Адепты стужи. Часть 2 - Александр Маркьянов

— Кажется, нас засекли. У меня сработка!

В отличие от истребителей, на транспортном самолете не было приборов, способных засечь поисковый луч радиолокатора — в то время как на истребителях они были.

— Брось… Мы в сотне миль от границы…

— Я тебе говорю, сработка…

Полковник насторожился. В отличие от британских летчиков-истребителей, которым просто приказали принять такой то самолет и сопроводить его до такой то точки, он прекрасно представлял, что за груз он везет. Русским действительно нет никакого смысла шарить радаром на таком удалении от границы, если они не знают про груз в чреве Граммана… а если знают.

Кстати — это что за локатор в горах, при таком то рельефе местности может быть такой, что добивает на двести километров?!

— Уходим вниз! — решился полковник и тут эфир разорвался криком…

Ракеты!

Полковник переложил штурвал, сильно рискуя и проклиная себя за то, что выбрал такой эшелон полета — на предельной для такого самолета высоте. Но было уже поздно — русские ракеты были замечены на самом конечном отрезке траектории, когда они уже перешли на наведение через собственную головку наведения — ее включение и всполошило британских летчиков. Русские ракеты, как и было заложено конструкторами в их искусственном интеллекте мгновенно опознали цели и навелись на самую крупную по размерам — на падающий в бездну транспортник. Через девять секунд после того, как включились головки самонаведения, одна из ракет достигла своей цели, боеголовка ракеты лопнула направленным конусом осколков, изрешетив фюзеляж, полностью разрушив один из двигателей и повредив второй. Может быть, полковнику и удалось бы удержать в воздухе искалеченный самолет и дотянуть до аэродрома на одном из двигателей. Но самолет уже штопорил — и выйти из штопора при таких повреждениях было невозможно. Вторая ракета, потеряв цель мгновенно перенавелась на следующую по приоритетности — и через секунду направленный заряд разорвал почти что пополам один из истребителей. Ни один из летчиков прыгнуть с парашютом не успел, самолет буквально переломился в воздухе. А еще через несколько секунд остатки транспортника рухнули на склон безвестного горного ущелья…

10 августа 1996 года Афганистан, примерно сто семьдесят километров до границы

Было трудно. Араб был готов к трудностям, он не зря два года отпахал в особом учебном центре. Но что будет так трудно — этого он не предполагал…

Самое главное — до сих пор они были живы. Все четверо.

И более того — до сих пор все было на удивление неплохо.

Первым делом они оторвались. Оторваться — дело непростое, но если не оторвешься — далеко не уйдешь. Оторваться — значит уйти от зоны десантирования на максимально возможное расстояние за минимально возможное время, при этом запутать следы. У каждого племени, у каждой душманской банды своей „ареал обитания“, так сказать, и на чужой они не пойдут. Поэтому, если тебя не окружили в первый же день, не прижали где-нибудь в ущелье — уже легче. И вы еще учитывайте, что отрываешься ты, когда вес твоего груза максимальный, ты не израсходовал ни боекомплект, ни сухпайки. Да еще ты не знаешь местность, а твой противник здесь родился и знает ее как свои пять пальцев.

Но они оторвались. И за все время пока шли — ни один из них не израсходовал ни одного патрона.

Перед отправкой, Араб разговаривал с Немым, с инструктором — и тот дал немало дельных советов как выжить. Иди максимально незаметно, ни во что не ввязывайся. Это не твоя земля и не твоя страна, твое геройство здесь никому не нужно и не будет оценено. Убивают, грабят на дороге — проходи мимо.

Держись подальше от населенных пунктов, будь очень осторожен в местах, где есть вода — где вода там и люди. К воде подходи только ночью, используй прибор ночного видения, который у тебя есть. Избегай вообще любых населенных мест.

Избегай троп, иди по целине и как можно выше. Если ты идешь по тропе — по ней может идти кто-то еще. В горах, лысых как афганские кто выше — тот и прав. Один боец на хорошей позиции и с достаточным запасом патронов может сдержать роту.

Не спеши. Доверяй своей интуиции. Если она говорит тебе что дело неладно — скорее всего, так и есть. Если нашел хорошее место чтобы отсидеться и отдохнуть и запасы позволяют — отсидись. Не загоняй ни себя, ни группу, у тебя единственное задание — выжить.

И последнее. Если тебя кто-то увидел — никого не оставляй в живых. Неважно, пусть это даже будет бача. Донесет — любой. Вспомни о пацанах, за которых ты в ответе. Пожалей их, местные тебя и их не пожалеют.

Не расслабляйся в самом конце. Попасть можно, когда до границы будет километр.

Араб выполнял все в точности. Не спешил, не лез на рожон. И до сих пор был жив и все, кем он командовал и за кого отвечал — тоже были живы.

За все это время они только раз видели душманов. Человек тридцать, мохнатые, косматые, в халатах, с двумя осликами. Не выдали себя, пропустили и потом отсиживались целый час, прежде чем Араб решился вновь выйти на маршрут. Еще раз видели на дороге большую армейскую колонну и тоже ее пропустили.

Неприятности начались на третий день.

Они только сжевали по плитке сухпая — на эту дорогу они взяли только плитки, которые готовили сами из кураги, изюма, орехов и сахарной пудры, максимум калорий при минимуме веса и объема — как все это началось. Первым они услышали звук, сразу опознав рев реактивных двигателей истребителей.

— Опасность, прячься!

Замер — накрылся маскировочной сетью, какую каждый носит на себе на манер пончо — и замер. С реактивного истребителя, несущегося над землей, засечь цель размером с человека, да еще если этот человек не двигается и накрылся маскировочной сетью — невозможно. Что за черт, неужели за ними истребители послали…

И тут… в небе, буквально над их головами… это было похоже на раскат далекого очень далекого грома… два раската, один за другим… и нарастающий, ноющий вой, постепенно нарастающий. Араб лежал несколько секунд, но вой все нарастал — и тогда он рискнул, приподнял край маскировочной накидки, приподнял ровно для того, чтобы увидеть, как сверху, под большим очень большим углом что-то падает… дымящееся, уродливое, кажущееся бесформенным. Сначала ему оказалось, что это что-то упадет прямо на них, он уже подумал, что надо бежать… но бежать все равно бесполезно… и он замер, до боли вжавшись в каменистую землю. Пылающие обломки грохнулись где-то впереди, дальше по ущелью… грохот был страшный, казалось начался камнепад, сель, лавина… а через несколько секунд упало еще… уже за гребнем… и глухим грохотом рванул боезапас.

— Лежать!!! Лежать!!!

Как говорится, у победы тысяча отцов, поражение же всегда сирота…

Вся эта операция по организации полигона для испытаний ядерного оружия в Северном Афганистане с самого начала отдавала изрядным безумием. А затея привести почти на самую границу с Российской Империей суперсекретный ядерный заряд нового поколения для испытаний — просто дикостью, немыслимой дикостью. Как говорится, это было хуже чем преступление, это была ошибка. Но надо было понимать и мотивы тех, кто принимал это идиотское решение. Британцы, задумывая подобное любой ценой пытались пристегнуть североамериканцев к своей восточной колониальной политике, сделать так чтобы американцы завязли в ней так же крепко как и они сами. Североамериканцам был нужен тайный полигон для ядерных испытаний, решение с американской стороны принимали по принципу „выбираем наименьшее из зол“. Ни на что другое британцы не шли, а спокойное место для того, чтобы провести наконец полный цикл испытаний и начать серийную, а не ручную сборку новых зарядов был жизненно необходим. В Североамериканских соединенных штатах бушевала новая мода под названием корректность, была политическая корректность, была расовая корректность, а потом появилась и экологическая корректность. И экологическая корректность требовала, чтобы американские военные больше не взрывали ядерные заряды на атоллах в Тихом океане, потому что коралловый атолл — величайшее чудо природы, для того чтобы вырос такой атолл нужно несколько сотен лет. А если бы какой-нибудь губернатор предоставил ив своем штате место для атомного полигона — избиратели просто четвертовали бы его. Полигон в Неваде — когда он работал, игроки из Лас Вегаса выезжали смотреть на взрывы, были даже специальные смотровые площадки — давно не работал, и остро нужен был новый полигон, где нибудь подальше от всего этого экологического безумия. Вот и согласились американцы на афганский полигон — а теперь пожинали горькие плоды этого решения…

Первым, сигнал тревоги прозвучал на базе в Баграме, где дислоцировались Королевские ВВС, в том числе и те истребители, которые в данный момент находились в воздухе. Самолет, который сопровождали эти истребители относился к категории целей особой важности, и поэтому за его продвижением по зеленому экрану радара наблюдал отдельно выделенный оператор, младший лейтенант Тикет. Он служил на этой богом забытой базе меньше трех месяцев, он происходил из рабочей семьи, жившей в Манчестере и в королевскую армию завербовался, потому что в городе работы не было. Его направили на курсы диспетчеров-операторов, а потом отправили сюда, в нищий, проклятый Аллахом и людьми Афганистан — хорошо что здесь хотя бы жалование было удвоенное. Сейчас младший лейтенант на чью смену пришелся пролет особо важного самолета — настолько важного, что ради него подняли в воздух звено истребителей — бомбардировщиков эскорта — сидел в полутемном, кондиционированном операторском зале и до рези в глазах всматривался в зеленую точку, ползущую по экрану с черепашьей скоростью.