Я не люблю пятницу - Марек Гот

— А их вы за что? Да и сам ты тогда не рядовым был.

— Они сдаться хотели. Обложили нас сильно и королевичей много больше было.

— Сдались бы.

— Ага. Аж бросилися, да по дороге спотыкнулися. Им‑то все равно где коньяк хлебать, девок щупать и ждать, пока выкуп пришлют. А нам очень даже не все равно было. Королевичи пленных брали охотно. Только если заплатить за себя не мог, то лучше уж сдохнуть в поле. Бесплатных пленных они своим колдунам отдавали, чтоб те новые заклятия оттачивали… Чего там происходило — не знаю. Никто не возвращался. Поэтому и сдаваться никто не хотел. Я тоже не хотел. У меня из выкупа было только то, что на мне надето. Нищим офицером не я один был, зато у меня самое высокое звание было. Остальные… Старших лейтенантов пара, лейтенантское пополнение из Академии… И они сдаваться тоже не хотели. Мы в общем‑то и начали… Погнали этих сукиных детей первыми. Надеялись, что пока королевичи с ними разбираться будут, мы ближе подобраться сумеем чтоб колдуны нас частью ландшафта не сделали еще на подходе. Только они даже не пытались драться. Рванули в рассыпную, как тараканы когда свечу зажигаешь. Кого смогли, перестреляли. Не всех, к сожалению. Тогда б проще было. Знали бы — сразу б прибили.

— Прорвались, как я понимаю?

— Повезло. Их колдуны рощу спалили. Может случайно, может план какой был, а может просто сдуру. Иначе мы бы все там и полегли. Через те буреломы не прорвались бы. Но они все равно нас в труху раскрошили. До Фортенсберга человек двадцать только и дотопало. Правда, выходило нас сотни две. Те, что поумнее по дороге слились. Дошли только идиоты. Я молодой был, бестолковый. Думал, что обойдется как- нибудь. Кто там убитых считать будет? Вначале и обошлось. Не обошлось, когда сбежавших выкупать стали. Они хай и подняли. Черти‑что началось. Лейтенантов моих никто и не искал и хорошо, что не искали. Их- то найти, проблему не составляло. Тех, кто жив остался, рассовали по разным полкам, а всех собак спустили на меня. Командовал же я.. И искать меня особо не надо. Где они этих четверых откопали — понятия не имею. Хотя, скорее всего, ребята к тем событиям вообще отношения не имели. Я их не помнил, но я и не мог всех помнить. Их вздернули, чтоб мне не скучно было на эшафоте торчать пока приговор читают. Такая вот история.

— Я вытянулся и закурил.

— Да–а-а–а… — мрачно и неопределенно протянул Блок, налил стакан водки и залпом выпил. — А с герцогом что произошло?

— С каким герцогом?

— Де Мена.

— Помер. Убил я его. Надо было, конечно, как‑то не настолько демонстративно, только я тогда не в себе основательно был, да и варианты особо выбирать не приходилось. Так что половина Ле Корна это видела. Тут уж вряд ли чего придумаешь.

— И что, оно того стоило? Заслужил?

— Он еще до войны это заслужил. И оно того стоило.

— Александр ничего не спрашивал, но у меня уже сорвало все внутренние предохранители.

— Тварью он был. Редкостного сволочизма тварью. Когда только к нам явился, то на него особо никто внимания не обратил. Ну, герцог… Ну, гонору хоть свиней откармливай… Ну, любит себя так, что, по утрам зеркало взасос целует… Обычное дело. Они все такие.

— Не все.

— Может. Но там мне других не попадалось. Видно, их на другом складе хранили. Вначале он ко мне свои командные навыки применил. Один раз. Потом посадил меня на гауптвахту на какой‑то фантастический срок и с перспективой трибунала. Ему почему‑то именно такая перспектива грезилась. Ребята всерьез решили его грохнуть по–тихому. Лучше бы тогда и грохнули. Надо было мне чуть больше посидеть. Только уже к вечеру меня выпустили, в штаб Корпуса отвели и очень внятно попросили его не трогать. Наши офицеры знали, что из этого может получиться. Я так понял, что офицерье просто в штаны наложило капитально. Уже много после узнал, что за шишка на нас свалилась. Ну и ладно. Живем, как обычно. Он где‑то там, я — где‑то здесь. К нам он не шлялся. Но, сука, начал таскаться в город… Ну, как город… До Ле Корна полдня верхом, а мы возле Хаттори стояли. Такой себе или очень маленький городишко, или очень большая деревня. Не разберешь. Мы в тех местах уже не в первый раз торчали. И не во второй. Бойкое местечко было… Иногда по три раза за неделю власть менялась. Но с хатторийцами у нас хорошие отношения были. Давно уже. Они королевских солдат не выносили, а к нам хорошо относились. Вот туда он и таскался. Я не знал. Не до него было. Уже потом, после всего этого мне рассказали… У меня в отделении два парня было — Мыша и Богомол. Они из одного городка были, откуда‑то из под Джи Варо или Айдо–Хедо. Даже, вроде, родственники. Городок уцелел, хоть и потрепали его сильно. Их семьи не уцелели. Так что возвращаться им было некуда. Вообще, в разведку только Мышу отправили. Говорил — за воровство, а там — кто знает. Богомол добровольно с ним пошел и у нас они вместе держались. У Мыши в Хаттори женщина была. Дочь каменщика. Красивая. Я видел. Ну и Богомол себе тоже завел. Хотя я думаю, что это она его завела. Анжела. Сиротой была, родители погибли. Самая красивая девка в Хаттори. С нашим красавцем не сравнить. При его приближении кони хоть и не разбегались, но бояться начинали. В общем герцог начал к ней клинья бить. Анжела его только что собаками не травила, но он, падла, не отставал ни в какую. Понять, сука, не мог… Думал, что она цену набивает. Соседи знали, конечно. Все знали, потому что он потом обычно напивался и колотил их. Там ребята крепкие были, но трогать его боялись. Он же вроде как разведчик, а репутация у нас была поганая. Я ничего этого не знал. Мы как раз готовились в Ле Корн перебираться, ближе к корпусу. Короче, в один прекрасный день достал он уже всех. Мужики собрались, мешки на голову надели, чтоб не узнал, и вначале отмудохали его по первое число, а потом в выгребную яму кинули. Я его через пару дней видел. Хорошо отметелили. Думал, что кто‑то из наших постарался и взъярился. Таких просто бить нельзя. Лучше бы удавили по–тихому и припрятали тело где‑нибудь. Не маленькие же. Я на ребят тогда наорал, но они тоже в непонятках были. Герцог не жалуется, помалкивает. Я и решил, что все мягко сойдет на нет. Потом рассказали, что в это время Богомол узнал из‑за чего все началось и от себя еще пряников насыпал. Мыша помог. Ладно, я понимаю, мужики из Хаттори, но эти‑то чем думали? Ничего на нет не сошло и ни хрена герцог не забыл. Я потом эту картинку по кусочкам собирал почти месяц. Вначале он к отморозкам нашим пошел. К карателям. Они отказались. Дело не то, чтобы попахивало. От него несло за версту. Де Мена это знал, потому и цель конкретную не назвал. Так, набросал картинку в общих чертах. Если бы это было начало войны или середина, или если б Хаттори находился подальше — на равнинах, на побережье, то согласились бы наверняка. Отбросы. Там ведь даже людей почти не было, сплошь какие‑то отщепенцы, которых даже свои не признавали. Но если б они узнали, куда их де Мена подрядить собрался, то стукнули обязательно. Нас они не то, чтобы боялись, но опасались. Скорее всего кто‑то из инквизиторов и подсказал, где искать. Сам этот ублюдок вряд ли смог бы додуматься. Сейчас уже концов не найдешь — после той резни они себе скорее языки откусят, чем что‑нибудь скажут. Короче, он снюхался с лесными братьями. Там лесов до хрена, так что много всяких шаек бродило. С большинством он договорился. Заплатил им невообразимую сумму непонятно за что. Он же пообещал, что войска от Хаттори уведет. Это все равно, что хорька в курятник запустить. Да они бы и без денег взялись, только за добычу. Ремесло у них такое неприглядное.. Того, что потом произошло, де Мена не хотел. Да просто не задумывался над этим. А на тигре, конечно покататься можно, но вот слезать проблематично. Ему надо было с крестьянами поквитаться и Анжелу прихватить. Своим работничкам долбаным он особо наказал, чтоб ее привезли. Он же, тварь тупая, не знал, с кем связывается. Они вначале перерезали всех соседей Анжелы, а как вкус крови и добычи почуяли, то вошли в раж и началось… Хатторианцы обороняться пытались, за помощью послали. К нам, к пехоте и в кавалерийский полк. У них знакомых везде хватало. Мыша с Богомолом прихватили восемь человек у которых там тоже подруги были и рванули к городу. Мне ничего не сказали. Не побоялись сообщать, а просто торопились очень, не подумали. Я через пару часов, когда рассказали, сразу за ними погнался. Деталей ведь никто не знал. Мне сказали, что вроде как в Хаттори жители между собой перецапались, пошли стенка на стенку, грабят друг друга, женщин насилуют. Боялся, что ребята дров наломают. Прибьют еще кого. А тут глубокий тыл, мирные жители, война почти закончилась.. Плохо все может обернуться. А обернулось еще хуже. Ребята ничего наломать не успели, потому что их сразу убили. Ждали их. Не в таком количестве, но Мышу и Богомола ждали. Специально за ними посылали. Герцог решил одним махом со всеми рассчитаться. Я тоже еле ноги унес. Коня убили, так в лесу затерялся. На свежих лошадях догнали бы. До наших добрался, поднял тех, кого нашел — десятка четыре и снова в Хаттори рванули. Думали — не успеем, да эти упыри от такого нежданного богатства совсем уже одурели, бродили по улицам и с трупов украшения снимали. Большинство, правда, уже смылось. Мы из оставшихся перебили сколько смогли, а остальные в леса ушли. Начали своих искать, а тут оставшиеся жители собрались духом, повылезали из своих дыр и схлестнулись с нами. Скорее всего, посчитали, что это мы на их поселение напали. Ну и мы… не было времени разбираться, короче… Плохо все получилось. Очень. А тут и кавалерия подоспела… Это не специально вышло. Просто карта так неудачно легла. Кто‑то из жителей до них все‑таки добрался. Ну… и мы тут… такие все из себя загадочные — в чужой крови на главной площади, возле кучи награбленного барахла оставшихся добиваем. А для полноты картины — десяток трупов наших ребят. Они с нами и разговаривать не стали. Черт! Даже осуждать как‑то сложно, хотя шестерых наших они сразу убили. Мы тоже в долгу не остались, но как первый запал прошел, двинули в лес. Их там сотни три было. Очень глупая смерть получилась бы.