Гарантирую жизнь - Василий Головачев

– Что… произошло?! – еле выговорил Дмитрий непослушными губами.

– Они включили «лунный свет», – глухо сказала Мария. Провела рукой по лицу, бледная, с тенями под глазами, сосредоточенная на каком-то переживании. – Все кончено… Уходим отсюда!

– Но там… мои товарищи…

– Они мертвы.

– Все равно… как мертвы?!

– Так. Обопритесь на меня.

– Но я не могу… я должен их…

– Им вы все равно не поможете. Из всей группы уцелели только вы и засадники. Уходите же!

– Почему я… остался жив?

– Потому что я вас защитила. Давайте я помогу вам дойти до машины.

Мария взяла под руку Дмитрия и повела его прочь от храма БЕСа, в котором царила странная тишина. Не было слышно никакого шума, не мычала как прежде корова, не кричали петухи и куры, не работал мотор дизеля. Дмитрий оглянулся, попытался остановиться, но спутница была сильнее.

– Не останавливайтесь, Булавин, ваша деятельность в КОП закончилась.

– Не понимаю, о чем вы…

– Понимаете, я о вас знаю все. Просто вы оказались не в то время и не в том месте. Слава богу, что я успела. Приедете домой, полежите, помедитируйте, как вы умеете, все пройдет.

– Кто вы, черт возьми?!

– Я ведунья, работник Катарсиса. Остальное узнаете позже. Садитесь. – Мария помогла Дмитрию сесть за руль синей «Волги», принадлежащей «копам» и ждущей их в километре от храма на улице Некрасова. – Доберетесь?

– Доберусь, – поморщился Дмитрий. – Что это было?

– Эгрегор храма усилил разряд «лунного света», но люди не выдержали резонанса, произошел пси-взрыв…

– Как вы меня защитили?

– Долго объяснять. Езжайте.

– Там Лещенко… в засаде с ним трое…

– Они нас не видели.

– Я не об этом…

– Возможно, они останутся в живых. До встречи, Дмитрий Михеевич, я вас навещу в скором времени. Никому ни слова о том, что вы здесь были, а также о нашей встрече, даже Диане.

Женщина исчезла.

Дмитрий покрутил головой, ища глазами незнакомку, пробормотал:

– С ума сойти!.. Куда она пропала?.. Или у меня что-то с головой?..

Потом завел двигатель и повел «Волгу» прочь от кладбища, возле которого высилась громада храма БЕСа.

Дома его ждал сюрприз: приехала сестра Софья, оставившая дочку Ольгу у бабушки в Карпунине. Увидев вялые движения брата, она всполошилась:

– Что с тобой, Димка?! На тебе лица нет!..

– Все в порядке, – слабо отмахнулся Дмитрий, чувствуя разливающуюся по телу слабость. – Устал малость… помоги раздеться…

Он с трудом умылся, добрел до спальни и рухнул на кровать, проваливаясь в темноту беспамятства. Софья, испуганная его состоянием, хотела вызвать «Скорую», но подумала и позвонила отцу.

Михей Олегович приехал через полчаса не один, с ним была незнакомая красивая девушка, сразу бросившаяся к Дмитрию.

– Кто это? – показала глазами на дверь спальни удивившаяся Софья.

– Диана, – ответил Михей Олегович, заглядывая в спальню. – Что с ним?

– Сама не знаю, – растерянно пожала плечами Софья. – Появился бледный как полотно, потный, слабый, и сразу в кровать.

– Не сказал, где был?

– Нет, а что?

– В городе переполох. Городская дума в шоке, большинство депутатов ни с того ни с сего потеряли сознание, у трех инфаркт, двое в реанимации… В общем, явление удивительное, если не сказать больше. Вот я и думаю, может, Димка тоже оттуда?

– Что ему делать в думе?

Михей Олегович вздохнул и отстранил хлопотавшую над телом сына Диану.

– Теперь я его посмотрю, посидите в зале.

Женщины вышли, оценивающе посмотрев друг на друга. В глазах Дианы стояли слезы, и Софья вдруг поняла, что перед ней будущая жена Дмитрия.

Карпунино

Тарасов

Глеб собирался уехать на следующий день, то есть в пятницу, но остался, не имея ни малейшего желания уезжать из деревни, где он так неожиданно встретился с понравившейся ему женщиной. В тот вечер он не отпустил Софью от себя ни на шаг, да и она сама не хотела отходить от Тарасова, ошеломленная и обрадованная встречей не меньше, чем он.

Они провели вместе все время, сначала в доме деда Глеба, глядя на дочерей, играющих в саду, потом Софья спохватилась, что не закончила какие-то дела, убежала на четверть часа, и Тарасов вынужден был сдерживать себя, чтобы не броситься за ней следом.

– Что, прикипел? – бросил на внука насмешливо-хитрый взгляд Евстигней Палыч. – Хороша деваха. Они-то, булавинские, все статейные, породистые, любо глянуть.

– Она сказала, что ее фамилия Шипилова.

– По мужу. А так Булавина в девичестве. Ничего, что она с дитем-то?

– У меня у самого такая… веселей будет вместе…

– Неужто надумал Софью под венец?

– Надумал, – смущенно признался Глеб. – Если еще пойдет. Одобряешь?

– Мое дело стариковское, чего зря языком чесать – одобряю али нет, но женщина она справная и строгая. Как от мужа ушла семь лет назад, так и живет одна.

– Почему ушла?

– Равнодушный он был, собой только занимался. Да и другую завел на стороне.

– Понятно, – задумчиво проговорил Тарасов, с нетерпением ожидая возвращения Софьи. – Странно, что я ее раньше здесь не встретил.

– Так она в деревне редко бывает. Сначала жила с мужем и родичами его в Нижнем Новгороде, потом что-то у нее отношения со свекровью не заладились. Знаешь, как это бывает: косой взгляд, не туда шагнула, не то сказала, слово за слово…

– Знаю, – кивнул Глеб, вспоминая тещу, с которой у него тоже не задались родственные отношения.

– Ну, вот, она пожила в Нижнем полгода и переехала в Москву, а еще через год развелась.

– Откуда ты все так хорошо знаешь? – прищурился Тарасов.

– Так ведь в деревне живем, все друг о друге знаем. Раньше вообще как одна семья жили, это вот сейчас обособляться начали, заборами пообгородились. Не хочешь вместе с ней со мной на пасеку съездить?

– А что, это мысль, – почесал макушку Глеб. – Попробую уговорить. Давно меня пчелы не кусали.

– Если к ним по-доброму – не покусают.

Дед еще что-то говорил, но Глеб не слышал, заметив идущую по улице Софью. И еще он заметил, что за ней внимательно наблюдают «быки» – два кряжистых, волосатых, угрюмых, с квадратными лицами типичных вышибал, парня, о которых писал дед. Тарасову очень не понравились их кривые ухмылки. Однако разборку с ними он решил отложить на следующий день. Нынешнее настроение не соответствовало выяснению отношений с наглыми деревенскими рэкетирами.

– Все, я освободилась, – сообщила Софья, успевшая переодеться в спортивный костюм и от того ставшая еще более соблазнительной. – Что будем делать?

Она заметила Евстигнея Палыча, смущенно улыбнулась.

– Извините меня, дедушка, что я доставляю столько хлопот.