Стеклянные крылья - Катрине Энгберг

За последние три дня она представляла его в самой разной обстановке: как правило, рядом с ним была красивая женщина – и они тратили ее деньги. Сидели в казино или неслись на спорткаре. Ей ни разу не приходило в голову, что он, возможно, воровал от нужды.

Он ее обманул. Но он же ее освободил и вернул интерес к жизни.

Жажда мести испарилась как по мановению волшебной палочки. Ничего не осталось – лишь сострадание и толика стыда, который большинство из нас испытывают, когда сталкиваются с людьми, у которых меньше денег, чем у нас. Возможно, она его использовала – точно так же, как он ее.

Она замерла и смотрела, как он бредет вдоль берега озера, останавливаясь у каждой урны. Ты разбил мне сердце, думала она, в ту же секунду осознавая, что это ложь. На сердце у нее синяк, зато оно снова бьется. Вовсе оно не разбито. Скоро она вернется домой, в свою чудесную квартиру, запрет дверь. А он – как бы его там ни звали – все так же будет собирать бутылки.

«И однажды, – подумала Эстер, чей внутренний голос говорил от лица уязвленной гордости, – из него получится неплохой сюжет».

* * *

В фонтане в Тиволи была целая куча тыкв. Пугала с головами из тыкв возвышались над стогами сена – их окружали горы оранжевых плодов, которые, как вдруг вспомнил Йеппе, считаются самой крупной ягодой. Он повернулся к ним спиной. Независимо от содержания, фонтанов с него довольно.

Впервые за несколько недель выглянуло солнце, и Тиволи наводнили семьи – стояли в очередях, ели мороженое, фотографировали сад и друг друга. Среди всем знакомых аттракционов стояли палатки, где продавались хеллоуинские сладости в виде глазных яблок и отрубленных пальцев.

Мимо прошли два смотрителя в черно-красной форме. Они повернули головы – с болезненно-бледных лиц таращились красные глаза. Йеппе вздрогнул и тут же сообразил: их специально накрасили, чтобы они были похожи на монстров. Веселая жуть. После того что случилось накануне в подвале больницы Биспебьерга, к такому он был совсем не готов.

– Привет.

Йеппе обернулся на ласковый голос, который узнал бы где угодно, и заглянул в темно-карие глаза. От их сияния Йеппе словно снова стало двенадцать лет.

– Это Амина. И Мерием. Ну, ты знаешь. – Сара пыталась вытянуть из-за спины спрятавшуюся там младшую дочку. – Она немножко стесняется.

Йеппе улыбнулся дочкам Сары и почувствовал, как заколотилось сердце в груди. Неужели после того, как он обезвредил убийцу, он способен разволноваться из-за девочек шести и девяти лет?

– Мы ведь уже встречались. Меня зовут Йеппе.

Две девочки тревожно поглядывали на него карими глазами матери.

– И у меня тут небольшая проблема. Я выиграл два воздушных шарика вон у того парня и понятия не имею, что с ними делать. Вдруг вы знаете кого-то, кто воздушные шарики любит?

– Я, я!

Амина, старшая, взяла его за руку и потянула к продавцу воздушных шариков.

Улыбающаяся Сара пошла за ними, держа за руку младшую дочь.

– Дешевый трюк!

– Но сработал!

Девочки выбрали по шарику – Йеппе разрешили их подержать, пока они уделяли внимание последовавшим за ними леденцам на палочке и мороженому. Сара наблюдала за ними с улыбкой, приподняв бровь, давая понять, что такое количество сладостей – разовое исключение. Они купили билеты на аттракционы и решили пропустить обед, чтобы девочки вволю повеселились и покатались на ретро-автомобилях, каруселях и американских горках.

Йеппе оказался в какой-то параллельной вселенной – она открывается, когда реальность становится нереальной. Семнадцать часов назад его чуть не похоронили заживо в подвале вместе с Фальком, а рядом истекала кровью Анетта. Теперь он гуляет по Тиволи, носит шарики двух незнакомых детей и ищет возможность поцеловать их маму. What a difference a day makes.[23]

– Что ты сказал?

– Ничего, я просто напевал.

Йеппе заметил, что мороженое вот-вот потечет по руке, и стал торопливо его есть.

– Девочки на площадку хотят.

Сара отпустила дочек, и они побежали вперед, а она забрала шарики и взяла его за руку, сплетя пальцы, – обычная пара, гуляющая вдоль озера.

Йеппе выкинул остатки мороженого.

– Ты в курсе, что медсестре из «Бабочки» предъявили обвинение в убийстве пациента? Сегодня утром. Думают, что поймали ее на месте преступления. И считают, что такое случилось не в первый раз.

– Да ну! Трина Бремен?

Сара смотрела на него с открытым ртом.

– Да, именно. Пациентка Петера Деманта. В таких случаях трудно что-то доказать, поэтому будем надеяться, что она сама признается. Если и правда что-то сделала.

– Странные люди в том интернате собрались! Пошли. Нам сюда.

Сара потянула его по широкой лестнице к игровой площадке, где девочки уже увлеклись какой-то игрой возле ствола дерева.

Они сели на полосатую скамейку, откуда им было хорошо видно девочек. Йеппе, не без иронии отметил, что площадка изображает бушующее море с затонувшими кораблями, а по синим волнам плывут обломки досок.

В Копенгагене от воды так просто не спрячешься.

Сара посмотрела на него и набрала воздуха в грудь.

– Хочу тебе кое-что рассказать. Сегодня утром я попросила соседку посидеть с девочками, чтобы на пару часов съездить в управление. Ты как раз ушел, когда я приехала… зато заезжала Лисбет Рамсгорд.

– А ей чего надо?

Сара помотала головой.

– Я думала, она пришла за запретительным ордером на Бо. Мужчина, который и раньше прибегал к насилию, просто так не остановится. Лисбет рассказала мне, как они жили в браке. В последние пару лет им пришлось несладко. Ты же помнишь, что Бо поругался с сыном?

– После смерти Перниллы, правильно?

– Именно. Просто кошмар, Бо сломал сыну нос. Ужасное время для всей семьи. И оно не заканчивается… Когда Лисбет подписывала документы, она указала девичью фамилию. Снова ее взяла, раз они разводятся. – Сара грустно улыбнулась. – Лисбет Хартвиг.

– Хартвиг? – Йеппе пытался сообразить. – Как…

– Она пришла сына повидать. Симон Хартвиг – старший сын Бо и Лисбет Рамсгорд. Старший брат Перниллы.

Они замолчали. Йеппе переваривал услышанное. Самоубийство. Распавшаяся семья. Месть старшего брата.

– Он мстил за смерть сестры?

– Да. – Сара вздохнула. – Он мстил за смерть Перниллы людям, которые должны были ей помочь, но не помогли. Потому что были заняты деньгами – или просто повели себя равнодушно.

Йеппе откинул голову назад и прислонил к домику за скамейкой. Солнце светило ему в глаза. Эффект бабочки. Обыкновенное безразличие способно привести к концу света.

К скамейке подбежали краснощекие и улыбающиеся Амина и Мерием.