Мила Хант - Эли Андерсон

– Да, несомненно. Благодаря связи, существующей между близнецами, Несс сохранила в памяти обрывки того, что пережила Вера во время эксперимента.

– Кажется, эта связь неодинакова в разных парах близнецов, – произносит Нильс с некоторым удовлетворением, бросая взгляд на Вигго.

Неразделённая любовь, которую Нильс испытывает ко мне, всегда делала его гиперчувствительным к тому, что я испытываю к другим. Он, разумеется, уже догадался, что я неравнодушна к тому Вигго, которого встретила во время эксперимента. И равнодушие этого, сегодняшнего Вигго явно его радует. Впервые за всё время нашего знакомства Нильс пытается сделать мне больно. Я чувствую ярость и потрясение одновременно.

– Почему ты говоришь это? – агрессивно спрашиваю я.

Нильс бессильно разводит руками.

– Да я вообще ничего не знаю… Просто подумал о… Сине. Она тебя не узнала, а ведь ты «познакомилась» с её братом, пока тебя держали в этой стеклянной колонне. Или я ошибаюсь?

Я хотела бы объяснить ему, что способность Веры и Несс связана с памятью. Но предпочитаю промолчать. Нильс никогда не говорил со мной намёками, никогда не обвинял. Мне хочется прямо сейчас расставить все точки над i, заставить его прямо выложить всё, что у него на уме. Я всегда так поступала с ним и порой делала это довольно грубо. Причиняла ему боль. Но для его же блага. У меня была лишь одна цель: разрушить на корню все его надежды на то, что наши отношения перерастут в нечто большее, чем дружба. Но на этот раз Нильс пользуется присутствием Вигго, отлично понимая, что при нём я не стану устраивать разборок. Эта тактика раздражает и ранит меня. Вигго, прищурившись, вглядывается в моё лицо и решает сменить тему.

– Есть хотите?

Нильс мотает головой, я киваю.

– Маленький налёт на кухню? – предлагает Вигго.

Он выгружает содержимое холодильника. Весьма скромное. Белый хлеб, сыр, почти просроченные йогурты, варёные яйца, несколько вялых морковок. Несс, которая до сих пор не спит, тоже приходит на кухню и молча садится за стол вместе с нами. Я замечаю быстрые движения её глаз, перебегающих с Вигго на меня. Чувства девочки обострены, несмотря на поздний час. Такая же внимательная, как сестра, она, несомненно, фиксирует всё вокруг. Я расспрашиваю Несс о школе и словно слышу ответы Веры. Несколько ни к чему не обязывающих, точных слов. У меня возникает желание всё ей рассказать. О том, что у неё была сестра, к которой я сильно привязалась. О том, что уже готова так же привязаться к ней самой… Но зачем? Это лишь зря взбудоражит девочку. Наконец Несс погружается в молчание, как и Нильс. Вигго спрашивает:

– В твоём списке осталось двое. Когда ими займёмся?

– Завтра.

– Тогда все по кроватям.

– Только не я. Мне нужно выйти. Вернусь через час или два. Ты можешь дать мне ключи?

– Что? – подскакивает Нильс. – Куда ты собираешься среди ночи?

– В Центр. В место, куда не могу наведаться при свете дня.

– Подожди! Это опасно! Ты…

– Нильс, я иду. И точка.

Вигго не задаёт никаких вопросов. Просто протягивает мне ключ и поворачивается к Нильсу.

– Ты можешь лечь на диване в гостиной. Мила переночует в комнате Несс. А Несс – в моей.

– Я могу разделить комнату с Милой. Мы близкие друзья с незапамятных времён. И делали так тысячу раз, – возражает Нильс.

– Нет, ты не можешь разделить комнату со мной!

Нильс багровеет. Но пытается улыбнуться.

– Хорошо. Мы больше не близкие друзья с незапамятных времён. Я понял.

Я знаю эти его выверты, мягкий шантаж и то, как он притворяется жертвой. И не хочу вступать в игру. Тем более перед Вигго. Я жёстко смотрю Нильсу в глаза. Он сдаётся и с нарочитой непринуждённостью озирается по сторонам.

– Тем лучше. Я на самом деле совсем не хочу спать. И смогу смотреть телевизор всю ночь. Несс, это будет тебя искушать?

Несс, не глядя на Нильса, качает головой.

Вигго выскальзывает из комнаты. Петушиные бои, в которые пытается втянуть его Нильс, Вигго явно не интересуют. Вернувшись, он протягивает Нильсу полотенце и чистую футболку. Тот берёт полотенце, но от футболки отказывается.

– Я сплю без одежды, – объясняет он, а потом саркастически обращается ко мне: – Если только тебя не шокирует увидеть меня обнажённым, когда ты вернёшься.

– Спокойной ночи, – говорю я, закрывая за собой дверь квартиры.

58

Фрэнк Хант смотрит на часы.

– Полпервого ночи. Вы правда думаете, что у кого-то назначена встреча со мной на этот час?

Охранник, звонящий из холла внизу, смущённо бормочет:

– Я знаю, что поздно, мсьё, я ей сказал, но…

– Вышвырните её на улицу или вызовите полицию, – сухо говорит бизнесмен, вешая трубку.

Через секунду телефон звонит снова. Хант приходит в бешенство:

– Тогда я вышвырну на улицу вас!

– Мсьё, она настаивает, ей нужно вас видеть…

– Чёрт возьми! Вы оглохли? – взрывается Хант. – Я же сказал, что…

– Это ваша дочь, – перебивает охранник.

Фрэнк Хант каменеет.

– Моя дочь? Что вы несёте?

– У меня перед глазами её удостоверение личности. И она просит передать…

Он делает паузу, чтобы послушать, что ему говорят, потом продолжает:

– Она просит передать, что пришла от леди А.

Хант выпрямляется, захлопывает лежащую на столе папку и несколько секунд пытается совладать с голосом, прежде чем ответить:

– Пусть поднимется.

59

Я толкаю дверь и застываю на пороге. Он сидит за письменным столом. Как обычно, при моём появлении он не прерывает своей работы. Но в этот раз – и только в этот раз – я знаю, что это всего лишь поза. Достаточно было произнести одно имя, чтобы отец впервые в жизни полностью сосредоточился на мне. И на том, что я собираюсь сказать. Я смакую этот редкий момент. Потом, решившись, подхожу ближе. Усаживаюсь в кресло напротив письменного стола и жду его реакции. Наконец он поднимает голову и одаривает меня чем-то вроде улыбки. В других обстоятельствах я бы расплакалась от радости. Но сейчас я знаю, что скрывается за его деланой доброжелательностью, которая ничем не лучше привычного безразличия. Я тоже улыбаюсь.

– Надеюсь, я не доставила тебе хлопот в последние дни. Моё внезапное исчезновение… должно быть, поразило тебя.

Он слушает, откинувшись на спинку кресла. Я вспоминаю коммуникативное правило, о котором рассказывали в школе. При торговле кто первый начал говорить, тот и проиграет. Я, конечно, намереваюсь сводить счёты, но уж точно не торговаться. Поэтому я продолжаю:

– Правда, внезапным и необъяснимым оно оказалось лишь для меня. Вы-то с мамой были в курсе, не так