Гарантирую жизнь - Василий Головачев

– С кем именно?

– С капитаном Никифором Хмелем и Дмитрием Булавиным, инструктором Вологодской школы выживания. Но если контакт с Булавиным не вызывает сомнений, парень самодостаточен и независим, то Хмель работает на ЧК и живет в Москве. С ним придется работать осторожно.

– Справимся, – осклабился Ираклий, – не первый раз замужем. Я сам поеду в Москву.

– Это ты в отсутствие Марии такой смелый? Или почувствовал силу? Фукидид говорил, что смелыми делает людей невежество.

– Он же говорил, что размышление делает людей нерешительными, – парировал Ираклий, но снова заулыбался. – Не читай мне мораль, старик. Конечно, я поеду с Машей. Хотя и сам кое-чему научился.

Он приблизил указательный палец к прозрачной столешнице журнального столика, сосредоточился и воткнул палец в стеклянную плиту. Затем медленно вытащил обратно, не оставив в плите никакого отверстия.

– Ну, как?

– Фокусник, – проворчал Крутов. – Только помни, что петух, кукарекающий еще в яйце, не годится и на яичницу.

– Ты это к чему?

– Это я к тому, что не вздумай демонстрировать свой склис кому-нибудь еще. Тебе многое надо познать и понять.

– Тут ты прав, – закручинился Ираклий. – Как говорил Анатоль Франс: создать мир легче, чем понять его. Мне еще идти и идти.

Вошла Мария с подносом.

Гость и хозяева принялись пить чай и обмениваться новостями. Час пролетел незаметно. Прощаясь с друзьями, Егор с грустью подумал, что встречаются они все реже и реже и только по делу. Но покой им действительно только снился.

Вологда

Булавин

Дмитрий никогда не думал, что воспримет так близко к сердцу цели КОП, хотя и согласился работать в команде после долгих размышлений. Но, почитав досье на чиновников и руководителей, погрязших в коррупции и уличенных в связях с бандитами, он преисполнился презрения и гнева, полностью приняв доктрину КОП: «Каждому – по делам его!»

Сколько человек работало на КОП, Дмитрий не знал. Сам он вошел в оперативную группу «копов», состоящую из одиннадцати членов. Командовал группой полковник Михно Михаил Валерьевич, отзывающийся на аббревиатуру Мих-Мих. Он лично инструктировал Дмитрия и выдавал материалы для ознакомления с неизвестной Булавину сферой деятельности. Всего Дмитрию досталось изучать четыре солидные папки с досье на чиновников, которых надо было «исправить».

Первое досье было заведено на помощника главы администрации Вологды Геннадия Вавилова, начавшего кампанию травли телеканала Вол-ТВ за критику в адрес мэра и депутатов городского собрания, открыто запускающих руку в городскую казну и отстроивших в лесной зоне на берегу реки огромные особняки. В этой же папке давались и характеристики депутатов, которых тоже предстояло «лечить» от болезни мздоимства.

Второе досье содержало материалы о деятельности председателя губернского законодательного собрания и его сторонников, отнявших у больных туберкулезом детей санаторий «Березка», построенный на базе обкомовской дачи. Об этом Дмитрий уже знал.

В третьей папке были собраны сведения о деятельности Семена Стародубова, главы сельхоздепартамента губернии, принявшего постановление, которое предписывало товаропроизводителям «всех форм собственности» сдавать государству (в лице губернской промышленно-финансовой корпорации) все, что будет выращено, для формирования губернского продовольственного фонда. У производителей, не пожелавших сдавать свою продукцию, отнималось право реализовывать ее на рынках города и губернии. Естественно, руководил промышленно-финансовой корпорацией близкий родственник Стародубова, а именно – его жена.

Четвертое досье содержало сведения о двух братьях Коротковых – Игоре и Борисе, связанных с преступными группировками, но ухитрявшихся занимать достаточно высокие посты на государевой службе. Игорь Коротков работал простым завхозом Ланевской больницы, но был вхож во все кабинеты местной власти, так как поставлял «девочек» практически всем высокопоставленным чиновникам города.

Борис Коротков был главой Шекснинского района Вологды и курировал весь его преступный бизнес. Правоохранительные органы знали об этих сторонах деятельности братьев, однако так и не смогли набрать нужное для задержания и суда количество доказательств. Вполне вероятно, приказ «не трогать братьев» был им спущен сверху. Поговаривали, что прокурор губернии Александр Скурлатов тоже неоднократно пользовался секс-услугами Игоря Короткова.

Изучив все полученные документы, Дмитрий уже согласился было на участие в «операции по исправлению» братьев Коротковых, когда Мих-Мих передал ему еще одну папку с материалами о деятельности на территории Вологодской губернии сект Братства Единой Свободы. Прочитав эти материалы, Дмитрий твердо решил начать свою работу в КОП с ликвидации храмов БЕСа.

Эти храмы нельзя было назвать сатанинскими. Их адепты не совершали ритуальных убийств, как настоятели «Ордена дьявола» под Хабаровском или пастыри Братства Новых Протестантов в Калужской губернии, но ученики БЕСа в течение короткого времени переставали общаться с родными и близкими, продавали или передавали квартиры и имущество учителям и становились послушниками Братства, исчезая за стенами храмов. К чему могли привести такие закрытые сектантские сборища, было известно: еще свежи были в памяти коллективные самосожжения и гибель тысяч последователей подобных сект на Украине, в Латвии, в Хабаровском крае России и за рубежом – в Африке, Южной Америке и в Австралии.

Конечно, Дмитрий осознавал, что деятельность КОП противозаконна, хотя и преследует благие цели, однако посоветоваться ему было не с кем. Наиболее близкие люди – отец и мама – наверняка не одобрили бы его решения, а ставшая близкой Диана сама работала в КОП.

С Дианой он теперь встречался регулярно, по два раза на дню, если позволяло время, а на субботу и воскресенье она вообще осталась у него, мгновенно превратив холостяцкую квартиру Булавина в уютное семейное жилище. После случая на набережной, когда Дмитрий спас женщину от увечья, будто что-то вспыхнуло в ней, пробудило интерес к жизни, и Диана с энтузиазмом принялась строить с Дмитрием воздушные замки совместных планов и замыслов – от поездок к морю до строительства дома на берегу Сухоны, что не могло не радовать Булавина, влюбленного по уши в эту удивительно целеустремленную и независимую женщину, закованную до их встречи в броню гордости и самоуверенности.

В воскресенье шестого августа они выбрались в ресторан-клуб «Натали», принадлежавший подруге Дианы, в котором Симон Калабриади появляться не решался, так как его здесь не любили и однажды уже выбрасывали на улицу, затем погуляли под луной по аллеям парка Ветеранов труда, провинциального и тихого, оставшегося неосвоенным игорным бизнесом, и снова отправились на квартиру Дмитрия, предвкушая вечер вдвоем. Оба не подавали виду, но радовались, что вечер прошел без инцидентов и что им нигде не повстречалась компания Симона.