собираетесь воспламенить Бродвей. Садитесь, садитесь.

Марджори вытащила из сумочки письмо и протянула ему.

— Мисс Кимбл была чрезвычайно добра ко мне.

— Чудный человек Дора. Никогда не находит времени для зрелищного бизнеса, но… — Мистер Фламм взглянул на письмо, вытирая свой больной глаз. — Вы играли Элизу в «Пигмалионе»? Просто вызов. И сама поставила! Интересно. — Он взглянул на нее ласково. — Прекрасное пальто. Немногие молодые актрисы могут себе позволить такое пальто. Вам не жарко в нем?

Марджори кивнула и сняла пальто. Поскольку глаза Фламма были и так пронзительны, она не была уверена в силе того эффекта, который произвело ее красное платье. Она подумала, что его глаза взглянули на нее еще более внимательно.

— Марджори Морнингстар? Очень благозвучно. Это ваше настоящее имя, дорогая?

— Нет, настоящее — Моргенштерн.

— А-а, еврейка?

— Да.

Фламм кивнул и вытер глаза.

— Моя первая жена была еврейка. Прекрасный человек. Где вы живете?

Марджори сказала ему.

— А-а, с родителями?

— Да.

— Чем занимается ваш отец?

— Он импортер. — Замешательство появилось в ее голосе.

Фламм улыбнулся.

— В моем безумии есть некоторая метода, дорогая. Я наблюдаю за всем, что вы делаете и говорите. Вы удивитесь, узнав, как вы себя уже охарактеризовали. — Он замолчал, уставясь на нее. — Интересно. — Он повернулся к полке, достал книгу, сдул с нее пыль и протянул Марджори. — Вы играли в труппе? Прямо сейчас давайте послушаем большой монолог Джулии Кавендиш из «Королевской семьи».

Испугавшись, Марджори сказала:

— Дайте мне хоть несколько минут.

— Столько, сколько надо. — Фламм закурил и вытер свой глаз.

Она прочитала сцену; встала с книгой в руке, собралась и разразилась речью. Глаза Фламма, казалось, вылезут из орбит, и он прекратил их вытирать. Он начал кивать, сначала медленно, затем более выразительно.

Когда она села, дрожа, он еще некоторое время кивал, затем обратился к ней.

— Дорогая, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такого не бывает, чтобы девушка оканчивала колледж и так читала подобные строки. — Он встал и повернулся к ней спиной, глядя через окно на кирпичную стену. Затем повернулся, улыбаясь. — Послушайте, извините, в моем возрасте я должен лучше держать себя в руках. Это один шанс из миллиарда. Я искал девушку на роль Кларисы в течение восьми месяцев, и вот вы входите в мой кабинет прямо из Хантера и от маленькой старушки Доры Кимбл. Это невероятно, но… — Он дернул верхний ящик стола и вытащил сценарий, переплетенный в красное. — Если вы сможете прочитать Кларису так же, как вы прочли Джулию… Конечно, это не ведущая роль. Одна сногсшибательная сцена во втором акте. Я уже испытал всех девушек в городе на чтении слов Кларисы… В чем дело, дорогая?

Марджори задыхалась, прижимая руку к груди.

— Мистер Фламм, эта роль — у меня есть шанс получить роль?

Он вложил сценарий в ее руки.

— Я не хочу быть жестоким и говорить, что есть какой-то шанс. Прочитайте пьесу, и все! — Его голос немного дрожал. — Это театр, все может случиться, даже может быть и шанс. Но я ничего не обещаю. Может быть, вы будете совсем плохи в роли Кларисы. Кроме того, помните, что эта пьеса совсем не Бернард Шоу. Забудьте о ваших представлениях в колледже, дорогая. Это Бродвей, а эта пьеса деньги, просто старые коммерческие деньги. Как быстро вы учите? Вы хотите прийти завтра и попытаться прочитать? Все или ничего. Ваш единственный шанс — Клариса. Завтра в это время?

— Да, да! О Боже, мистер Фламм, я буду здесь.

Она вышла, спотыкаясь, из сырого здания на солнечный свет со сценарием под мышкой. Чувство нереальности было таким же сильным, как и в ночь смерти ее дяди, только этот сон был настолько сладким и прекрасным, насколько тот был ужасен. Она попыталась прочитать первую страницу сценария на ходу, но яркий солнечный свет, отражаясь от белой страницы, слепил ее. Она побежала в маленький магазин через дорогу, заказала там кофе и пирожное и начала читать пьесу. Страницы казались красными после слепящего солнца. Сначала было трудно сосредоточиться: это было так возбуждающе, держать в руках профессионально отпечатанный и переплетенный сценарий, с именами действующих лиц, напечатанными заглавными буквами (ДЖОН входит. Это молодой человек тридцати лет, одетый для тенниса. ОН подходит к зеркалу). Обложка сценария была из необычно грубой волнистой бумаги, ярко алая, прикрепленная к страницам медными скрепками. Пьеса называлась «Одолеть две пары».

В первых нескольких страницах не было никакого смысла. Марджори не могла привести свои мысли в порядок. Проглотив, не разжевывая, пирожное и выпив кофе, она продолжала читать. Она прочитала около сорока страниц, когда начала подозревать, что дело не только в ее волнении. Пьеса оказалась невероятно глупой халтурой. Диалоги такими надуманными, характеры смутными, действие бесцельным. Она заставила себя продолжать читать, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Чем больше она читала, тем хуже создавалось впечатление.

Спустя некоторое время она решила, что просто невозможно читать «Одолеть две пары». Это было труднее, чем читать юридический документ. Она перелистывала страницы, пока не дошла до сценического толкования: «Входит КЛАРИСА. Это красивая темноволосая девушка восемнадцати лет. АМАНДА и ТОНИ вскакивают с дивана, удивляясь ЕЕ появлению».

Клариса была такая же невыразительная, как и остальные герои. Ее речь была слабым шутливым подражанием манере школьного сленга десятилетней давности. В пьесе рассказывалось о двух молодых парах, соперничающих в турнире по бриджу, которые проходят через сложные постельные интриги, чтобы добраться до предложенных ставок. Клариса — младшая сестра одной из жен. Она приезжает из колледжа на выходные, разоблачает интриги, переигрывает всех лучших игроков в бридж. Это все, что могла понять Марджори в туманной путанице слов, названной «Одолеть две пары».

Разочарование было болезненным. Может, Гай Фламм превратился в тихого старого сумасшедшего? Однако она видела его имя в колонке театральных сплетен в «Таймс» совсем недавно. Может, он сам написал эту тарабарщину? Или ее мнение столь незначительно, столь искажено академическим идеализмом, что она не может оценить возможности коммерческого сценария? У нее было непреодолимое желание позвонить Ноэлю; он мог прочитать эту пьесу за полчаса и дать ей безошибочное суждение. Она подошла к телефонной будке, бросила монету и затем передумала. Ее горячим желанием было удивить его, ошеломить новостью, что у нее роль в пьесе на Бродвее. Она забрала монету, нашла номер Хантеровского колледжа и позвала мисс Кимбл.

Учительница музыки чуть с ума не сошла, когда Марджори сказала ей, что Фламм дал ей читать сценарий. Марджори прервала море поздравлений.

— Я бы хотела вас увидеть по этому поводу прямо сейчас, если можно. — Мисс Кимбл стала объяснять, запинаясь, что у нее масса работы, которую надо сделать, и наконец предложила Марджори приходить сразу же в любом случае; она отложит всю работу, даже если бы ее за это уволили.

Было странно приехать в колледж в половине двенадцатого утра. Мисс Кимбл обняла Марджори, поцеловала ее, высморкалась (глаза ее покраснели) и закрыла дверь. Она уставилась на сценарий с устрашающим ожиданием.

— Это — это он?

— Я хотела бы, чтобы вы его прочли. Необязательно весь. Одного акта будет достаточно, мисс Кимбл. Но сейчас…

— Конечно, обязательно, Марджори. Я к твоим услугам, дорогая. Я твоя помощница и поддержка, и горжусь этим. И называй меня Дора, ради Бога, все в театре так делают. — Ее пальцы прикоснулись к сценарию. Марджори с опаской протянула его ей. — «Одолеть две пары». Волнующее название. О Боже мой, правда, Гай милый? И он великолепен.

— Мисс… Дора, давайте я выйду или еще что-нибудь? Мне нужно услышать ваше мнение. Давайте я вернусь через час.

— Прекрасно. Прекрасно. Беги, дорогая. — Ее глаза сверкали. Мисс Кимбл была уже поглощена пьесой.

Когда Марджори вернулась, выкурив так много сигарет и выпив так много кофе в магазине, что уже дрожала, она нашла мисс Кимбл менее взволнованной.

— Садись, дорогая, — сказала учительница, поджав губы и разглаживая свою коричневую твидовую юбку. Сценарий лежал закрытый на ее столе.

— Как много вы прочли, Дора?

— Я закончила его.

— Что вы думаете?

— Ну, у него есть определенные возможности.

— Правда? Это ваше честное мнение?

— Марджори, Гай Фламм очень умный человек. Он с театром работает очень давно. Если ему нравится сценарий, значит, в этом что-то есть.

— Но вам понравилось?

— Ну, откровенно говоря, он немного странный при первом чтении, и, конечно, я только просмотрела его.