Пламенное сердце - Райчел Мид

Во время ритуала алхимиков после введения крови священник давал новопосвященному обычные наставления: «Наши слова – твои слова, наши цели – твои цели, наша вера – твоя вера». Я никогда особо не задумывалась об обете. Однако ритуал действительно производил впечатление, и заклинание крепко-накрепко врезалось в память человека. Затем священник добавлял: «Никогда не говори о сверхъестественном тем, кто не наш. Ты будешь хранить наши тайны». Вот и все. Но ведь невозможно сделать приказ бесконечным! Морои частенько сталкивались со сбоями в принуждении, а невысокий уровень магии был им по плечу. Ну, по крайней мере, большинству мороев. Очевидно, некоторых алхимиков программировали более мощными приказами, поскольку встречались морои, желающие нарушить правила и усилить кровь.

Я не собиралась зомбировать Трея. Мне требовалось просто отдать ему приказ, пока заклинание в крови активно и готово воспринять информацию.

– Ты ни с кем не будешь разговаривать о своих чувствах к Ангелине, – строго велела я.

Наши взгляды встретились. Темные глаза парня засветились почтением. Я вздохнула. Я уже видела такое во время татуирования других алхимиков. Я пережила этот процесс сама. Именно так принуждение и работает. Мы потерпели неудачу. Магия по-прежнему циркулировала, и…

Вдруг Трей заморгал, словно пробуждался после долгого сна.

– А почему? – спросил он.

– Что почему?

– Почему я не должен разговаривать о своих чувствах к Ангелине?

– А ты хочешь о ней поболтать?

– Иногда.

– Кстати, однажды за ужином мы беседовали о том, что весна перекраивает планы… а Ангелина принялась рассуждать о том, что огненные лисицы вовсе не лисицы, и зоологам надо поменять им имя, иначе возможна куча неприятностей, если кто-то пожелает их разводить. – Я замолчала и добавила: – Ну как?

Лицо его смягчилось, и он ухмыльнулся.

– Как ты меня насмешила! Нет, мне это ужасно нравится! Я знаю, что звучит по-дурацки, но ведь для нее все ново, понимаешь? Мы воспринимаем мир, как нечто само собой разумеющееся, но когда я с ней, я смотрю на Палм-Спрингс свежим взглядом. Она делает меня лучше. И она такая классная! – Вдруг Трей переключил внимание. – А чего ты улыбаешься до ушей?

– Трей, ты говоришь о своих чувствах к Ангелине.

– Ну и что? – подозрительно спросил он.

– Я велела тебе этого не делать.

– Правда?

Дверь гаража отворилась, и появился Адриан. Он задержался на занятиях и лишь сейчас присоединился к нам.

– Ты занята татуировкой, Сейдж? Хочешь превзойти мой скелет пирата? – Он присмотрелся к нам. – Что здесь творится?

Я рассмеялась и скрестила руки на груди.

– Получилось! Соляные чернила обезвреживают обычные! Они уничтожили принуждение! Человеческая магия восторжествовала!

Трей очутился рядом со мной.

– Можно поподробней?

Я обняла его, к немалому его удивлению.

– Трей, ты помог подтвердить очень значительное открытие, которое поможет многим людям.

Но бедный Трей выглядел озадаченным.

– Ну, если ты не будешь надо мной измываться…

– Но мы же друзья! – выпалил Трей.

– Безусловно, – сказала я.

Трей спешил на работу, поскольку уже опаздывал. Как только он ушел, я бросилась Адриану на шею, и он меня закружил.

– Моя гениальная девочка! – воскликнул он. – Ты смогла!

Я чмокнула его в щеку.

– Без тебя у меня ничего бы не получилось.

– Без меня? Разве я раздобыл запрещенные компоненты, уговорил подопытного кролика и за неделю научился пользоваться тату-машинкой?

– Ты меня морально поддерживал, вот что самое главное, – объяснила я. – А теперь, когда я докопалась до истины, мне надо сделать побольше чернил к появлению Маркуса. Присоединишься ко мне?

Маркус прислал Адриану сообщение через Сабрину, что он будет в городе на следующей неделе. Я трудилась над созданием чернил каждую свободную минуту и не собиралась тратить время даром. Я хотела вооружить Маркуса. Когда мы навестили миз Тервиллингер, она возилась на кухне. Миз Тервиллингер помахала нам рукой и заверила меня, что я могу воспользоваться ее кабинетом. Хотя она не вполне понимала суть моего проекта, она без всяких проблем предоставляла мне рабочее место и позволяла хранить у нее мои вещи. Адриан часто приходил сюда раньше и, как сегодня вечером, садился возле меня и тихо занимался собственной работой, пока я занималась своей. Это было сердечно, уютно и почти нормально.

– Не странно ли? – произнес Адриан, наблюдая, как я отмеряю соль. – Я имею в виду, разнообразие, что предоставляет нам жизнь? Мы сидим, я знакомлюсь с проявлениями творчества. – Он показал сборник стихов – к моему возмущению, книга сделалась потрепанной, с загнутыми уголками страниц. – А ты производишь научные и магические расчеты. В одно мгновение мы – мыслящие, интеллектуальные существа, а в следующее – всецело отдаемся физической страсти. Каким образом мы переходим от одного к другому, от мысли к телу? Почему мы кидаемся из одной крайности в другую?

– Мы таковы, – с улыбкой ответила я. Меня радовало, что таблетки не уничтожили Адриана-философа. Я любила слушать, как он отдавался полету фантазии. – И это вовсе не обязательно крайности. То есть то, чем мы занимались вчера у тебя… ну, может, и был акт физической страсти, но очень творческий! Кто сказал, что разум и тело не могут действовать совместно?

Адриан встал со стула и подошел ко мне.

– Справедливое замечание. И если память мне не изменяет, мой гений породил его.

Я отложила свои материалы.

– Вовсе нет. Оно целиком и полностью мое.

– Есть лишь один способ проверить. – Его руки обвили мою талию, и он прижал меня к столу. – Нам нужно превзойти творческое начало. Ты понимаешь, о чем я?

– О том, что миз Тервиллингер в соседней комнате?

Но пульс мой участился, и я уже стала прикидывать, как расчистить стол.

Адриан отодвинулся и закрыл дверь кабинета.

– Она благоразумна, – заявил он. – И умна. Она сперва постучится.

Я подумала, что он шутит, но Адриан подхватил меня и посадил на стол, а ноги мои положил себе на талию. Наши губы жадно слились, а его искусные пальцы художника принялись трудиться над пуговицами моей блузки. Внезапный звонок моего мобильника заставил меня оторваться от поцелуя.

– Не надо, – попросил Адриан. Глаза его пылали, дыхание было прерывистым.

– А вдруг что-то стряслось в кампусе? – возразила я. – Вдруг Ангелина «случайно» угнала один из школьных автобусов и въехала на нем в библиотеку?

– А зачем?

– А ты поручишься, что она на такое не способна?

Адриан вздохнул.

– Давай, проверяй.