Наследник для Шаха (СИ) - Гур Анна

То, что Шах дал мне свободу, еще не отменяет того факта, что его люди будут окружать меня. Слишком для него ценна женщина, которая носит его наследника.

Эта мысль, как всегда, простреливает болью в груди, но я отметаю ее. Возвращение, так сказать, в родные пенаты вернуло мне уверенность и очистило мысли. Бывает так. Барахтаешься в воде, не знаешь, как выплыть в ворохе проблем, а стоит вернуться в места, которые считаешь родными, так все складывается.

Домываю посуду, убираюсь за Танькой, которая не любитель складывать вещи на места.

Одеваюсь и забираю связку ключей, захлопываю дверь, выхожу на улицу и в ту же секунду крупный мужчина оказывается рядом со мной.

— Госпожа Журавлева, — приветственно кивает и я улыбаюсь скупо в ответ.

Мужчина провожает меня к автомобилю, сажусь на заднее сиденье.

— В университет, пожалуйста, — говорю, как только водитель садится за руль. Даже адреса называть не приходится, когда секьюрити уверенно выезжает на трассу.

Дорога проходит в молчании, разбавленная лишь тихой музыкой, раздающейся из динамиков.

Когда заезжаем на парковку, я говорю твердо:

— Дальше я сама. Идти со мной не нужно.

— Господин Шахов…

— Не позорьте меня в университете своим присмотром. Там все под охраной и вход по пропускам. Убегать я не собираюсь. Одного раза хватило, так что я иду одна.

По тяжелому лицу моего охранника ничего не понять, но, видимо, Аслан дал все же ему кое-какие наставления, поэтому спустя короткий миг промедления мужчина кивает.

Выхожу и иду к учебному корпусу. Предстоит решать вопросы.

Поднимаюсь по лестницам и погружаюсь в привычную студенческую жизнь. Понимаю, что хоть и училась на заочке, но привыкла к этому ажиотажу и суете, когда все вокруг летят, кричат, переговариваются.

Как-то даже дышать становится легче, когда беру курс к центральному корпусу и вызываю лифт.

Вопрос о моем академе предстоит решать в ректорате, я вообще не знаю, положен ли он заочникам. Помню, когда только села за первую пару, наш препод принялся нас драконить относительно того, что поблажек тем, кто “наведывается в университет ради корочки”, не будет.

Вот так.

Захожу в лифт и хлопаю по нужной кнопке. Не знаю, какие у меня шансы на успех. Странное дело, но, когда я выхожу в предбанник, плечи у меня расправляются, а голова поднимается. Общение с Шаховым сказывается. Под его прессингом выработались определенные реакции.

Психика, не справлявшаяся с перегрузками, сейчас приходит в определенное состояние боевой готовности, скажем так, Аслан давал мне уроки, общаясь, и выводил меня на эмоции, обучал.

Еще некоторое время назад я этого не понимала, но за короткий промежуток времени в моей жизни все перевернулось вверх дном и заставило Полину повзрослеть.

Стоит короткостриженной шатенке бросить на меня взгляд, как я подхожу к секретарше. Помню, как носила ей свои документы и как Карина, если не ошибаюсь, бросила их на стол, приказав прийти после обеда. Когда в назначенный час я пришла, ее не оказалось на месте, и пришлось мне несколько дней бегать за неуловимым секретарем, который всего лишь должен был занести мои документы на подпись к ректору.

Девушка бросает на меня оценивающий взгляд. Правду говорят, что встречают по одежке. Вот и сейчас ушлая девица меня “встречает”, оценив стоимость одежды, которая на мне.

Смело иду в ее сторону и говорю уверенно:

— Мне нужно на прием к Кириллу Александровичу, — распахивает глаза в шоке.

— Только по записи, — отвечает, поджимая и без того узкие губы.

— Хорошо, тогда запишите меня к нему на прием.

— Простите, а по какому вопросу?

Чуть не ляпаю — декретному отпуску.

— Нужно оформить академ.

Еще раз окидывает меня неприятным взглядом, словно хочет понять, в положении ли я, но под объемной кофтой ничего особо и не видно.

— Фамилия.

— Журавлева. Полина Владимировна Журавлева.

В секунду, когда называю фамилию, в предбанник как раз входит сам ректор. Секретарь быстро вскакивает.

— Доброе утро, Кирилл Александрович, — сияет, улыбаясь, но представительный мужчина средних лет не смотрит на Карину, он упирает в меня взгляд и спрашивает без расшаркиваний:

— Вы ко мне?

Немного теряюсь, но, наконец, киваю. Мужчина проходит к столу своего секретаря и берет с него какую-то папку, а затем легким кивком головы указывает мне в сторону своего кабинета.

— Прошу пройдемте, Полина Владимировна, — взгляд в сторону прифигевшей секретарши. — Карина, мне кофе, а вы что-нибудь будете, Журавлева?

Отрицательно качаю головой, почти не удивляюсь происходящему и молча следую за ректором в его кабинет.

Мужчина откладывает кожаный портфель и занимает свое место за массивным деревянным столом.

— Что привело вас ко мне? — смотрит на меня по-деловому.

— Академ.

Отвечаю односложно. Я помню, как обивала пороги кабинетов, будучи простой приезжей девочкой из глубокой провинции, никто мне и секунды времени не уделял, не говоря уже о том, чтобы ректор лично на прием звал, запускал в свой кабинет и предлагал выпить чай.

Не дура и понимаю, что Шах незримой тенью следует за мной, а может быть, и действует наперед, ведь по реакции ректора я вижу, что обо мне он явно был предупрежден.

Кирилл Александрович тянется к селектору без лишних слов и пояснений.

— Карина, занесите мне личное дело Журавлевой.

В ожидании документов ректор задает мне вопросы на отстраненные темы. Почему решила стать учительницей, какие предметы интересуют в большей степени и планирую ли работать по профессии в будущем.

Честно отвечаю. Я поступила в педагогический, потому что хотела, потому что люблю детей, и желаний у девчонки из глубинки было много…

Карина заходит с моими документами и приносит ректору заказанный кофе.

Попивая бодрящий напиток из фарфоровой чашки, мужчина поднимает на меня задумчивый взгляд.

— У вас очень хорошие показатели, Полина Владимировна, — говорит как-то одобрительно.

Пожимаю плечами.

Вообще-то не совсем, я читала конспекты в транспорте, пока бежала с работы на работу, зазубривала лекции, и если бы не пахала, как ломовая лошадка, то успеваемость была бы куда лучше, но эти мысли я, разумеется, не озвучиваю.

— Ну что же я могу предложить вам, Полина Владимировна…

Наконец, выдает многозначительно, выдерживая паузу.

— Вы закроете все хвосты, а также сдадите письменные работы, и мы оформим вам академ с возможностью восстановиться к следующему учебному году, — говорит, немного приподняв губы в улыбке, — можно даже попробовать перевести вас на очное обучение… но это уже обсудим в следующем году.

— Большое спасибо, — отвечаю без особых эмоций.

С чего вдруг такие поблажки бедной студентке, я понимаю. Раньше, чтобы решить эту проблему, мне бы пришлось обежать все кабинеты на этаже, стучать в закрытые двери и выбивать для себя какие-то квоты, возможности, и за каждой бы дверью скрывалась очередная проблема и слова “приходите завтра”, так было, я этот путь проходила при поступлении…

Поднимаюсь с места и прощаюсь.

Не испытываю особенных чувств благодарности к ректору.

То, что мне пошли навстречу — это заслуга Аслана. Его власть. Его положение. За всем этим стоит он и я не дура. Понимаю и умею сложить два и два.

И да, тот, кому я благодарна, это именно Шах…

Только этот мужчина умеет созидать в равной мере, как и крушить…

Почти три недели пробежали незаметно. Я сдавала хвосты, писала недостающие работы и отдавала преподавателям.

Погрузившись в учебу, я не думала ни о чем ином. В чем-то даже хорошо быть все время занятой. Есть возможность не вспоминать об Аслане, который за все это время ни разу не позвонил и не появился в моей жизни.

Ты сама попросила его отпустить… — напоминает внутренний голос.

— Очень хорошо, Журавлева, я доволен вами, — кивает проректор и выдает мне мои документы, которые я принимаю с благодарностью.